Как Ринат Умяров («Ларисочная») с командой превращает Лендок в культурный центр с перформансами, рестораном и вечеринками

В предпоследние выходные лета ты и твоя команда официально заняли «Лендок». Что вы там будете делать?

Заняли здесь не самое подходящее слово. У нас с «Лендоком» появилось обоюдное стремление сделать его культурным центром: там есть киностудия, прекрасные арендаторы, но, на мой взгляд, пространству не хватает осмысленности и цельности. Сейчас для создания кино не требуются проявочные цеха и прочие производственные в механическом смысле помещения. В этой связи на «Лендоке», как и на других киностудиях образуются свободные площади на месте производственных. На этих площадях мы и разворачиваем свою деятельность, конечная цель которой заключается в развитии и актуализации непосредственно киностудии. Договорились обо всем в декабре, а в мае должны были открыться, если бы не пандемия. Мы пришли как программные директора, чтобы добавить и актуального искусства, и мейнстрима. Хочется прибраться в «Лендоке» — связать многочисленный помещения по свету, по звуку, расставить акценты: чтобы у человека не было ощущения, что он попал в холл с баром, а дальше двери закрыты. Например, мы отремонтировали зал, который был зашит в черный короб: раньше там изредка что-то снимали. Архитектор Сережа Букин вернул пространству исторический облик плюс там появились уникальные объекты — бра, люстры, портал. Мы делаем что-то такое киношное, с вниманием с деталями.

Как там все устроено теперь?

Есть белый концертный зал для мероприятий, есть студия группы «Ленинград» и в рамках каких-то важных событий ребята готовы участвовать своими мощностями и опытом, есть двор из которого хочется сделать расслабленное патио, есть холл — место для завтраков и кофе.  Два новых зала раньше были закрыты — в одном расположился событийный ресторан на каждый день, с пальмами, а в другом будет закрытое speak-easy пространство с коктейлями. В белом зале мы готовим совместную с киностудией программу с актуальным контентом: театр, контемпорари-дэнс. Каждую субботу музыканты, актеры и прочие люди искусства сделают там то, что в других местах невозможно. 

То есть такое безумие как на открытии с Валерием Алаховым из «Новых композиторов» и актером Даниилом Вачегиным, который пел шансон вперемешку с сумасшедшими монологами? 

Да, белый зал — пространство для концептуальных экспериментов. Но будет в «Лендоке» и мейнстрим: наши любимые ди-джеи а-ля Солянка, Симачев, Дом быта. Все будет, а техно не будет. 

Вечеринки, значит?

Это неправильное слово — мы не делаем ночной клуб, заниматься клубами нам уже не интересно. Раньше мы выстраивали в них линии творческой активации, например pop-up театр, но это смотрелось несколько надуманно — потому что все было в одном пространстве: и еда, и искусство. А в «Лендоке» за каждым помещением мы закрепляем свое назначение. Мы с директором студии Алексеем Тельновым хотим создать комфортное для творческих деятелей пространство на каждый день, в рамках которого они смогут отдыхать и выражаться художественно. Это клуб по интересам, художественное пространство в широком смысле. Ты приходишь, получаешь программу на вечер: в одном зале электронные музыканты играют лайв, а параллельно медиа-художники делают видео-перформанс. В то же время в пространстве с пальмой и роялями ди-джей ставит веселую музыку, чтобы девочки в платьях танцевали, а в коридорах идет иммерсивный спектакль по Сорокину. В «Лендоке» все это может сосуществовать в формате лаборатории: происходящее будет фиксироваться на видео. Мы — продюсеры контента для актуального общегородского культурного пространства, которое помогает киностудии развиваться. К следующему сезону мы уже разработаем полноценную программу, а пока любой желающий может приходить и наблюдать, как у него на глазах создается и развивается проект.

Что происходит с твоими чебуречными «Лариса» после локдауна?

Из чебуречных в городе осталась одна — на улице Рубинштейна. «Ларисочная» в Комарово появилась потому, что в пандемию бизнес и команда умирали, нужен был импульс, чтобы сохранить наших ребят, в том числе и для запуска «Лендока». «Ларисочная» стала плацдармом. Это такой позитивный проект, но вложения мы пока не отбили.

В субботу на веранду не пробиться, чебуреки надо ждать в очереди иногда чуть ли не час, пиво льется рекой — ты же тут бешеные тысячи делаешь!

Это иллюзия. Бешеные тысячи я не делаю: у нас маленькая кухня и наши низкие цены. На все хватает, но мы сюда постоянно инвестируем. На чебуречную смотрим так: если отдать деньги в рекламное агентство, то кампания на месяц стоит 500 тысяч, три месяца — полтора миллиона. А мы за эти деньги сделали проект, который дает нам публикаций больше, чем рекламное агентство. Поэтому если взглянуть на эту историю не как на заведение общепита, а как на часть общего пути, то мы, в первую очередь, раскручиваем «Лендок»: в Комарово собрались люди, которых хотелось бы видеть там.

Другие твои чебуречные не становились точкой сборки модной публики, бизнеса, богемы.

Тут совпало несколько факторов: не было бы пандемии — не было бы Комарово, многие уехали бы в Европу. В мае, когда я открывал «Ларисочную», я думал, что мы будем торговать через окно, хотелось просто дать позитивную повестку в медиа: не «мы умираем, купите у нас депозит», а «приезжайте к нам». «Ларисочная» в итоге превратилась в клуб по интересам, потому что мероприятия зарабатывают нам деньги. Я делаю ресторан с программой — люди приходят и выпивают больше пива.  Чебуречная останется в Комарово и зимой — местные жители попросили сохранить для них нашу еду, но формат изменится, будем придумывать что-то в сторону оптимизации, в убыток работать не будем, но и совсем в спящий уходить режим тоже не собираемся. Есть идея поставить во дворе мобильную баню, купель и бесконечный водочный стол с самоваром.

Когда ты вообще начал делать рестораны/бары с культурной программой?

В 2009 году открылся бар «Ателье» на улице Ломоносова  — эксперимент юношества, я был там пару месяцев арт-директором, но это не работа. Работа началась с Beatnik в 2015 году — кризисное время. В Петербурге все приходят в общепит по двум причинам: либо устали работать на работе, либо от безысходности. Я — от безысходности. Моя работа — придумывать. Я перестал придумывать идеи для других за деньги и начал делать это для себя. 

Когда у тебя произошел переход от генерации идей для чужого бизнеса к работе на себя?

Глобально — в 2020 году. Сейчас я стремлюсь к принятию всех решений единолично. До этого я всегда был частью какой-то структуры, пусть даже горизонтальной и мы голосовали: трое из пяти подняли руку — окей, делаем так. У нас у всех сложные характеры, поэтому в итоге делают свое дело: Женя Хитьков, Александр Болтян. Да и время сейчас стало циничное и коммерческое: надо идти на компромиссы с рынком, партнерами. Почему хорошо делать самому? Если получилось — ты молодец, нет — не молодец. А когда вас много и не получилось — начинается выяснение отношений. Уход от коллективного сознания к индивидуальному — это вообще признак современной России, на мой взгляд.

Почему сейчас циничное время?

Потому что никто не мечтает. Мы каждый день идем на компромиссы, продолжая жить и работать в нашей стране. 

Ты тоже не мечтаешь? Кажется, «Лендок» — это проект твоей мечты.

Да, «Лендок» — это проект моей мечты. Я всегда хотел сделать в Петербурге условную «Стрелку» — глобальное пространство, где есть место фестивалям, молодежному андерграунду, футболу. Идеальную среду, резервацию — меня вообще тянет в резервации. Главное — чтобы это было большое пространство. При всей моей нелюбви к советской власти, к ленинградской культуре я испытываю глубочайшее уважение. Если походить по «Лендоку» — можно найти потрясающие лампы, пленки, архив. Иметь возможность в этом пространстве еще и самовыражаться творчески и визуально — крутая работа. 

У тебя были неудачные проекты?

Коммерчески неудачные были — а с точки зрения художественной реализации всегда все получалось. 

Не боишься, что с «Лендоком» ничего не выйдет?

За сутки до открытия мы не очень понимали сами как все будет работать: не было ни одного прогона со светом и звуком. Ресурсы наши ограничены и приходится делать жесткий выбор: покупать пальму или не покупать пальму. Если будет возможность работать год — все получится, потому что мы по сути единственный актуальный культурный центр, который не является парком или учреждением с жесткой структурой — как государственный музей. Почему сейчас движуха начинается на киностудиях, например, на Ленфильме? Потому что киностудия — мобильная субстанция, которая всегда ищет новое. Киностудии, на мой взгляд, и станут центрами культуры.

Зачем тебе мобильное приложение Sapsan, которое ты развиваешь уже два года? 

Смотри, «Лендок» и Sapsan — это одно и тоже. Их идея — нетворкинг людей, вокруг физических мест. Sapsan — это же приложение, где люди на основе мест и событий находят близких по духу, поэтому вся информация о «Лендоке» там будет появляться. Если бы «Лендок» хотел сделать свое мобильное приложение, то вряд ли бы получилось, а так у меня есть уже готовая платформа. Все мои проекты я осознанно складываю в единую историю.  

Как ты ладишь с людьми, которые дают на все это деньги?

Не всегда хорошо, я же обычно занимаюсь идеями, а не финансами. Когда я начал заниматься деньгами, начались проблемы: где-то неправильно посчитал, где-то переплатил, где-то не хватило опыта, где-то переоценил себя. Накладки случаются. Конфликты с партнерами и с самим собой — это, видимо, неизбежный процесс. Но это все вопросы решаемые. Трудно делать и не ошибаться, важно находить в себе силы продолжать, «Лендок» дал мне хорошего управляющего Машу Филину, которая управляет в том числе и “Ларисочной” в Комарово: мы же не на пепелище пришли, а в отлаженную структуру, в целом финансово благополучную. Верю, что «Лендок» будет коммерчески успешным проектом — он во многом опирается на опыт «Бездельников», хотя мы принципиально отходим от проектной некрофилии. Мы выходцы из бизнеса с относительно маленькими оборотами, но большими амбициями: не кальянная или дискотека в Купчино, конечно, но тоже будем рады крупным предложениям от инвесторов. Например, мы можем поехать в город Саратов и сделать для него сердце мира без московского снобизма, а со снобизмом петербургским. Возродим футбольный клуб “Сокол” и еще что-нибудь.

Надеешься в будущем стать Маратом Гельманом?

Нет, в будущем я планирую стать литератором.