Как коллекционер и мотор-террибль совриска Сергей Лимонов превратил себя в институцию — Limonov Art Foundation

Коллекционер Сергей Лимонов – мотор-террибль совриска в Петербурге и лауреат «ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга» в номинации «Искусство». Три года назад бизнесмен и инвестор основал Limonov Art Foundation — некоммерческий фонд, который финансирует соло-проекты актуальнейших авторов. В январе 2025-го в открытом хранении институции в цеху на заводе имени Степана Разина фонд устроил соло-шоу анонимного художника Грехта. Эпичная тотальная инсталляция «Сказка. Сон» уже признана критиками одной из лучших выставок года. О том, как (и зачем) Сергей превратил себя в институцию, узнала Ксения Гощицкая.

С основанием Limonov Art Foundation ты из коллекционера превратился в институцию. Зачем тебе фонд и какая у него функция?

Мне кажется, это эволюционно-логический процесс взросления. Вот я познакомился с художниками, начал разбираться в совриске, понимать контекст и замысел, и оказалось, что синергия от десяти картин, трех инсталляций, какой-то радиоактивной лужи, свисающего с потолка тушканчика — а ведь все это вместе называется выставкой — гораздо, гораздо мощнее. И я бы хотел видеть больше сильных выставок, потому что от слабых откровенно устал. Мне стало интересно собирать не предметы, а смыслы. Поэтому я, уже как некоммерческий негосударственный фонд Limonov Art Foundation, начал вкладываться в проекты художников. Первым стал моностенд с инсталляцией «Фантомная семья Каспара Хаузера» арт-группировки «Цветы Джонджоли» в рамках Cosmoscow 2022. Потом мы сделали большое соло-шоу «Настройки по умолчанию» Matiush First в музее «Арт4» в Москве, а еще в швейцарской галерее Voskhod в рамках ярмарки Art Basel 2023. Потом устроили три выставки мультидисциплинарного автора Ильи Гришаева, три — андеграундного Ивана Чемакина, члена арт-группы «Север 7». Персоналка Чемакина «Дорожное кино» в тринадцати залах ММСИ — один из самых крутых проектов, которые я видел за всю свою жизнь. Петербургская версия этой выставки — инсталляция «БШдкМ» в заброшенном ДК Моряков — была разрушена вандалами в первую же ночь после открытия. В 2024 году на ярмарке 1703 от Limonov Art Foundation участвовал некоммерческий стенд концептуальной художницы Евгении Тут, а на Cosmoscow 2024 — соло-павильон видеоартиста Маши Ша. Да, а еще мы привезли на нижегородскую ярмарку графики «Контур» тотальную инсталляцию перформера из Петербурга Эрика Железкера.

В январе 2025 года на заводе имени Степана Разина, где ты планируешь разместить открытое хранение коллекции Limonov Art Foundation, вы показали эпичную инсталляцию «Сказка. Сон» анонимного художника Грехта. Год только начался, а вы уже сделали заявку на лучшую выставку сезона.

Этот проект — заслуга исполнительного директора Анны Якубовой. В том числе потому, что Грехт максимально непубличный человек, нужно быть очень аккуратным и деликатным, чтобы с ним взаимодействовать. Год мы снимали художнику мастерскую, параллельно задумывая большую историю. Было сложно договориться с площадками: анонимный автор, неизвестное имя — никто не хотел рисковать. Внезапно Грехту очень понравился наш цех, будущее хранение фонда. Индустриальный, руинированный, как будто мы находимся еще в самом начале промышленной революции с экономикой пара и угля и еще не перешли в XX век — циничный, технологичный, американский. Грехт задумал огромную инсталляцию, чтобы освоить все пространство — и это был вызов: художники часто не справляются с большим объемом и получают какие-то уродливые гигантские кракозябры, мы такого насмотрелись на сайт-специфик-выставках. Но он справился блестяще — построил сказочный, светлый, но пустынный город, жители которого как будто бы куда-то ушли или спрятались. Удивительна его театральная манера (все это выглядело как декорация), а еще как он переосмысливает мотивы фолка и этно. Чтобы мужчина так это проводил, так аккуратно прикасался к архаике — я такого еще не видел. Может быть, Евгений Антуфьев, но он скорее обращается к мифам и археологии.

И всю эту инсталляцию ты целиком выкупил в свой фонд?

Нет-нет. Если бы у меня был музей в тридцать тысяч квадратных метров, это имело бы смысл, потому что хранить или выставлять такого типа и размера искусство — другой уровень трат. Может, когда-нибудь. В коллекцию я получил два объекта в благодарность за финансирование. Понятно, что это не окупает и 15 % затрат, но все равно очень приятно. А все остальное принадлежит художнику, он может реализовать что-то через галерею или самостоятельно. Подозреваю, что, к большому сожалению, эта инсталляция, возможно, никогда не будет воссоздана, и вижу большую проблему в том, что музеи с серьезными бюджетами не покупают современное искусство: выставка «Сказка. Сон» могла бы быть гордостью любой институции.

Как будет выглядеть открытое хранение фонда Limonov Art Foundation и когда ты планируешь его открытие?

Сложный и болезненный вопрос. Сначала я заказал проект дизайнеру Алексею Пенюку, с которым мы уже работали. Он очень востребован, поэтому мы примерно полгода ждали эскизы, потом смету, а когда я ее получил, то понял, что проще купить завод. Получилось суперхранение, очень рафинированный дизайн, который подошел бы любому фонду с мировым именем: приходишь, удивляешься, завидуешь и хочешь так же. Но расскажу такую историю. Приходим мы как-то с моим другом Денисом Химиляйне (бизнесмен и коллекционер, автор телеграм-канала о современном искусстве «0.1 ‰ (промилле) Химиляйне». — Прим. ред.) в гости к одному коллекционеру, очень хорошему человеку. Он занимается петербургским андеграундом 1970–1990-х. Элитный дом, в одной из квартир которого он устроил хранение: дорогие материалы, коллекционная мебель, винный шкаф. Непонятно только, где само хранение. Мы с Денисом гуськом залезаем на диван, слезы льются от ненависти и предвкушения того, что нам сейчас покажут. Вино льют великолепное. И тут по инфракрасному датчику из стены автоматически выезжает рейлинг с картиной. Мы давимся. Химиляйне смотрит на меня — и выдыхает. Во всем этом великолепии — Коломна, река Фонтанка, классические мутноватые краски ленинградского авангарда. Так вот, если у тебя что-то вот в таком антураже выезжает, то это Поллок, наверное, должен быть. Или Шагал какой-нибудь. И я понял, что буржуазное пространство — не про меня. И загвоздка даже не в цене проекта. Ведь совриск — революционный, жесткий-хлесткий — всегда опрокидывает стандарты предыдущего поколения. Это даже пугает. Потом уже искусствоведы все по полочкам разложат, а как все понимать в моменте? К тому же я ведь Тайлер Дерден, такое у меня альтер эго: я играю в чувака, который причиняет добро радикальными средствами.

Почему ты ассоциируешь себя именно с Тайлером Дерденом — главным героем (или правильно сказать, героями) культового фильма Финчера «Бойцовский клуб»?

Мы все живем со своими кумирами. Некоторые это скрывают, а я нет. Возможно, моя высшая точка духовного роста — это как раз отказаться от Тайлера Дердена. А может, именно эта часть помогает мне не вестись на компромиссные или консьюмеристские идеи. Я через него перепроверяю себя: а он бы так поступил? Короче, после реально долгих раздумий я обратился к архитектору Антонине Мазепе, которая делала нам дизайн-проект галереи Jessica (девушка Сергея Джессика открыла галерею современного искусства в культурном пространстве «Брусницын». — Прим. ред.). Я уже знал, как она работает и мыслит, создавая из самых простых строительных материалов крутые вещи. Сейчас мы финально определяемся с концептом и начинаем стройку. Все равно получается дороговато, но по духу идеально для демонстрации именно современного искусства. А пока в нашем цеху на бывшем заводе Степана Разина Петр Швецов и Керим Рагимов устроили перформанс — нарисовали на полу кадмиевой краской существо, напоминающее гигантские геоглифы в долине Наска в Перу.

Наверное, круто иметь такого друга, который полностью разделяет интерес и, главное, понимает совриск, как Денис Химиляйне?

Да, мы как Тимон и Пумба петербургского прайда. Конечно, круто. Благодаря ему я имею возможность посмотреть на вещи через другую оптику. Мы очень разные: он такой дикий принц коллекционирования. Как барин, выходит на крыльцо: сегодня медь отдаю холопам, а завтра всех розгами, если злой с похмелья. А я такой весь добрый, котенка лишайного в дом притащить, помыть, всех накормить. Поэтому и страдаю больше от человеческой неблагодарности. А Денис циник, он к этому готов заранее.

В 2021 году ты, как инвестор, вложился в визионерский проект Recolte: ресторан, где современное искусство из твоей личной коллекции было не декором и не способом «дырку на обоях загораживать», а отправной точкой эстетского интерьера с объектами коллекционного скандинавского дизайна. Почему его закрыли? Опередил время?

Ресторан не закрылся, теперь он называется Reborn. Искусство по-прежнему важная часть ДНК этого пространства. Recolte — который как раз сделал Алексей Пенюк — был задуман как гостиная или галерея коллекционера, и да, я думаю, мы действительно опередили время. Если бы бум на современное искусство случился чуть раньше, может, у проекта была бы другая судьба. Это было уникальное место. Выставлять работы такого уровня, да еще и постоянно менять экспозицию, практически невозможно — все было взято из моего личного собрания. Я, кстати, заметил, что культурный уровень человека можно определить по тому, нравился ему Recolte или нет. И надо заметить, что Москва в этом отношении опережала Петербург.

Сейчас было неприятно.

Да, вот такая культурная столица. Особенно витиевато складывалась ситуация с картиной Петра Швецова из серии «Хористки», на которой были изображены обнаженные девушки. Первые полгода-год гости просили пересадить их в другую часть зала («мы не можем находиться рядом с этой пошлостью!») — такой вот арт-бич моральных норм. Но в какой-то момент мы стали получать брони на столы рядом именно с этой картиной. Не могу сказать, что мышление у людей сменилось стопроцентно, но движение точно есть.

Ты предприниматель, инвестор (в том числе пионеров гастроренессанса Петербурга Duo Band с шеф-поваром Дмитрием Блиновым) — когда-то упоминался без приставки «коллекционер». Что современное искусство изменило в твоей жизни?

Поменялся лайфстайл. Усилилась витальность. Изменилась оптика. Люди вокруг стали интереснее — и это дает совершенно другое качество жизни, ведь транзакция смыслов происходит быстрее.

А на бизнес-процессах твое увлечение отразилось?

Долгое время я не видел эффекта, а потом понял, что я меньше общаюсь по понятным схемам. У меня прокачались области мозга, которые отвечают за креативное мышление, мне стало интересно создавать проекты на более высоком и сложном уровне, чем раньше. Сейчас я думаю стать инвестором и арт-консультантом пятизвездочного отеля в Петербурге, драйвером и УТП которого будет именно современное искусство. Непростой вызов, но такого точно еще никто не делал в России.

Почему ты вообще решил разобраться в сложной системе совриска?

Думаю, что у меня есть гены, которые отвечают за красоту: отец-художник, неравнодушная мама. И конечно, повлияла литература, которую я читал в юности. Особенно «Финансист» Теодора Драйзера, как путь становления многих американских миллионеров. Они зарабатывают, а потом строят социальные учреждения, библиотеки, кампусы университетов и в том числе собирают коллекции. Это статус. Но в коллекционировании есть такая уникальная смычка, что одновременно это и поддержка культуры, и способ удовлетворить тщеславие, и возможность обладать красотой. Музыку не повесишь в гостиной, а картину — вполне. Думаю, что, покупая искусство, человек, по сути, покупает себе некий костыль, который помогает ему соприкоснуться с творчеством.

Тебе помогает?

Конечно. Многие предприниматели, закрыв базовые потребности, вдруг начинают осваивать музыкальные инструменты или рисовать. Зачем вы тратите время? Ваш час стоит дороже. Постройте лучше завод, нам заводы нужны. Нет, занимаются. Иррационально! Но я понимаю, что от этого детски прекрасного ощущения творчества невозможно отказаться. Я ловлю это в коллекционировании.

Что любопытного происходит на российском арт-рынке прямо сейчас?

Я констатирую, что первоначальное накопление капитала закончилось и началось первоначальное накопление культурного капитала. Количеством золотого напыления на унитазах уже никого не удивишь, люди начали скучать и рассказывать: «Мы посетили в Тоскане старый отель, он сделан из амбара, а спали мы на матрасах из сена». Да, еще надо обсудить, что это было очень, очень дорого, чтобы никто не подумал, что они лохи какие-то. Но интерес к простоте, к другим смыслам совершенно точно возникает. Москва еще хвастается, но уже все равно поменьше. Становится понятно, что нужно переключаться — в могилу, как фараон, деньги не унесешь. И стало модным по- купать искусство. Кстати, в связи с тем, что у нас появилась галерея Jessica, я на некоторые вещи стал смотреть по-другому: наивность немного ушла, страх божий немного пришел. Оказалось, что коллекционеров в нашей стране впору заносить в Красную книгу. Существенная часть людей с деньгами выбирают себе искусство, не следуя какому-то внутреннему компасу или стратегии, а как будто пользуются генератором случайных покупок. Но каждый новый коллекционер дает мощную флуктуацию, если покупает системно, — это очень сильно поддерживает рынок. Нужно популяризировать и объяснять принципы коллекционирования, чтобы люди понимали, что это не развлечение. Коллекционер в России — больше, чем коллекционер: он несет социальную миссию. За три года у нас появилось всего три заметных имени, все они — женщины, и еще множество неизвестных, которые выросли из закрытых деловых клубов, кружков «московского Birkin-клуба» по искусству. «Биркины» перестали быть признаком статуса, и теперь состоятельные женщины реально помогают российскому совриску. Вместо коня и избы они взялись за картины, инсталляции и видеоарт. Удивительно, что не мужчины-бизнесмены — из них кто вообще все продал, кто затих.

Как будто в мужской бизнес-среде всегда было больше принято собирать старое искусство?

Если ты покупаешь старое, ты стареешь. Покупаешь молодое — молодеешь. Ребята, постоянно создаются новые технологии, рождаются дети, появляются новые книги. Чего вы все Пивоварова гоняете по аукционам? Единственная польза от таких приобретений, что кто-то увидит: ага, раз Пивоваров стоит десять миллионов, а какой-то вот неизвестный художник 150 тысяч, дай вложу, а вдруг через двадцать лет будет как Пивоваров? Но, как ни странно, то, что Тимати купил на недавнем акуционе Vladey «Ребенка с шариком» Олега Целкова за 57,5 млн рублей, идет рынку на пользу. Пошлый способ влияния, но тем не менее. Понты высшего порядка — покупать голубые фишки и гонять по кругу эти двадцать пять имен. Да, конечно, можно закрыть какой-то гештальт, купить Базелица, Рихтера. Или Целкова. Кстати, это хороший маркер: купил Целкова — значит, в на- чале пути. В связи с оживлением сцены совриска многие имена пошли в рост, некоторые в два-пять раз. Но подчеркну, современное искусство нельзя воспринимать как финансовый инструмент. Все хотят какую- то минимальную гарантию, понятно, что всем страшно жить. Искусство — про другие смыслы. Хотите хорошо зарабатывать, станьте мастером в своем деле. Хотите диверсификации активов — брокеру позвоните или недвижку купите. Но класть деньги на очередной депозит — в чем смысл? Никто этого не видит, да и ты сам, и каждый следующий миллион на счете принесет тебе радости меньше, чем предыдущий. А вот какая-нибудь инсталляция, видеоарт или пускай даже классическая живопись дарят новизну ощущений. 301-я картина такая же офигенная, как и 8-я. Срок эмоций дольше. К тому же благодаря коллекционированию собиратели могут якорить свои достижения. Вот ставит кто-то в гостиной скульптуру за миллион, и помимо того что это некое материальное воплощение возможностей, — победил в корпоративных войнах, в судах отбился от бывших партнеров, не спал ночами и рисковал, стартап свой пилил — и это уже не скульптура, а скульптурище! Но если серьезно, то еще и тотем, портал: через него ты имеешь доступ к чему-то большему.

Твои прогнозы: стоит ли покупать работы, созданные с применением ИИ?

ИИ — классная штука. Его надо использовать как ассистента. Если художники с помощью ИИ создадут что-то новое и крутое, да, я буду покупать. Многим авторам искусственный интеллект совсем бы не помешал, потому что, по сути, это работа в команде. Программа может вдохновить на что-то иное, показать ракурс, который от тебя ускользал. Но пока что я не вижу интересных примеров. Я бы использовал ИИ для того, чтобы изучать мировой объем актуального искусства, чтобы иметь насмотренность и понимать, что вторично, а что нет.

Дай, пожалуйста, бесценный совет тем, кто очень хочет стать коллекционером, но еще стесняется.

Чем больше ты потратишь, тем быстрее прокачаешься. Когда отдаешь свои деньги, свою кровь, мясо — они же дались трудом и временем, — учишься моментально. Вот собрался ты в горы: кислородное голодание, стоптанные ноги, неподъемные рюкзаки — тяжесть, боль, страх. Именно это тебя переформатирует, превращает в Рахметова, нового человека. Пока ты не заплатишь, не будет драмы.

Текст: Ксения Гощицкая

Фото: Дмитрий Егоров

Стиль: Александр Ферефедов

Свет: Михаил Ланцов Skypoint

Собака.ru благодарит за поддержу
партнера премии
«ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга» — 2025

Ювелирный бренд Parure Atelier