«Он объяснял, что на сцене нет ничего невозможного»: коллеги и ученики вспоминают Юрия Бутусова

Лариса Луппиан

Художественный руководитель Театра им. Ленсовета:

Вся творческая жизнь Юрия Николаевича, конечно, связана с Театром Ленсовета — это его становление. Бутусова, его спектакль «В ожидании Годо», заметил наш художественный руководитель Владислав Борисович Пази и пригласил всю группу [занятой в нем] талантливой молодежи к нам в театр. 

Юрий Николаевич поставил у нас несколько спектаклей, где раскрылись таланты [Константина] Хабенского, [Михаила] Пореченкова, а потом они всей группой уехали в Москву. Их дороги там разошлись, Бутусов пошел работать к [Константину] Райкину, но мы наблюдали за ним издалека, всегда следили за его творчеством, за новыми постановками. Когда у нас освободилось место художественного руководителя, наш театр пригласил Юрия Николаевича. Он поставил у нас много ярких спектаклей, принес в наш театр новую волну современной европейской режиссуры (хотя наш театр был к этому готов, потому что театр [экс-худрука Театра им. Ленсовета Игоря] Владимирова тоже очень яркий, эмоциональный, парадоксальный). Молодые артисты делали этюды, Юрий Николаевич их отсматривал, и вот из них у него кроились его новые спектакли, которые получили много различных наград: и «Золотые маски», и «Золотые софиты».  

Костяк нашего театра, те артисты, которые сейчас уже составляют среднее поколение труппы, воспитаны на режиссуре Бутусова. В первую очередь речь идет о Лауре Пицхелаури, Олеге Федорове, Олеге Андрееве, Сергее Перегудове. В нашем театре до сих пор идут спектакли Юрия Николаевича, и если мы снимаем постановку, то только по крайней необходимости: если кто-то заболел или если артисты просто вырастают из своих ролей. Заменить кого-то в спектаклях Бутусова невозможно, мы неоднократно пробовали. И до тех пор, пока артисты сами не попросят нас снять эти спектакли, мы их снимать из репертуара не будем.

Никита Волков

Ученик Бутусова, актер, лауреат премии «ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга»:

Юрий Николаевич был трогательным, ранимым и сентиментальным человеком. Помню, в день, когда умерла моя бабушка, нужно было играть спектакль «Кабаре Брехт», а на мне буквально не было лица. После репетиции я сидел в буфете, забившись где-то в углу, у окна. Вдруг, резко открыв дверь, ворвался Бутусов, окинул всех взглядом и прошел вглубь. А потом так же резко развернулся, сел рядом и спросил: «Что случилось?» Я до сих пор помню его интонацию, сочувствующий голос — он как будто сразу все понял. У меня полились слезы. Он тяжело выдохнул, обнял меня по-отцовски и посидел со мной еще минуты две в полном молчании. Он не говорил дежурные фразы, а просто оказался рядом в нужный момент и не прошел мимо — во мне это отпечаталось.

Я не знаю человека, который любил бы театр больше, чем Юрий Николаевич. И я счастлив, что именно он подарил мне театр, показал, каким тот бывает. Он объяснял, что на сцене нет ничего невозможного. Он призывал нас пробовать разные образы, искать, ошибаться — репетиции с ним дарили немыслимую свободу. «В театре вы можете делать что угодно, в кино — нет», — говорил он.

Его спектакли — это театр эмоций. Он всегда хотел, чтобы зритель потел, бесился, радовался. То есть чтобы он приходил не просто посмотреть представление, а поработать. А быть его учеником — значит не терять любопытства и глубины, всегда оставаться включенным, проявлять актерскую инициативу, гореть идеей. Значит быть готовым разорваться на атомы, вытряхнуть всю душу. Быть автором, а не тупо исполнителем, оставаться интересным, искать парадоксы. Быть правдивым.

Константин Райкин

Художественный руководитель театра «Сатирикон»:

Умер, погиб мой великий, гениальный товарищ. Мой, могу ли сказать, друг? Не знаю. Мой невыразимо важный для меня, для всех нас, очень близкий, необходимый человек. Мой любимый мучитель. Мой жестокий и нежный оппонент. Предмет моих бесконечных размышлений, сомнений, восторгов, раздражений и споров. С другими и с самим собой. Властитель дум. Великий разрушитель правил, систем, законов, сроков и бюджетов. Творец чрезвычайных ситуаций. Служитель мук и отчаяния. И волшебник, и колдун. И очень ранимый, бескожный, доверчивый ленинградский ребенок. Мудрый, капризный, неистовый, жестокий...

Какие слова сказать, чтобы вырвать из себя хотя бы часть этой боли! Как жить без тебя... С кем сверять свою жизнь... С кем делиться, спорить, кого утешать и поддерживать... С кем совпадать в ощущениях, радоваться, удивляться... На ком срывать ярость от своей беспомощности!

Для меня в последние 20 лет не было в профессии человека значимей и любимей тебя. Никто не доставлял мне столько боли и столько счастья. Никто не любил тебя так, как наша театральная семья. Твоя команда. Твои артисты.

Прощай, любимый, непревзойденный, непостижимый, гениальный Юра.

Настя Паутова

Режиссер, блогер, лауреат премии «ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга»:

Сильнее всего ранит сердце, когда уходят художники, работающие на бессмертие. Юрий Николаевич, спасибо за то, что у нас у всех была возможность погружаться в ваши миры, испытывать глубину чувств и размышлений. Один из самых значимых, если не самый значимый режиссер этого века. Человек, который лично для меня задавал тон, стиль, планку, был и останется путеводной звездой. Ни к одному другому режиссеру, ни я, ни мои друзья, не ходили на спектакли по 5, 10, а то и 15 раз. Я никогда не забуду, как в финале спектакля «Сон об осени» резко выключается свет. Как и сейчас он резко выключился.

Елена Горфункель

Автор монографии «Юрий Бутусов. Балаган на руинах», театровед, преподаватель РГИСИ:

Бутусов создал трагический театр, которого не было в России ХХ и тем более ХХI века. Его постановки Шекспира, Чехова, Брехта по-новому театральны и  глубоки. Его театр не политический, не публицистический и всегда остро современный. Он был простым и очень страстным человеком. Трагично, что он наконец-то почувствовал радость и счастье жизни, не успев этим насладиться. Хотя я знаю огромное число благодарных и даже восторженных его зрителей, уверена, что он по-настоящему не был оценен ни на родине, ни за ее пределами.

Каждый его спектакль, начиная с «В ожиданиии Годо» и кончая «Розенкранцем и Гильденстерном», я смотрела много раз, поражаясь его режиссерскому темпераменту, воображению и чувству театра. Он видел и красоту жизни, и ее чудовищную обманчивость. Он не был витией, говорливым мэтром, но в чуде его сценических созданий  всегда можно было прочесть, прочувствовать и увидеть истории любви и отчаяния, свободы и неволи, радости и смертельной тоски. Он мог так много сделать, потому что для него был открыт весь мировой запас драматургии. Он для всего находил ключи и неповторимую форму. Он делал из актеров — марионеток современного скучного театра — блестящих творцов и единомышленников. И его театр закончился вместе с ним.

Сергей Перегудов

Актер Театра им. Ленсовета:

Начнем с того, что Юрий Николаевич — мой учитель. Человек, который научил меня практически всему, что я умею, во всяком случае каким-то важным для актера вещам. Это и чувство вкуса, и чувство меры и — самое главное — чувство внутренней свободы на сцене. Его непредсказуемость, неуспокаиваемость, его удивительный, не поддающийся анализу внутренний мир — все это было уникально. Я пытаюсь подобрать какие-то более точные слова, чтобы описать Бутусова, но все они неизбежно сужают ту палитру, которая была в нем заложена.

Научиться у него всем этим его качествам было невозможно. Но, повторюсь, можно было почерпнуть у него другие важные вещи. И самая главная из них — безусловная любовь к профессии, которая не была связана с вопросами: «Зачем?», «Почему?», «Для чего?». Просто безусловная любовь к сцене, к актерскому ремеслу, к делу, которым мы все занимаемся.

Текст: Елизавета Вельяминова, Константин Крылов