Портрет Хармса на улице Маяковского будет уничтожен? О судьбе работы рассуждают ее автор, депутат ЗакСа и директор Эрмитажа

«Мы создали эту работу вместе с Пашей Мокичем и Rush X в 2016 году. Мы вместе начали изучать творчество Хармса, историю его жизни. В те времена, когда он писал, в стране происходили аресты, репрессии. Нас вдохновило то, что он сумел создать свой абсурдистский, волшебный мир и жить в нем, несмотря на происходящее вокруг. Он не пытался поменять систему, а создавал альтернативную реальность, в которую через него могли попасть и другие люди. Это откликнулось в нас, захотелось отблагодарить автора, создав посвященный ему проект. В Петербурге почти нет мест, связанных с ним, нет памятника. Думаю, системе невыгодна его история — так как она его и уничтожила (Хармс умер в тюрьме «Кресты» в 36 лет — прим. ред.).

Мы тогда жили на Ковенском через дорогу от дома на Маяковской, где жил Хармс. Сначала хотели согласовать работу с администрацией города, но там нам сказали, что они за это не отвечают: «Идите в ЖЭС». Коммунальщики тоже перевели стрелки, никто не знал, как согласовывать стрит-арт, понятной системы не существовало, как, впрочем, нет ее и сейчас, насколько я знаю. Но мы спросили разрешения у жителей дома — и они были не против.

Всю ночь готовили большой трафарет на четыре этажа, пришли к шести утра на Маяковского, 11 и за часик сделали портрет. Портрет сделали минималистичным, чтобы он не выделялся, вписывался в контекст улицы. Это трафарет в один цвет, не привлекающий внимания, но при этом интересно выглядывающий из здания. Думаю, технически работа получилась хорошей, нам удалось передать хармсовское настроение.

Через месяц администрация города захотела его закрасить. Мы создали петицию, петербуржцы активно ее подписывали, они были благодарны. После этого губернатор Георгий Полтавченко заступился за нашу работу и призвал ее узаконить. Споры утихли, от Хармса отстали.

Думаю, что всем так понравилась и запомнилась эта работа, потому что Хармс становится все популярнее с каждым годом. В понимающих людях откликаются его идеи также, как и в нас. Я рад, что городу нужен Хармс, и создание петиции это демонстрирует. Он сегодня актуален.

К происходящему сейчас я отношусь как к недоразумению. Администрация Петербурга не сохраняет арт-объекты на улицах города, а уничтожает их — мне кажется, это неправильно. Думаю, это проблема, когда власти хотят не создавать, а только разрушать. Они ведь не предлагают вместо нашего стрит-арта сделать что-то лучше. Также уничтожаются и другие рисунки, например, «C Новым годом, товарищи» — за него я получил премию Курехина. Эта политика мне непонятна, я против нее протестую. Надеюсь, Петербург отвоюет Хармса и в этот раз. Возможно, получится довести дело до официального согласования, и мы сможем провести реставрацию портрета.

Я сейчас не живу постоянно в Петербурге, но все равно регулярно здесь бываю и делаю проекты. Несмотря на все противодействие, мне интересно работать здесь — в первую очередь из-за реакции горожан. Петербург — один из самых благодарных городов, по моему опыту. Я вижу невероятный отклик от прессы и неравнодушных граждан, которые сами оттирают закрашенные граффити. Это очень ценно. Здесь много людей, которым не все равно, им интересна городская жизнь и равноправное участие в ней».

«Мое отношение не меняется. Администрациям районов и коммунальным службам нужно думать не о закрашивании стрит-арта, который радует горожан, а заниматься своими прямыми обязанностями: убирать парадные, ремонтировать лифты. Я крайне отрицательно отношусь к этой инициативе, более того, не понимаю, чем она вызвана. Несколько лет назад те же самые чиновники приводили этот объект как пример лаконичного существования уличного искусства в центральной части города. Председатели комитетов, главы районов всячески поддерживали этот проект и выступали за его сохранение.

Это создание напряженности на ровном месте — думаю, что сейчас не время для таких исков. Самым мудрым решением было бы отозвать его и не будоражить общественность.

У нас все еще не решен вопрос легализации уличного искусства, которым я занимаюсь с 2016 года. У меня есть законопроект, поправки, концепции подхода. Но пока проект остается проектом — поддержки в этом вопросе со стороны городской администрации нет. Она идет на уступки, но крайне медленно.

Мы добились получения из «Ленэнерго» списка трансформаторных будок, на которых можно рисовать. Но пока мы не договорились с комитетом по градостроительству и архитектуре об упрощенном порядке согласования работ. Сейчас предусмотренная процедура сильно забюрократизирована, ни один уличный художник не справится с выполнением этих требований. Я бы хотел, чтобы перед созданием граффити на заранее обозначенных местах комитет можно было просто уведомлять. Мы ждем введения в строй обещанной нам площадки под мостом Бетанкура, на которой уличные художники могли бы рисовать свободно. Пока этого нет. Есть подвижки с проекциями на брандмауэрах. Потихоньку консерватизм чиновников отступает и просветляется. Но до полного освобождения из этих оков нам пока далеко. И история с Хармсом — очередной пример необоснованного консерватизма.

Законодательное собрание сейчас повлиять на конфликт не может — мы не подавали иск и не можем его отозвать. Мы можем только выражать свою публичную позицию — призвать администрацию сделать шаг назад и быть мудрее».

«По-моему, это прекрасная картинка. Ее надо отдельно защитить». Чтобы хороший стрит-арт в целом мог существовать в Петербурге, нужно, чтобы «не только в головах начальства, но каждого обыкновенного человека» была мысль о том, что такое творчество — «это хорошо и интересно», «трогать его нельзя». «Это совершенно замечательная часть мирового искусства. Её надо пропагандировать, поддерживать. Тогда и защитим».