18+
  • Город
  • Город
Город

Сергей Чобан — о том, почему петербуржцы не терпят современную архитектуру и как это убивает наш город

15 октября Сергей Чобан открывает в Риме выставку, где покажет несколько «испорченных» им гравюр великого Джованни Баттиста Пиранези. По этому случаю он написал для «Собака.ru» колонку о том, почему наше благоговение перед исторической архитектурой Петербурга пронизано двойной моралью.

Оригинал гравюры Джованни Баттиста Пиранези

Оригинал гравюры Джованни Баттиста Пиранези

Мне повезло родиться в Ленинграде – городе, который вселяет неколебимую уверенность в эстетических качествах городского ансамбля XVIII и XIX веков и одновременно обескураживает вопросом: почему мы не продолжаем строить такой ансамбль дальше?

Я учился на архитектурном факультете Института имени Репина в первой половине восьмидесятых, когда основные контрапункты современного нам архитектурного языка уже были созданы. Уже пять лет стоял центр Помпиду в Париже, были реализованы здания Ганса Шаруна и Миса ван дер Роэ в Берлине, олимпийский стадион в Токио, строилось здание Lloyds в Лондоне.

Здание Новой национальной галереи в Берлине, архитектор Людвиг Мис ван дер Роэ

Здание Новой национальной галереи в Берлине, архитектор Людвиг Мис ван дер Роэ

Я был раздираем тремя совершенно разными обстоятельствами. С одной стороны, я каждый день шел по историческому Ленинграду и слышал, что этот город – единственно прекрасное и незыблемое, что только существует в СССР и во всем мире. И соглашался с этим.

С другой стороны, нас обучали безусловно талантливые профессора, которые говорили то же самое, но сами при этом проектировали совсем другой город – строгий, аскетичный, с угловатыми, лишенными «архитектурных излишеств» очертаниями, как будто незаметный за пышным убранством XIX века. Делать это деликатно им не всегда удавалось, так как на пути попадались «греческие церкви», снося которые по велению правящей партии можно было ненароком стать отрицательным героем произведения будущего Нобелевского лауреата.

С третьей стороны, я читал немногие доступные книги о современной архитектуре зарубежных стран, в которых, конечно же, наблюдал никак не вписывающиеся в представления о классическом или барочном городе архитектурные выверты, причем иногда эти безобразия совершали даже коммунисты. Моим абсолютным кумиром в тот момент был, да и остается сегодня Оскар Нимейер, который, кажется, сочинил все шлягеры современной нам архитектуры, перепевы которых мы насвистываем и сегодня. Уже тогда я был совершенно убежден в двух истинах: что здания Нимейера прекрасны и что в Петербурге они смотрелись бы ужасно. Собственно, почему? Именно на этом месте во мне зародилась та самая двойная мораль, те самые двойные стандарты, которыми, я убежден, хоть в какой-то степени был и остается заражен каждый житель Ленинграда-Петербурга и многих других городов-памятников: «Все, что отражает эстетику настоящего – хорошо, но не здесь».

Кафедральный собор в Бразилиа, архитектор Оскар Нимейер

Кафедральный собор в Бразилиа, архитектор Оскар Нимейер

Лукавость такой точки зрения заключается в том, что сама она не в состоянии породить город, который боготворит. В отличие от нас, русские цари и придворные архитекторы Петербурга обладали, как и должно жителям столицы, заметно меньшим количеством комплексов и беззастенчиво заимствовали все лучшее из нового, что видели в мире. Тот Петербург, который мы так превозносим, никогда не боялся внедрять непривычное, не отступал перед контрастами, которые создают соседствующие разновременные слои европейского города. 

Куда и когда пропала эта смелость? Принятым среди поклонников давно сложившихся ландшафтов ответом на такой закономерный вопрос является восклицание, что раньше, то есть примерно до середины двадцатого века, поголовно все архитекторы были гениями и обладателями утонченного вкуса, а потом они столь же поголовно превратились в грубых безруких неучей.

В результате многих проведенных в Петербурге в наше время архитектурных конкурсов – а в них в разные годы участвовали лучшие из лучших, в том числе и многие лауреаты премии Притцкера – стало понятно, что даже самые выдающиеся из современных нам представителей архитектурной профессии недостойны шанса реализации своего замысла в нашем городе. Вот и один из последних конкурсов, на застройку Охтинского мыса, показал, что наиболее смелая современная работа не оказалась победителем, снова уступив место страхам и поискам компромисса.


«Газпром нефть» выбрала проект застройки Охтинского мыса, но не все довольны решением. Могут ли горожане влиять на коммерческую застройку?

Страх, очевидно, подпитывается мыслью, что современная архитектура, которой мы так восхищаемся в Лондоне и Милане, Антверпене и Нью-Йорке, Париже и Берлине, «не впишется» в тело вечного неприкасаемого шедевра. Но может ли город позволить себе быть неприступным для смелых прикосновений? Должно ли приравнять город к недоступному для изменений живописному или графическому шедевру?

Может, только если город хочет застыть в своем развитии, как Венеция, и превратиться в теряющий аутентичность повседневной жизни туристский аттракцион. Может, если задумает стать высохшим мертвым телом, отрастающим грыжами безликих спальных районов, порожденных боязнью эксперимента в сочетании с жаждой наживы.

Гравюра, дополненная Сергеем Чобаном

Гравюра, дополненная Сергеем Чобаном

Эти размышления, с которыми я столкнулся в моем родном городе, привели меня к идее выставки «Будущее города Пиранези», которая открывается 15 октября в Институте графики в Риме параллельно с большой выставкой, посвященной 300-летию со дня рождения Пиранези. Институт графики хранит офортные доски, с которых печатались в том числе и Виды Рима – знаменитая серия гравюр Пиранези, отразившая все многообразие и контрастность столкновений эпох античности, Возрождения, барокко в современном Пиранези Вечном городе.

Я задумал свою выставку, чтобы попробовать разобраться в истоках тех двойных стандартов, о которых я говорю. Мы готовы восхищаться Наркоматом Тяжелой промышленности Ивана Леонидова или горизонтальными небоскребами Лисицкого, тем же Центром Помпиду или, например, недавно построенной галереей Джеймса Симона на Музейном острове в Берлине, но предпочитаем не думать, для каких городских мизансцен эти проекты созданы. Мы продолжаем рассуждать о непременной необходимости современной архитектуры «вписаться» в историческую среду, в разных странах на эту тему принимаются даже соответствующие строгие законы, но наиболее интересными архитектурными событиями становятся как раз отступления от правил. Мы тайно подозреваем, но боимся сказать вслух, что современная архитектура в ее лучших проявлениях и с ее остроконтрастным по отношению к окружению словарным запасом никуда толком «вписаться», то есть сделаться незаметной, не выделяющейся не сможет. А если сможет, то превратится в лишенное своеобразия плоское нечто или в попытку «правильно нарисовать капитель», то есть надеть маску прошлого.

Я дополнил четыре оттиска Пиранези, которые, и будучи печатными работами, безусловно, являются шедеврами, новым слоем современного нам архитектурного языка. Шедевр был потерян в тот момент, когда оттиск с новой доски вошел в изображение на старинной гравюре. И в то же время тиражный оттиск превратился в оригинал произведения в единственном экземпляре, обрел большую уникальность. Наши города тоже никогда не будут стоять на месте. Они – не застывшие полотна. Они — живые и достойны перемен.

Чего в этом процессе больше? Горечи потери? Или ожидания шанса, который всегда дает нам будущее?


Мария Элькина — о том, как «Лахта-центр» совершил революцию в сознании петербуржцев, каким будет город после пандемии и как нам не допустить его руинирования

Следите за нашими новостями в Telegram
Люди:
Сергей Чобан

Комментарии (0)