В «Манеже» с 16 июля стартовала персональная выставка New Nature краснодарского арт-дуэта Recycle Group — Андрея Блохина и Георгия Кузнецова. Куратор и художник Виктор Кудряшов поговорил с Андреем о том, как им работается вдвоем, об экспериментах с нейросетями и коллаборации с Dior.
Слово «Recycle» поменяло свое значение: от обычной маркировки вещей до образа жизни людей или даже государств. У Recycle Group были подобные смысловые перезагрузки?
Так называлась наша первая с Георгием выставка в 2008 году, и мы решили сохранить нейминг. Потому что выговаривать две фамилии — Блохин и Кузнецов — сложно. Концепт Recycle у нас в поле искусства: может ли оно быть переработанным, что с ним будет потом, способно ли оно вообще трансформироваться и останется ли собой, если его разрушить. Эти вопросы мы задаем себе на протяжении долгого времени.
Вы работаете вдвоем, а нет ли у каждого из вас собственных сайд-проектов?
Нет, у нас и так все очень плотно, и загрузка на несколько лет вперед. Сложно представить, чтобы параллельно мы еще что-то успевали. Вообще же мы постоянно меняем друг друга. Плюс время вносит свои корректировки, у нас появляются новые идеалы, мы экспериментируем с разными материалами и формами и не хотим застревать на уже использованных ранее ходах. То есть это совместное развитие.
Вы одними из первых в России вышли в диджитал. Что вас привлекло в использовании цифры?
Нам просто это было сразу интересно. Еще во время учебы мы занимались цифровыми экспериментами. Когда в телефоне были MMSки, а App Store не существовал, мы уже загружали разные картинки, которые люди могли скачивать по специальному коду. То есть мы и тогда понимали, что будущее наступило, а дальше — больше. Это новая «кисточка», которую сразу захотелось освоить.
Я курировал выставку одного классного художника, который использует искусственный интеллект (ИИ). Он просил писать, что это «работы, которые сделал ИИ при участии Никиты Панина». Считаете ли и вы искусственный интеллект создателем ваших проектов?
Нам очень интересна тема нейросетей и искусственного интеллекта. Очевидно, что будущее искусства тесно связано с ними. Можно ли считать ИИ полноценным участником? Думаю, это зависит от степени вмешательства художника в процесс. Все же нейросети работают на основе существующих визуальных стилей, а многие, в том числе и мы, стараемся что-то добавлять и разрабатывать. Будет ли вскоре больше участия принимать нейросеть — покажет время. Нейросети же учатся постоянно, вопрос только в объеме выделенной памяти. Если алгоритм написан хорошо, то нейросеть будет сама себя изучать, добавлять новое и делать это более совершенно, чем обычный человек.
Какие технологии вы еще не использовали, но хотели бы протестировать?
Технология и идея — это симбиоз, одно без другого существовать не может. Мы всегда подбираем технологию к идее, чтобы одно было продолжением другого и стало цельным проектом. Помимо нейросетей, мы будем пробовать экспериментировать с металлами, пластиками, 3D-печатью. Раньше это было не очень доступно. Мы открыты для инноваций: постоянно гуглим и смотрим, что происходит.
В свое время меня поразила ваша работа «Буква F» (крест в виде буквы F, похожий на символ Facebook — Прим. ред.). Сегодня его можно было бы актуализировать, поставив слева N, а справа T?
NFT — это все же новое старое, просто сейчас нашли способ, как удачно это продавать. А в случае с концепцией буквы F, которая была как изогнутый крест и одновременно символ Facebook, там речь все же про религию и вечную цифровую жизнь. Сложно это прикрутить к NFT, хотя косвенно все взаимосвязано. Большими буквами писать NFT мы бы пока не стали.
А как вы относитесь к кураторству — нужно ли оно вам или это больше похоже для вас на вмешательство извне?
Мы работали с разными людьми, и тут нельзя давать общую температуру по больнице. С кураторами интересно, когда они умные. Если кто-то придумывает проект, он тебе близок, и ты подходишь под концепцию, то это классно. Что касается того, хотим ли мы сами стать кураторами, то были и такие мысли. Пока мы загружены текущими проектами, но в будущем достаточно много художников, с которыми хотелось бы посотрудничать.
В вашем портфолио — коллаборация с Dior: вы переосмыслили их сумку Lady Dior. Как это произошло?
История простая и давняя, мы уже лет десять друг друга знаем — все началось с выставки в Пушкинском музее. Потом мы делали витрины для их бутиков, арт-объекты для выставок. Dior — большая компания, которая хорошо знает, как работать с художниками, Диор ведь и сам был галеристом. В случае с сумкой мы не были чем-то ограничены, они понимали, что это симбиоз художественного мышления и дизайнерского продукта.
Вы ведь с Георгием по образованию тоже дизайнеры, хотя и графические. Это к лучшему в нашей архаичной системе преподавания искусства в вузах, но не хотели бы вы получить именно художественное образование?
Георгий окончил художественное училище по классу классической живописи. У меня был художественный подготовительный лицей перед поступлением в краснодарскую академию. Дальше мы уже занимались самообразованием, развивали насмотренность, параллельно с учебой участвовали в выставках. Образование именно графического дизайнера помогло нам, наверное, в том, что там целевое мышление. Ты должен уложить концепцию в небольшой символом-логотип.
Дадите какие-нибудь координаты, как смотреть и понимать вашу выставку New Nature?
Думаю, на выставке нужно смотреть саму выставку. Она про новую природу, как изменяется сознание человека с учетом новых технологий, тенденций, нейросетей и искусственного интеллекта. А с ним и отношение к жизни, религии, вечности и бессмертию. Советую взять с собой устройство типа смартфона или планшета — часть экспозиции доступна лишь через экран.
Интервью: Виктор Кудряшов
Фото: пресс-служба "Манежа"
Комментарии (0)