Золотодобывающия компания «Полиметалл» входит в топ-10 планеты (с предприятиями от Карелии до Чукотки!) и стала пионером в переходе на «зеленую» энергетику, первой из России попав в индекс самых экологичных предприятий мира Dow Jones Sustainability. Эта инициатива — заслуга главного исполнительного директора «Полиметалла» Виталия Несиса.
«Полиметалл» регулярно получает «зеленые» кредиты от банков. На что их направите?
Первый приоритет — солнечная энергетика. Второй — перевод подземных рудников на электрическую технику. Это пионерная для России практика, во всем мире внедрившие ее предприятия можно пересчитать на пальцах одной руки. Это сложный, но важный для нас проект. Он сократит использование углеродного топлива, улучшит условия труда и увеличит полноту извлечения драгметаллов. Третий проект, который мы только начали обсуждать, — это альтернативные источники тепловой энергии. Мы выбрали технологию, которую я считаю перспективной, — электростанции на деревянной щепе с лесопилок. Но этот проект имеет смысл только параллельно с лесовосстановлением. Чтобы в долгосрочной перспективе повлиять на климат, недостаточно только сокращать углеродный отпечаток. Для реальных изменений также нужно инвестировать в то, что будет очищать атмосферу от уже попавшего в нее углерода, а это прежде всего леса.
Чтобы сокращать углеродный след, «Полиметалл» строит гидрометаллургические комбинаты — тоже первые в отрасли. Расскажите, что это за технология?
В мире на гидрометаллургию переходят повсеместно, но в России мы были первыми. Если очень просто, то суть в том, чтобы металл из руды не выплавлять, а вымывать — водным раствором с кислотой. Представьте, мясо вы можете пожарить, а можете сварить. Если жарите, есть риск обжечься, мясо может получиться жестким или сырым, да и масло для жарки вредно. А если вы его варите, то открытый огонь не нужен, руки целы, да и мясо гарантированно получится мягким.
Вы ведете компанию вперед к экологичному будущему, а ваши коллеги как будто вообще пошли назад: Россию сотрясают катастрофы из-за сырьевых компаний. Как так?
Промышленность инерционна. Если что-то плохое происходит, то не потому, что компании где-то ошиблись в последние год–два. Если вы не обрабатываете металлоконструкции от ржавчины, они не упадут сразу, а будут потихоньку гнить и рухнут через 30 лет. Не надо усматривать в недавних катастрофах следствие краткосрочных тенденций: это последствия многолетнего пренебрежения базовым уходом за зданиями и сооружениями. Инерционность работает и в другую сторону: изменить к лучшему ресурсодобывающие компании быстро не получится.
Объясните на пальцах, пожалуйста.
Возьмем, например, наши инвестиции в возобновляемые источники энергии. Два года назад мы запустили первую солнечную электростанцию (СЭС): попробовали, оценили результаты. Приняли решение строить еще и этим летом запускаем вторую. Если первая была на 1 мегаватт, то эта — на 3. Следующим шагом наметили еще три СЭС общей мощностью в 15 мегаватт. Однако заметные изменения в масштабах компании почувствуются спустя 5–6 лет. То есть изменение технологического уклада крупных компаний не может произойти за считаные годы — нужны десятилетия. Это справедливо для «Полиметалла», который впереди планеты всей, а ведь значительная часть нашей индустрии — в арьергарде: войска прикрытия не начали двигаться — только снимают палатки.
Если все изменится настолько не скоро, может, добывающую промышленность раньше настигнет то, что называют cancel culture?
В обозримом будущем полностью отказаться от добычи нового сырья не получится, даже от угля, я уж молчу про нефть и металлы. Однако очевидно, что добывать все это нужно бережнее. Есть широкий общественный запрос на осознанное отношение к окружающей среде, и именно он будет определять динамику развития экономики. И это очень правильный запрос: темпы загрязнения природы и нарушения экологического равновесия приблизились к критической отметке. Но правильный ответ на этот вызов не ликвидация целого сектора экономики, а внедрение новых технологий, которые станут более рачительно использовать природные ресурсы. Экологическая риторика очень громкая, компании в ответ тоже рвут на груди рубаху, но на самом деле мало что предпринимают. Не могу тут не похвалить «Полиметалл»: мы не шумим громче всех, но то, что заявляем, делаем абсолютно точно. Реальный риск — не закрытие предприятий, а ораторское исступление, которое не транслируется в действия.
Вы планируете будущее компании на десятки лет вперед. Как стратег, сделайте прогноз, что нас всех ждет лет через сто?
Сто? Бросьте, этого вам никто не скажет. Моя любимая история про целесообразность настолько далеких прогнозов — об английском экономисте Томасе Мальтусе. В середине XIX века он призывал уезжать из Лондона, предрекая, что из-за растущего количества повозок город неизбежно потонет в конском навозе. Мы знаем, что случилось, — изобрели машины. В среднесрочной перспективе что-то напророчить еще можно. Например, «День опричника» Владимира Сорокина я прочитал в 2007 году и сразу понял, что это самое близкое к реальности предсказание будущего лет на 15, — во многом оно уже сбылось.
Как-то вы сказали, что топ-менеджеру вместо бизнес-литературы лучше почитать Достоевского. Почему?
С точки зрения глубины психологизма Достоевскому нет равных. Он фантастически точно описывает, что происходит во внутреннем мире человека, помещенного в сложную ситуацию. Толстой выпукло и искренне пишет о простых фундаментальных вещах: супружеской любви, ревности, отношениях родителей и детей. Достоевский пишет не так ясно, но умеет зафиксировать самые сложные эмоции, которые возникают в нелинейных отношениях между людьми. Я не согласен с теми, кто считает Толстого и Достоевского дихотомией: либо тот, либо другой. Это же как вино: есть красное и белое. Я, скажем, люблю белую Бургундию, но иногда под стейк могу выпить и пинотаж.
Посоветуйте, что почитать еще!
Невозможно советовать книги всем и каждому, могу рассказать про те, что я сам люблю. Есть набор, включающий Новый Завет и «Евгения Онегина», который необходим для понимания универсального культурного кода. Но это не значит, что книги из этого списка мои любимые. Из художественных на меня в молодости сильно повлиял «Волхв» Фаулза, в зрелом возрасте — «Анна Каренина», когда перечитывал ее, уже будучи семьянином. Одна из немногих книг, которые я рекомендую читать по бизнесу, — это «Думай медленно, решай быстро» Даниэля Канемана. Она сложная и не очень хорошо переведена, но того стоит: все-таки нобелевский лауреат по экономике и один из самых важных ученых в социальных науках последних 50-ти лет. Я большой фанат Шекспира, но в оригинале: сонеты на английском и в переводе — два прекрасных, но совсем разных произведения. Ценю классические романы Стивена Кинга: может прозвучать смешно, но он в каком-то смысле извод Достоевского — рассказывает, как реагирует психика человека, помещенная в ненормальные условия.
Насколько перевод решает за первоисточник? Условно, «Над пропастью во ржи» и «Ловец на хлебном поле» — это две одинаковые книги?
Книга на языке оригинала всегда предпочтительней, но «Над пропастью во ржи» я не приемлю ни в каком виде. Мне не нравится сама книга — это протохипстерство. С точки зрения технического мастерства она написана исключительно качественно, но ее идеологический посыл мне глубоко неприятен. Роман о молодом человеке, который отказывается взрослеть и сильно себя по этому поводу жалеет. За последние годы я не раз сталкивался с юношами, которые настолько уверены в своей исключительности, что они не хотят заставлять себя что-либо делать. Закончили школу, сели играть в танки, потом не сдали первую сессию и считают себя современным воплощением Чацкого.
У вас компания работает с технологиями будущего, значит, молодых специалистов много. Не боитесь, что скоро такие юноши будут большинством ваших сотрудников?
«Лишние люди» были и во времена Тургенева, и в СССР. Только если там они выпивали и рано умирали, то теперь сидят в онлайн-играх и соцсетях, едят ЗОЖ-ную еду, и с точки зрения продолжительности жизни у них все хорошо. Досуг у людей разный, но суть одна и скорее всего не та, что приведет человека к работе в высоких технологиях, да и к нам в коллектив. Компания, конечно, молодеет, мы это приветствуем и подстраиваемся. Как ни странно, люди постарше, кто формировался в 1990-е, менее требовательно относятся к обязательствам работодателя по соцпакету. Лично мне, как руководителю, близка американская концепция: я плачу вам хорошие деньги, а вы с ними что хотите, то и делайте. Именно это и было нашей стратегией долгие годы.
Однако в 2021 году мы всех своих сотрудников обеспечили ДМС. В первую очередь из-за пандемии — это месседж для коллектива: мы заботимся о вашем здоровье и хотим, чтобы эти деньги вы потратили на него. Но свою роль сыграло и то, что изменились предпочтения перспективных сотрудников, прежде всего молодых: они уже рассматривают ДМС как обязательный, а не опциональный элемент соцпакета. Ну и отношение к собственному здоровью другое: я в 25 лет, к сожалению, о нем так не заботился.
Индексация или ДМС: руководитель делает непростой выбор даже в хороших вещах. «Полиметалл» от Карелии до Чукотки реализует социальные программы. Дорога или детсад — как решить, что нужнее?
Тут велосипед изобретать не нужно, лучше спросить. Социальные программы — это еще один бизнес-процесс внутри компании, хорошо описанный и регламентированный. Опросы, фокус-группы, статистика по уровню удовлетворенности соцуслугами. В основном людей волнует здравоохранение, образование и досуг. Так что стандартный проект в регионах присутствия — это ремонт чего-либо, что не ремонтировалось с 1980-х: сады, школы, спортивные сооружения, дороги, автовокзалы.
Вы лично тоже много занимаетесь благотворительностью. как выбираете, кому помогать?
Когда я решаю, в каком благотворительном проекте буду участвовать как частное лицо, предпочитаю, во-первых, делать это без агентов: не отдавать деньги даже очень хорошим фондам, а самому активно участвовать. Во-вторых, инвестировать в социальные лифты. В маленьких городах нужно, чтобы дети имели возможность получать качественное образование, заниматься спортом. Это не так сентиментально, как помощь больным, но, с моей точки зрения, не менее важно. Поэтому поддерживаю две школы, в которых учился в Калининграде, реализовал вместе с женой проект по теннисным кортам в Магадане, заканчиваем строительство ледовой арены в Амурске Хабаровского края.
Вы учились в Йеле, работали в Нью-Йорке, живете в Петербурге. Как хорошо знаете дальние регионы, в которых работает компания?
Так хорошо, что во всех областных центрах, где находятся наши предприятия, могу порекомендовать ресторан на завтрак, обед и ужин, может, и не один. Я глубоко погружен в деятельность компании в регионах. В «Полиметалле» работаю уже 18 лет, и за это время в Магаданской области, в Хабаровском крае, в Свердловской области я, по совокупности командировок, наверное, прожил по полгода.
Поймаем вас на слове — советуйте! И Петербург прихватите, пожалуйста. В регионах, наверное, только не рестораны, а любимые блюда.
В Хабаровском крае это тала — разновидность местной рыбной строганины, только рыба режется кубиками и подается с перцем и луком. В Магаданской области нет ничего лучше жареного трубача. У нас есть подразделения в Казахстане: там, конечно, бешбармак и баурсаки. Если говорить про Петербург, то мои любимые места это «На вина!», «Винный склад» и Zazazu на Рубинштейна. Но это мне лично нравится — люблю вино, а так обычно жена и дети формируют кулинарную повестку: с ними чаще всего оказываемся в МА и Mozzarella Bar на Московском.
В 2019 году вы сказали, что у вас нет смартфона. Это правда? И у ваших детей тоже?
Правда — у меня кнопочный телефон: более того, вот, посмотрите — это тот же аппарат, что был в 2019 году. Из-за смартфонов теплое, живое, настоящее общение заменил электронный суррогат. Люди не разговаривают, не гуляют, а сидят в соцсетях, смотрят инстаграм и тик-ток. Приходит семья в ресторан, и, вместо того чтобы общаться с ребенком, родители ставят ему на планшете мультик — вот и весь семейный ужин.
У наших детей нет планшетов и смартфонов. Во-первых, они еще маленькие — им два, шесть и восемь, но даже старшей мы заводить его пока не собираемся, хотя у некоторых одноклассников дочери телефоны уже есть. Ладно я, матерый и устоявшийся, но сейчас линия фронта действительно проходит именно через детей. Конечно, эта война закончится проигрышем. У меня нет иллюзий, что мои дети не станут использовать смартфон, — будут. Но есть надежда, что это произойдет, когда они будут сформировавшимися людьми, способными избежать избыточного использования современных средств коммуникации. Что сделать, чтобы они не страдали от того, что вокруг их ровесники пользуются смартфонами, а они нет? Как и при любом другом вопросе — разговаривать с детьми, понимать, что им интересно. Когда я был подростком, одноклассники играли в азартные игры, курили, употребляли алкоголь. Ну и что? Я же не стал. По крайней мере, тогда не стал. Со смартфонами то же самое. Одна из основных задач воспитания — внушить детям, что они в состоянии сделать собственный выбор и пойти против доминирующих практик, в том числе культурных. Это возможно, это нужно, это формирует характер.
Но они ведь будут жить в глобальном мире! Как бы далеко друг ни был, послал ему смайлик — и вроде пообщались.
Ключевое слово — вроде. Лучше общаться реже, но содержательнее. «Пошерить котеночка» — бессодержательная форма общения. Лучше набраться сил, заставить себя и написать письмо по электронной почте: где ты своими словами скажешь, что с тобой происходит, задашь вопросы. У меня много университетских друзей в США, и когда мы общаемся, это разговор двух конкретных личностей, а не кем-то законсервированный контент, который два абстрактных юзера пересылают друг другу.
Управление многомиллионным международным бизнесом в 2021 году тоже возможно без гаджетов?
Быть в гаджетах 24 на 7 — это персональный выбор руководителя и он не связан с управлением реальным бизнесом. Во всяком случае, в традиционной промышленности — точно. Может быть, где-то в хайтеке это не так, но у нас в металлургии это не является необходимостью. Мессенджеры, соцсети — это решение конкретного человека, использовать эти каналы для решения профессиональных и личных вопросов или нет. Я не использую и это мне ничуть не мешает. Если я ушел с работы в рабочее время и меня нет на электронной почте, значит, я, как ответственный человек, принял решение, что для меня другие дела важнее. Если кому-то нужно меня срочно найти, можно написать смс, позвонить.
Да, ходят легенды, как вы, работая в McKinsey, уходили днем прикорнуть. Что делать тем, кому баланс между работой и жизнью не дается?
Прежде всего захотеть этот баланс иметь. Если человек не хочет частной жизни, он и не будет в ней находиться. Так что сперва нужно внутри себя разобраться, почему работа нравится так сильно, что от нее невозможно отвлечься даже на несколько часов или дней. Ответ точно не в работе, а в вашем отношении к жизни. Постоянно находиться на связи — это не требование бизнеса, это внутреннее решение человека.
ФАКТЫ
- «Полиметалл» — одна из топ-10 золотодобывающих компаний мира и самая крупная негосударственная компания по рыночной капитализации с штаб-квартирой в Петербурге.
- В 2020 году Виталий Несис занял седьмую строчку в рейтинге директоров-капиталистов журнала Forbes. Стоимость принадлежащего ему пакета акций «Полиметалла» оценивалась в $71 миллион.
- За достижения в устойчивом развитии «Полиметалл» в 2020 году вошел в индекс Dow Jones Sustainability Index World — первой из российских компаний.
- Совсем недавно компания получила сразу два кредита на сумму $400 млн, привязанных к целям по снижению выбросов парниковых газов.
Текст: Анастасия Павленкова
Фото: Александр Огурцов, Яна Милорадовская
«Собака.ru»
благодарит за поддержку партнеров премии
«ТОП 50 Самые знаменитые люди Петербурга 2020»:
старейший универмаг Петербурга и главный department store города
и
Комментарии (0)