Уже почти полвека в Ленинградской области существует полигон «Красный Бор»: он занимает 67 гектар (примерно 100 футбольных полей), глубина ям достигает размеров 7-этажного дома, а в сумме здесь хранится 2 миллиона тонн токсичных отходов. Уже три года он закрыт на прием, однако состояние экологической бомбы только ухудшается. На днях на ситуацию обратил внимание секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев. Он заявил, что правительству Петербурга нужно срочно принять меры по устранению угрозы. О том, почему ситуация была доведена до критической точки и что с этим делать, "Собака.Ru" рассказала председатель Межрегиональной инициативной группы по экологической безопасности и жительница поселка Красный Бор Виктория Маркова.
Как «экспериментальный проект» на три года затянулся на полвека
Полигон «Красный Бор» строился с 1967 по 1969 годы как экспериментальный: сначала предполагалось, что он проработает три года, потом срок увеличили до пяти и постепенно он стал постоянным. Для отходов собирались найти другое место, рассматривалось несколько альтернативных территорий, но подобрать ничего не смогли.
Активисты общались с первыми сотрудниками завода и те подтверждают – они были уверены, что это временная мера. Запланированная мощность была небольшой, занимаемая территория расширялась поступательно. Первые котлованы были до 6 метров, сейчас это кажется мелочью – потом их вырывали до 24 метров, а это высота 7-этажного дома.
Специалисты рассчитывали на большие местные залежи кембрийских глин – считалось, что они не пропускают влагу. Через три десятка лет выяснилось, что котлованы не являются герметичными, но и раньше было понятно, что они не помогут: самые агрессивные отходы привозили сюда тоннами.
Как полигон оказался вне закона еще в 1980-х
В 1985 году был создан новый СНиП (строительные нормы и правила – прим. ред), по которому полигоны не могут располагаться выше водозабора, а котлованы нельзя заполнять более двух лет. «Красный Бор» по этим правилам оказался незаконным: находится он выше водозабора Петербурга, а во многие котлованы свозили отходы десятилетиями. С тех пор начались обсуждения ситуации, однако полигон продолжал принимать огромное количество химикатов: от почти 70 000 тонн в 1986 до 107 000 тонн в 1990.
Нарушения
На протяжении всего времени работы полигона на нем регулярно нарушались правила: тонны отходов принимали несанкционированно, бывшие работники указывали на места, где нелегально захоронены химикаты первого и второго класса опасности, их привозили по ночам. В таких случаях, конечно, регламент не соблюдался: не использовались положенные для некоторых веществ контейнеры, в котлованах, к которых могли быть отходы максимум второго класса опасности, находили химикаты гораздо более вредные, первого класса. Вбросы подтверждены Роспотребнадзором.
В СНИПах было прописано, что ямы с отходами должны закрываться определенным образом, слоями. Но этого тоже никто не делал, их просто засыпали землей из экскаватора, причем руководство этот факт даже не отрицает. Из-за этого грунт проседал, появлялись протечки.
До 2015 года прямо на полигоне стояли установки, которые сжигали отходы без всякой очистки, их собрали умельцы еще в 1970-х. От них по всей округе была жуткая вонь. И из-за них у детей в округе чаще, чем в Петербурге, обнаруживали заболевания дыхательных путей, аллергические реакции.
Регулярно активистам звонили рядовые сотрудники полигона ночью и говорили, что отходы тайно сливают в обводный канал, откуда они попадают в Неву. Мы сразу приезжали, фиксировали нарушения, писали обращения в Роспотребнадзор.
Постановление о рекультивации 1991 года
Постановление о рекультивации полигона было выпущено еще при Анатолии Собчаке в 1991 году. Планировали найти альтернативное место для отходов, а на этом месте построить завод. На это были выделены полтора миллиарда из федерального и петербургского бюджетов. Изначально предприятие задумывалось как перерабатывающее, но как только дело доходило до проектов, всем было наплевать на накопленные отходы, его хотели переквалифицировать на прием нового сырья – потому что это приносит деньги. Активистов это не устраивало, проекты корректировались и устаревали, время шло.
В итоге корпуса возвели, но оборудование там так и не появилось – деньги кончились, сейчас стены рушатся, а в зданиях растет трава. Очевидно, что функционировать предприятие не будет никогда. Позже, когда проводили аудит, выяснилось, что на 860 миллионов актов приемки работ просто нет – куда они исчезли, неизвестно (соответствующие документы есть у экологов и редакции).
Уже тогда в письмах с просьбой финансирования писали, что полигон переполнен, а ситуация катастрофическая. Отходов было накоплено в два раза меньше, чем сейчас.
Ежегодно полигон получал очередную сумму денег и отчитывался о тратах. Контракты очень смешные: например, одну и ту же дорогу, ведущую от 115 корпуса к 122, делали каждый год заново на протяжении трех лет. Были и документы на посадку сирени, тюльпанов – посреди токсичных залежей.
Хельсинкская комиссия
Представители Хельсинкской комиссии (ХЕЛКОМ) – межправительственной экологической организации, в которую входят представители всех стран Балтийского моря – внесли полигон в список горячих точек, которые срочно должны быть ликвидированы, Россия взяла на себя это обязательство.
В 2002 году в ХЕЛКОМ и несколько других международных организаций обратились с просьбой выделить средства, при чем руководство полигона собиралось на них не перерабатывать отходы, а просто накрывать их геомембраной и сверху присыпать грунтом. В качестве эксперимента так обработали одну карту (котлован), потратили на это 36 миллионов, но когда активисты посчитали, сколько требовалось на переработку, поняли, что этих денег бы вполне хватило. Вторую карту в рамках этого проекта так и не доделали – накрыли ее на половину.
Пожар
В 2011 году на полигоне был огромный пожар, столб дыма был виден и в Петербурге. Жителям близлежащих поселений повезло, что он пошел в сторону города, если бы ветер направил дым к ним, от них бы ничего не осталось. После этого снова были выделены деньги – на что они пошли, неизвестно.
Суд и закрытие
В 2015 году полигон закрыли для приема новых отходов по решению суда. Тогда его руководство собиралось получить бессрочную лицензию, и активисты понимали, что это приговор. Раньше предприятию приходилось получать ее раз в пять лет. Я отвезла в приемную Владимира Путина 23 000 подписей – все они были живые, собранные на улице, а не в интернете.
Помню, что чемодан с ними был неподъемным. Это сработало: Роспотребнадзор начал активно помогать, настоял на том, чтобы были сделаны скважины, которые показали жуткие превышения нормы токсичности – в несколько тысяч раз. Они подали в суд, полигон остановил работу на 90 суток, а потом снова возобновил ее. Потом иск подал уже комитет экологического государственного надзора по Ленинградской области совместно с Роспотребнадзором, и тогда удалось добиться полного закрытия.
К тому моменту сюда привозили не так много: промышленность изменилась, из сырья сейчас стараются выжать максимум. Сегодня подобный полигон области больше не нужен: многие заводы закрылись, а те, что работают, производят гораздо меньше отходов.
С 2011 по 2014 годы «Красный Бор» принимал в основном только третий и четвертый уровни опасности, все это можно было увезти на другие свалки.
Что происходит на полигоне после закрытия
Сейчас руководство полигона старается раскрывать как можно меньше информации о том, что здесь происходит. Но одна ситуация стала известной: полтора года назад начальство заставило рабочего открывать бочки с химикатами, чтобы сдать их в металлолом за три копейки. В итоге был эвакуирован детский сад в Никольском, детям вызывали скорую помощь. Сам рабочий рассказал об инциденте – после этого его уволили.
Страшно подумать, что будет, если они решат вскрыть что-то еще: на полигоне закопаны 3 000 контейнеров с первым, самым серьезным классом опасности.
В апреле 2018 года полигон преобразовали из государственного унитарного природоохранного предприятия в государственное казенное учреждение: это значит, что он больше не должен зарабатывать деньги, а потому руководство не может оспаривать решение об остановке приема новых отходов. Два котлована недавно укрыли понтонами, но сделали это очень плохо, откачка жидкости сверху должна быть автоматической, а сейчас там просто ходят рабочие со шлангами.
Основные средства на сегодняшний день тратятся на содержание объекта, а не на обезвреживание, активисты обсуждают варианты работы с этой территорией, но руководство полигона медлит который год. У нас есть надежда, что после высказывания Патрушева что-то изменится.
Как полигон влияет на нашу жизнь сейчас
Сейчас в 1,3 километрах от поселка Красный Бор и в 30 от Петербурга находятся 67 гектар химикатов, большая их часть закрыта неправильно. В случае весенних паводков они могут попасть в обводный канал, а оттуда в Неву, в краны петербуржцев. К тому же, не стоит забывать, что мы все живем на пороховой бочке: в любой момент здесь может случиться пожар или взрыв.
Комментарии (0)