Вилли Мюллер: «Петербург в архитектуре парализован»

Вилли, вы основатель IAAC, это расшифровывается как институт передовой архитектуры Каталонии. Что вы понимаете под «передовой» архитектурой»?

Институт был основан пятнадцать лет назад, в тот момент дискуссии обо всем передовом – будь то архитектура или медицина – были очень популярны. Я не уверен насчет того, хорошо это или нет, но это часть нашей самоидентификации. Основная идея была именно в том, что институт должен отличаться от классических образовательных центров.

Речь идет о ценностях или о методах преподавания?

В обоих смыслах. То есть идея в том, что традиционные центры образования не отвечают современным требованиям. Небольшие институты имеют большую гибкость и способность приспосабливаться.

Что вы считаете главными успехами, достигнутыми институтом за 15 лет?

Мы открыли дискуссию, не только в Барселоне, но и вообще в мире относительно того, как современные технологии, которые вошли в нашу жизнь, влияют на дизайн города. Людвиг Мис ван дер Роэ, когда был директором школы Баухауз, говорил, что дизайн находится между ложкой и городом. Век спустя в своем институте мы говорим, что дизайн находится между байтом и географией. До сегодняшнего дня мы планировали города на базе огромного количества информации, но это аналоговая форма проектирования. Сейчас мы имеем возможность работать с базами данных в режиме реального времени. То есть вы не накапливаете их — они постоянно обновляются.

То есть вы хотите научиться существовать в ситуации постоянно меняющейся информации.

Да, в динамической ситуации. Но тут все же есть противоречие — новые данные поступают каждую минуту.

Но архитектура продолжает быть чем-то более или менее статичным.

Самое главное и заключается в том, чтобы делать дизайн по-другому, потому что у нас есть эта переменная, время. Проблема в том, что мы слишком много знаем о пространстве, архитекторам и урбанистам сейчас самое главное научиться работать со временем.

Приведите пример того, как архитектор может работать со временем?

Как мы сейчас проектируем улицы? В настоящее время мы не знаем, кто по этой улице будет ходить или ездить, в каком количестве и так далее. Я очень часто слушаю в дискуссиях, что люди говорят с таких уверенных позиций. Они наделяют именно физическое пространство наибольшей ценностью. А есть еще и другие аспекты, которые должны привлекать внимание.

Куда же можно деться в архитектуре от физического пространства?

Никуда не денешься, но нельзя ограничиваться только тем, что мы видим. Должны быть и другие переменные, экономические, например. Урбанисты ничего не знают о предпочтениях горожан, о том, что нам нравится или не нравится. И то, что физически пространства получаются неудачными – это не причина, а следствие того, как устроен процесс. Например, если посмотреть на карту Инстаграмма, сразу станет понятно, что происходит с потоками туристов, где и когда они бывают. Эту карту можно было бы использовать как документ. Мне интересно, как использовать эти данные в нашей работе.

Как лично вы в своей работе их использовали?

Например, проект, который мы реализовали в Барселоне. Раньше, чтобы выяснить что-то про загрузку кольцевой дороги, проводили опрос. Останавливали машину, спрашивали, какая модель и так далее. Мы же провели исследование и выяснили, что двигатели всех последних машин, которые разрешены в Европе, имеют Bluetooth. Мы создали динамическую карту, наблюдая за автомобилями: смотрели откуда и куда они едут. Такого рода анализ показывает предпочтения людей. Я считаю, что есть огромные возможности, чтобы получать знания о людях. Профессиональные дискуссии совершенно об этих возможностях умалчивают. Я видел у вас конкурсные проекты для бывших промышленных территорий. Поскольку такие проекты требуют обсуждения, то большое значение в них имеет формы, потому что это то, о чем легко говорить.

Каково ваше впечатление об этих проектах?

Я часто бываю членом жюри, и везде одно и то же: формальные разговоры, которые никак не связаны ни с экономикой, ни с социологией. Существует очень много возможностей для того, чтобы горожане принимали участие в обсуждении этих проектов в более широком смысле. Самая простая форма – это интернет-опрос. Мы в своем институте занимаемая разработкой более совершенных методов и инструментов для этого.

Вы впервые в Петербурге?

Нет-нет-нет, я много раз здесь бывал, я ещё в 2009-м году выиграл конкурс на строительство торгового комплекса «Гранд Каньон», но потом из-за кризиса проект сорвался. Тем не менее, я много раз в Петербург ездил, люблю этот город, он фантастический.

А вокруг «Гранд Каньона» как вам Петербург?

Ужасно, но это окраина города. Я в последнее время думаю о том, как правильно задавать границы города, чтобы останавливать его расползание. С помощью технологий, инфраструктуры?

Петербургу нужно налаживать отношения с водой: у вас есть море, но в городе этого вообще не чувствуешь.

В Петербурге, как и много где, центр был построен в XIX веке, а потом становилось все хуже и хуже, и лучше за последние сто лет не становится. Как думаете, этот процесс в принципе обратимый? Или так и должно становиться все хуже и хуже?

Это серьезная проблема, по сути в Петербурге надо применять те же защитные меры, как и в Италии. А в остальном у меня нет ответа. Город может стать или заповедником старой архитектуры, который подходит для туристов и проведения конференций, или живым динамичным мегаполисом, наполненным жителями, которые хотят ежедневно его менять. И если бы я мог выбирать, я бы выбрал второе. Несмотря на то, что я полностью за сохранение наследия.

Есть мнение, что Петербург похож на Барселону. Вы с ним согласны?

Возможно. Это хорошо спланированный город, прямые улицы, с достаточно плотной застройки. Преимущество Петербурга в том, что здесь много пространства для общественных мест. Есть и другие общие черты. «Зенит» как «Барса», но в других пропорциях. Это тоже второй город в стране, Барселона-Мадрид, Петербург-Москва. И дух города, как и в Барселоне, конечно, совершенно отдельный.

Сепаратизм для вас – это серьезно?

Я не родился в Каталонии, хотя и живу в ней тридцать лет. Это двигатель Барселоны, который придает энергию обществу, и если это на пользу, это хорошо. Каждый город должен иметь собственный облик, я не считаю, что есть некая общая формула для всех городов. Я не хочу быть как Гонконг, я хочу быть как Барселона. Если город хорошо управляется, и горожане участвуют в этом, тогда и рождается импульс создавать что-то особое, интересное.

Какие ещё впечатления у вас накопились за визиты в Петербург?

Это потрясающий город, но в чем-то вы как будто парализованы, особенно в смысле архитектуры. Задача в том, чтобы город трансформировать. Вопрос в том, как вы видите себя в будущем? Как большую Флоренцию или Сиену? Или как Барселону или Роттердам? Барселона сохранила свою историю, но при этом она развивается и трансформируется.

Вы хотите сказать, что Петербург живет прошлым?

Да, хотя у вас одно всего прошлое, а в Барселоне есть несколько периодов прошлого. У нас есть римский город, готический город, современный город, постмодернистский город и, наконец, тот город, который мы построили совсем недавно, вот прямо сейчас. Чтобы строить, необязательно разрушать.

Если бы вы могли реализовать один большой проект в Петербурге, что бы это было?

Я бы налаживал отношения с водой. У вас же есть море, а когда приезжаешь в город, этого вообще не чувствуешь. Ваши прибрежные территории совершенно безликие. Барселона, кстати, хороший пример того, как это было сделано. И при этом надо создать там разнообразный город.

Текст: Мария Элькина