Как профессор Виктор Фукс совершил революцию в океанологии

наука и жизнь

Крупнейший российский океанолог и гидролог завершил цикл исследований, посвященных приливным явлениям и волновым процессам в Мировом океане. А его интерпретация спутниковых съемок океана широко используется в рыболовстве и метеорологии. За свои достижения почетный профессор СПбГУ и заслуженный деятель науки РФ был награжден золотой медалью имени Литке Русского географического общества и премией правительства Петербурга.

Родились вы в Одессе, но еще в младенческом возрасте переехали с родителями в Ленинград. Как это произошло?

Мой отец в революционные годы состоял в партии эсеров и в 1930 году решил уехать из Одессы, где его слишком многие знали, в другой большой город, чтобы уйти из поля зрения ОГПУ-НКВД, которое уже вовсю сажало всех «неблагонадежных». В Ленинграде он работал инженером на заводе «Электросила», однако в 1934 году, после убийства Кирова, начались чистка, и его сослали в Красноярский край. Мы с матерью приехали к нему в ссылку, полгода прожили там, а потом отца реабилитировали и разрешили ему вернуться в Ленинград, на ту же «Электросилу». С началом войны он ушел ополченцем на фронт, был дважды ранен, награжден, вернулся и снова был репрессирован, по «Ленинградскому делу» 1950 года, теперь уже вместе с моей матерью. Обоих выслали в тот же Красноярский край, где я их навестил по дороге к месту моего распределения во Владивостоке. После смерти Сталина родители вернулись в Ленинград, но отец прожил недолго: в ссылке он работал на свинцовых рудниках, где у него развился рак крови.

Почему вы выбрали географический факультет?

Еще в школьные годы увлекся парусным спортом, окончил детскую школу при Центральном яхт-клубе на Петровской косе — яхтенное дело несло на себе романтический ореол, и я решил поступить на кафедру океанографии. После окончания университета на несколько лет уехал работать по специальности в Тихоокеанский институт рыбного хозяйства и океанографии. Через несколько лет вернулся в Ленинград, где оставалась моя семья и родилась дочь, окончил аспирантуру университета, стал его преподавателем, затем доцентом, профессором, завкафедрой, но продолжал регулярно возвращаться к исследованиям на Дальнем Востоке. Обошел на рыболовецких судах от и до Восточно-Китайское, Японское, Охотское, Берингово моря, еще в 1950-е годы бывал в Японии, где у меня завязались научные контакты, которые длятся уже десятилетия. Я много работал с биологами моря, и это на годы вперед сформировало тематику моих исследований в сфере экологии и биологии моря.

В чем практические применения океанологических знаний?

Они позволяют, например, определять наиболее благоприятные места скопления в океане промысловых рыб. Океанологические исследования имеют прикладное значение в гидрометеорологии и для экологии тоже крайне важны: распределение концентрации радиоактивных отходов в море — это одна из тем, которой я занимаюсь, со всеми вытекающими отсюда методами математического моделирования. В военно-морской сфере наши познания помогают понять скорость распространения звука в морской воде, что применимо в тактике подводного флота. И еще одна серьезная проблема — влияние внутренних приливных волн, которые под морской поверхностью могут достигать двадцати метров в высоту, на условия подводной навигации. Такие волны могут либо выбросить на поверхность, либо раздавить подводную лодку, лежащую на грунте. То есть это имеет стратегическое значение.

Получается, вы должны были быть секретным ученым?

А я и работал с допуском до последнего времени.

Вам не мешала в жизни ваша фамилия?

Конечно, были проблемы с этим еще на этапе поступления в университет, я никогда не ходил на больших океанологических судах — всегда Первый отдел зарубал мою кандидатуру, неоднократно меня пытались затянуть в ряды КПСС. С другой стороны, всегда была поддержка со стороны моих научных руководителей, и карьера моя складывалась благополучным образом — как говорится, вопреки всему.

Что помогало оставаться оптимистом?

Я всегда искренне увлекался всеми темами, которыми занимался, и прикладными, и теоретическими. Плюс занятия яхтенным спортом — я хорошо изучил Балтику. И конечно, дружба. Так получилось, что благодаря дяде, драматургу Льву Давидовичу Левину, в годы войны я оказался в эвакуации в интернате для детей ленинградских писателей, с многими из которых тесно общаюсь всю жизнь, — это китаевед и писатель Борис Вахтин, композитор Сергей Слонимский, востоковед Александр Грюнберг. В 1960-е я был частым гостем в литературном салоне писательницы Веры Пановой, где познакомился, в частности, с молодым Сергеем Довлатовым.

А вы сами не стремились писать?

Не оставляет желание сочинить мемуары «Из океана в космос и обратно» — спутниковая океанология сегодня моя основная область работы. Да все времени нет, я ведь продолжаю читать курсы «Приливы», «Волновые процессы в океане», «Океанологические прогнозы».

Ваша внучка пошла по вашим стопам?

Да, окончила кафедру геоэкологии нашего факультета, и дипломная работа у нее была о загрязнении морей Арктики в связи с добычей нефти и газа со дна Баренцева и Карского морей.

В прошлом году вас наградили премией правительства Петербурга, а золотую медаль имени Литке Русского географического общества вам вручил президент страны…

Я испытываю определенный дискомфорт из-за этого неожиданного внимания ко мне, приходится объяснять своим товарищам, что я не имею к этому никакого отношения.

Текст: Виталий Котов
Фото: Полина Твердая, Никита Мурузин (Готторпский глобус )

Благодарим за помощь в организации съемки Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН и лично Ксению Воздиган