Как и зачем команда краеведов «Гэнгъ» описывает Малоохтинское кладбище – и опубликует информацию о нем и других некрополях Петербурга и области

Зачем это нужно?

Я работаю генеалогом, то есть человеком, который составляет родословные. И постоянно сталкиваюсь с одной из главных проблем в российской генеалогии — это нехватка документов. Метрических книг, в которых есть информация о рождении, браке и смерти, сохранилось не так много, как хотелось бы, такая же проблема с «кладбищенскими» книгами. Многим людям, чтобы найти информацию хотя бы о дате рождения и смерти родственника, приходится ездить на кладбища. Я знаю случаи, когда таким образом узнавали, например, отчество предка. При этом нужно понимать, что кладбища уходят под землю — и даже эта информация стремительно исчезает.

В Калуге есть целый уезд, в котором вообще не сохранилось метрических книг. Но там есть девушка Мила Куликова, которая описывает местные кладбища и публикует эту информацию — возможно, единственную, которую об этих людях вообще можно найти. А во Владимире группа краеведов спасла Князь-Владимирское кладбище — в 1980-е его хотели снести. Они выявили там, например, могилы матери и сестер Ворошилова и двоюродного деда Льва Толстого. Во многом их опыт меня и вдохновил. 

Люди теряли связь с родственниками из-за революции, войны и 1990-х, и многие даже не подозревают, что их предки похоронены в Петербурге. Поэтому мы хотим не только описать кладбище, но и опубликовать эту информацию в сети. Решили начать с Малоохтинского, потому что оно — одно из старейших в городе, там было много дореволюционных захоронений, и оно активно захоранивалось в блокаду. При этом даже если опись там проводилась, то очень давно. Так мы дадим людям шанс найти своих предков — мне кажется, это очень важно.

Чем интересно Малоохтинское кладбище?

Кладбище официально зарегистрировано в 1768 году, в XVIII веке там хоронили староверов. Дело в том, что в то время на Охте жили поморские плотники, многие из которых были староверами — а их по традициям русской церкви нельзя было хоронить вместе с православными, они считались отступниками. 

До наших дней дошли единичные могилы XVIII века, сохранились могильные камни разных форм XIX века. Например, в виде саркофагов на ножках. Еще несколько лет, и они тоже пропадут, блокадные исчезают вовсю — и огромное количество людей лишатся возможности хоть что-то узнать о своих предках. У нас и так ужасная сохранность документов, так давайте не будет терять хотя бы то, что у нас под ногами.

В архивах дореволюционных документов по этому кладбищу не сохранилось. Во время блокады просто не успевали записывать информацию, это было физически невозможно. Занимался ли этим кто-нибудь после 1946 года? Думаю, что нет.

Как прошла акция?

На акции было около 30 человек — волонтеры, представители администрации Красногвардейского района, «Гэнгъ». Мы описали чуть меньше половины кладбища — в общей сложности 528 захоронений. Большинство из них, к сожалению, безымянные. Чтобы проявить надписи, мы использовали мелки — сначала попробовали более щадящий метод с копировальной бумагой, но это было гораздо сложнее. На всю работу у нас ушло шесть часов.

Если бы люди заинтересовались этим вопросом хотя бы на пару лет раньше, то зафиксировали бы намного больше информации. На многих могилах еще недавно была фотография или табличка — следы остались, но сейчас уже ничего не найти. Два захоронения 1941 года меня особо поразили: по ним видно, что уже в следующем году они уйдут под землю. Одно захоронение 1869 года мы даже отрыли — оно было засыпано землей. Даже экскурсоводы о нем не знали — это один из самых важных результатов акции.

Опыт отличный, меня он вдохновил — если у нас получится дальше развивать это направление, будет полезно и для города, и для сообщества. У нас будет второй этап акции, во время которой мы опишем кладбище до конца.

Как согласовывалась акция?

Руководство кладбища направило меня к их начальству. Там на меня накричали и объяснили, что я нечестный человек и хочу каким-то образом на этом нажиться. Это, конечно, вызывает у меня возмущение. Мы хотели зафиксировать информацию захоронений, с момента создания которых прошло свыше 75 лет, и по идее не нарушаем закон о защите личных данных. Я уверена, что все кладбища должны быть описаны настолько, насколько это возможно.

К счастью, когда я связалась с администрацией Красногвардейского района, разговор шел иначе. Я к тому моменту уже привыкла слышать «нет», а они сказали «да» и здорово нам помогли. Сейчас мы согласовываем второй этап акции.

Как будет использована полученная информация?

Мы опубликуем в специальном разделе сайта «Гэнга» (он пока находится на стадии разработки) таблицу, в которой будет вся информация, которая указана на захоронениях. Также будут опубликованы фотографии могил и геометки, чтобы их было легко найти. Все это будет доступно бесплатно.

В идеале на основе полученной информации я бы хотела сделать указатели с QR-кодами на самом кладбище, чтобы люди могли приходить туда и с интересом гулять.

Есть ли планы по описи других кладбищ в Петербурге? 

Да, было бы круто описать Пороховское кладбище, Большеохтинское, в дальнейшим я бы хотела заняться небольшими кладбищами в Ленинградской области, в деревнях. Хочу съездить на Путиловское кладбище, его уже не раз описывали, но никогда не выкладывали эту информацию в сеть. У генеалогов есть такое — находят ценный документ и ни с кем им не делятся. Чем это объяснить, не знаю, психологические комплексы?

Моя мечта — чтобы мы запустили общественное движение, чтобы люди сами шли на кладбища, описывали, фотографировали и публиковали информацию в интернете. Технически это совсем не сложно. При этом еще несколько лет — и, возможно, описывать будет нечего. Мы все ответственны за сохранность этих данных. Верю, что такие люди найдутся — наше поколение 30-летних очень крутое и активное, у него много сил. Это ведь может быть целым приключением — взять велосипед, уехать куда-нибудь на областной некрополь. При этом это огромное, очень важное дело. Наша задача сейчас — показать, что это можно и нужно делать.