Игорь Андреев: «Я практически Максим Горький российской моды»

На съемке для нашего сентябрьского номера ты в полях, а бабушки вокруг водят хороводы.

Да, они мне подарили свой сарафан, который возможно скоро переродится в голову оленя. А я снимался в коврах Vereja, которые на последнем показе стали одеждой. Но теперь я снова вернул их в состояние панно и решил дорабатывать и выставлять как предметы искусства.

О трансформации одежды в экспонаты и наоборот мы недавно говорили с нижегородской художницей Вацей, которую вы тоже сняли в Vereja. Она, кстати, в своих тапочках-арт-объекте поливала для нас кабачки около «Терминала А».

Мы с Вацей в целом похожи, оба работаем с прикладным.

Я знаю, что ты был в Арсенале на выставке про «Мечты о доме»

Да, очень понравилось.

А что?

У меня в голове остался образ паркета на стене. Мне понравилось, что здесь, в Нижнем, люди берут часть какой-то жизни и ее честно показывают. Ты, например, видишь на выставке паркет, и замечаешь, что на нем долгое время стоял шкаф. Ты смотришь на это и сразу отвлекаешься. Видишь, что на этом полу происходила жизнь. И мысль про то, что дом — это живое существо, оно разобрано с разных состояний, мне откликнулась. Мне нравится, когда легко: прошелся, вдохновился и ушел.

Еще я был в замке Владимира Чернышева, посередине леса стоит это черное безумное здание. Мне захотелось туда поселить вампиров с черными крыльями, сделать какую-то даркуху, место навевает. 

Какие еще есть наблюдения о городе?

Нижний — это город сплетен. С кем бы я ни встречался, все сразу начинают мне рассказывать друг о друге. Но прикольно, что никто не расходится в показаниях.

Провел факт-чекинг?

Конечно!

Тебе не кажется, что нижегородские сплетни связаны с твоими паучьими нитями?

Да, вы тоже плетете отлично (смеется).

Рината Литвинова сказала, что сплетни — это прекрасный жанр.

У вас все по-доброму. Но я такого ни в одном городе не встречал. Может, потому что нигде так глубоко не погружался в индустрию, как в Нижнем.

То есть у нас все таки есть модная индустрия?

Я думаю, да. Я удивился уровню фотографов. Но городу не хватает сильного арт-дирекшена. 

Я тебя не просто так спросила о выставке. Где ты чувствуешь себя как дома?

В Нижнем я чувствую себя как дома. У меня образовался определенный круг знакомых, мне нравится, что все по-новому. Я сконцентрирован на резиденции, нет отвлечений на тусовки. Эти две недели я, грубо говоря, занимаюсь только своим творчеством и брендом, меня особо никто не дергает.

А с какими людьми чувствуешь себя как дома?

Практически со всеми. Но если мне некомфортно, я быстро сливаюсь, с этим проблем нет. Вообще, люблю быть один, люблю с друзьями проводить время. Для меня комфортно с тем человеком, с которым можно сидеть и молчать. И не оправдываться, что ты в телефоне. Вы делаете свои дела, но вместе. А если мне нужно внимание, я прошу.

Ну и, естественно, я вспоминаю дом родителей, деревню Устье в Наро-Фоминском районе Московской области. Хотя недавно подумал, что неплохо бы дать фейковое интервью о том, что я на самом деле из села Верхняя Верея под Нижним. На диджитал-обложке у меня уже проявляется нижегородская субличность. 

Теневая сторона?

Да. На кадрах я практически Максим Горький российской моды.

Сейчас многие говорят о том, что если не проявлять свою теневую сторону, то ничего не получится. Ты согласен, что своего дьяволенка надо вытаскивать наружу и показывать?

Ты знаешь, я раньше от этого отнекивался: «Я самый добрый человек». А недавно понял, что темная сторона — она не обязательно злая. Это просто твоя другая личность. Даже в новую коллекцию Vereja я впустил Веномов. Все мои персонажи стали черными, немного безумными, в какой-то эйфории, агонии. Как будто бы я в свою жизнь тоже стал пускать черное.

Даже эта черная сумка — показательный элемент. Она скорее не про злость и агрессию, а про скрытую магию, которая где-то находится внутри тебя, и ты не пытаешься с ней бороться.

Ты добавил черный, потому что появился дизайнерский импульс или из-за коммерческой выгоды?

Сочетать белое с черным — это самое банальное. Но так как мне хочется уже продавать, зарабатывать деньги, видимо, я решил стать чуть понятнее. Почему-то черный цвет люди понимают намного лучше, чем сочетание зеленого, коричневого, голубого, серого, желтого и розового. Хотя их соединить в одной вещи сложнее, чем оттенки черного. Но черный у людей ассоциируется с люксом, с чем-то более дорогим и премиальным.

Какие у тебя планы на осень?

Мы в октябре или ноябре (надеюсь) запустим новый мужской бренд. Делаем с одной девочкой из Сибири такого Джонатана Андерсона из СССР. Там будет минимальное количество ручной вязки, но трикотаж останется.

Как сейчас дела с мужской модой в России? У нас же очень мало брендов, которые предлагают не только базу. Это стало одним из мотивов создания мужской линейки?

Мне больше нравится стилизовать мужчин, потому что я сам, как барин, понимаю в мужской моде и силуэте больше, чем в женском. В вещах Vereja девушки не остаются незамеченными никогда. Но если свитер снят на женщине, люди, скорее всего, не подумают, что его можно надеть и на мужчину. 

Хочу, чтобы кто-то мог одеваться в мой бренд в повседневной жизни. Потому что купить красивый, модный свитер действительно тяжело. Все шьют под одну гребенку, мало вариаций. Но нет интеллектуального бренда мужской одежды, вроде Джонатана Андерсона. Я не стесняюсь того, что двигаюсь туда же. 

Когда ждать дроп сумки и украшений?

Мы будем работать над ними весь сентябрь-октябрь. А еще запустим услугу персонального пошива, например, образа на выход. Как это случилось с нарядом Ёлки или платьем Маши Миногаровой для питерской обложки «Собака.ru».

Она назвала тебя «панком-вязальщиком». Как ты сейчас себя сам ощущаешь? Не должностями в шапке профиля, а внутренне?

Пусть будет Чихпаук, Бэткот и Олось (герои бренда Vereja. — Прим. ред.).

Текст: Анна Горбунова
Фото: Анастасия Волкова