Художник и ювелир, одевший в турмалины и изумруды светскую Москву и богему Петербурга открывает новую главу своего бренда AXENOFF JEWELLERY — теперь на берегах Невы.
Вы всегда были частым гостем Петербурга: здесь устраивали презентации своих коллекций, балы в отеле «Астория», снимали свои кампейны. Почему решили переехать окончательно?
В Петербурге я всегда чувствовал исключительную гармонию с собой: мне нравятся здесь люди, атмосфера, ритм жизни. Особое настроение создает близость истории дома Романовых, которая лежит в основе моего творчества, и церковная среда, сохранившая дух дореволюционной России. Но когда живешь в постоянной гонке, а тем более проводишь много времени в Москве, которая в силу сгустка бизнес-энергии и быстротечности времени затмевает главное и мешает сосредоточиться на творчестве, сложно принимать судьбоносные решения. Но во время вынужденной паузы и пандемии моя любовь к Петербургу закономерно переселила меня сюда.
Когда вы поняли, что Петербург — ваш город?
Моя история любви к Петербургу началась еще в детстве: с пяти лет я приезжал сюда с мамой на целый август. Мы очень много проводили времени в музеях и парках Царского Села, Петергофа, Павловска, Гатчины и Ораниенбаума. Студентом я возвращался сюда на летних каникулах с друзьями и однокурсниками. Но осознание того, что я хочу здесь жить постоянно, пришло во время работы над знаковым проектом для Axenoff Jewellery: мы сделали коллекцию украшений для фильма «Война и мир» от BBC. Съемки проходили в Екатерининском дворце в Пушкине, а вся команда жила в отеле «Астория».
Тогда и появилась традиция ваших ежегодных балов в исторической гостинице на Исаакиевской площади?
Да, после окончания съемок я впервые сделал презентацию в «Астории». Все было похоже на именины Наташи Ростовой — с чаепитием и традиционной атмосферой. С тех пор все знаковые события для ювелирного дома я проводил в Петербурге, приезжал сюда на съемки, встречи, к друзьям и клиентам. Несколько лет буквально жил в «Сапсане».
У вас есть еще такие места силы?
Меня очень притягивает Венеция — мне посчастливилось там жить несколько зим, потому что я люблю ее холод и высокую воду. Вдохновение я ищу и в Эдинбурге, на севере Франции, на юге Италии и в Нью-Йорке. Но если говорить об энергетических точках, то, пожалуй, это Псков и Соловки, где я чувствую сильную духовную связь времен.
Большая часть вашей жизни связана с духовной сферой: вы изучали теологию и богословие. Вы с детства были к этому расположены?
Даже в советское время в семье отмечались церковные праздники и соблюдались посты. Первое образование я получил в Московском художественном училище, но в 1990-х годах профессия академического художника меня не притягивала, и я даже думал стать журналистом. Пока готовился, судьба привела меня в Свято-Тихоновский институт, где я и начал изучать теологию. Позже перевелся в Свято-Иоановский богословский институт. Можно сказать, что главные свои университеты я прошел в Псково-Печерском монастыре, где моим наставником стал великий пастырь отец Иоанн Крестьянкин.
Как вы начали заниматься ювелирным искусством?
Первые ювелирные эскизы я делал для фотопроекта «Русские сказки». Вместе с драматическими артистами и артистами балета мы создавали истории в Москве, Архангельске, в городах Золотого кольца. Я довольно быстро смог найти костюмы в хранилищах Большого театра, «Мосфильма» и «Ленфильма», но с украшениями оказалась проблема. Выяснилось, что аутентичных ювелирных изделий в русском стиле практически не существует — даже в музеях можно по пальцам пересчитать: Бриллиантовая кладовая Эрмитажа, Оружейная палата, Алмазный фонд и, в принципе, всё. Поэтому заказчик дал нам возможность создать коллекцию самим. После проекта ее всю раскупили, а я настолько увлекся этим искусством, что в результате все мое творчество сосредоточилось именно на нем.
В основе вашего бренда — ДНК русской культуры и императорской России. Вспомнить только коллекции «Русский балет» или «Сад императрицы». Почему вы исследуете именно эти темы?
Я всегда любил русскую культуру из-за ее многогранности. В сказках Пушкина можно найти восточные мотивы, в гармониях Прокофьева и балете «Ромео и Джульетта» — готические ноты, в былинах — старинный эпос, в сказках — мир фантастических персонажей. Благодаря нашей литературе, музыке, опере, балету художник может творить бесконечно — границ нет. Я рад, что дышал воздухом Сорбонны и Парижа, прочувствовал Америку, изучал итальянское искусство, путешествовал по миру. Но в конце концов пришел уже как профессиональный ювелир к русской культуре, которая мне близка и как человеку.
Как она воплощается в украшениях Axenoff Jewellery?
Например, когда я готовил коллекцию «Война и мир» и изучал ювелирные традиции начала XIX века, выяснилось, что существовал очень красивый ритуал: заказывать художнику писать свой глаз и вшивать его в медальоны, когда любимый уезжает на войну или сын — учиться далеко в Европу. Мне показалось, что это символ глубоких семейных отношений, и я сделал украшения с этим мотивом, дополнив серию брошей, медальонов и перстней тиарами и серьгами. Помню, как впервые попал на постановку балета «Лебединое озеро» в Мариинский театр. Она отличается многим от той версии, что идет в Большом, и есть в ней одна милая моему сердцу деталь. Во второй картине первого акта по озеру «плывут» лебеди из папье-маше. Такой трогательный нюанс показался мне особенным — чем-то отсылающим к театру времен императорской России. Из этого родилась коллекция «Лебединое озеро», где, кроме лебедей, есть много других мотивов: кувшинок, стрекоз, камышей, капель воды. Кстати, на ее создание меня вдохновила и дизайнер Татьяна Парфенова.
Вас вдохновляют и художники?
Конечно: их стиль и то, как они обращаются к традиции. Один из моих любимых художников — Иван Яковлевич Билибин. Брошь «Ворон» была создана, когда я погрузился в историю русских сказок, былин и его творчества. Меня поразило, насколько его живопись сочетает в себе сюжет, народный орнамент и вместе с тем иконописную русскую манеру. Эта брошь, как мне кажется, очень графичная и самобытная, а еще похожа на то, как могло бы выглядеть ювелирное искусство, если бы им занимался Иван Яковлевич.
Вы соединяете в своих работах архетипы с современными кодами?
Иногда я люблю рисковать. Этому я научился у англичан, которые тогда на съемках не боялись вплетать в строгий ампир что-то неожиданное. Бывает, что я отступаю от правил. Так, классическую камею на черном агате с древнегреческой богиней Афиной я решил поместить в более современную «раму» — в виде рэп-цепи. Мне кажется, подобные эксперименты помогают нам соединять наше историческое и культурное наследие с сегодняшним днем.
Какие у вас планы в Петербурге?
Очень надеюсь, что моя искренняя любовь к традиционной русской культуре и в то же время интерес к современности приведут меня к новым поворотам в жизни. Я рад, что судьба связала меня с Петербургом. Это живой и очень сильный организм. Он все чувствует и всегда отвечает взаимностью. Важно быть искренним с ним, как и с самим собой. Петербург щедро одаривает своей энергией тех, кто счастлив находиться в нем. Я очень вдохновлен городом и новыми идеями, среди которых сказочный детский праздник для детей — волшебная новогодняя Ёлка — и, конечно, новые коллекции.
Текст: Ольга Угарова
Фото: Леонид Кривошеин @leonidken
Комментарии (0)