«Полторы комнаты» выросли из частного музея-квартиры Иосифа Бродского в важнейшую городскую достопримечательность и влиятельную культурную институцию. Амбиций у музея «Полторы комнаты» — больше, чем на полтора дома: к мемориальной экспозиции-блокбастеру, открытой на месте бывшей коммуналки Бродских, уже присоединились несколько квартир и помещений, работающих как галереи, книжный магазин и ресторан. Знакомьтесь с лауреатами премии «ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга» — 2025 в номинации «Культурная институция».
Основатель институции, глава компании Fort Group Максим Левченко собрал в доме Мурузи петербургско-московскую команду мечты всех поколений: архитектор Александр Бродский придумал образ музея со стенами из красного необработанного кирпича и открытой дранкой, куратор Марина Лошак стала виртуозом камерного выставочного формата (Рогинский! Базелис! Пивоваров!), арт-директор Анна Маленкова создала музейный логотип из плана БТИ и возвела мерч в культурный артефакт (те самые кепки «совершенный никто»! тот самый шопер «конец прекрасной эпохи»!), а молодой городской культуртрегер Юлия Сенина сделала из рефлексирующей ностальгии зумерский тренд.
Дримтим взял курс на междисциплинарность: в программе редкие экспозиции (первая за 20 лет петербургская персональная выставка художника-нонконформиста Михаила Рогинского), театр (диджитал-спектакль «Мрамор» в постановке Евгения Цыганова, созданный по заказу музея), лекции (их читают в том числе друзья Иосифа Бродского Михаил Мильчик и Эра Коробова), концерты (барочный ансамбль оркестра musicAeterna) и гастрономические сеты (в китайском ресторане «Пища династии Минь»).
Маленький частный музей «Полторы комнаты» — как параллельная вселенная, ради которой культурные энтузиасты заранее бронируют билеты на сапсан, знаменитости и государственные мужи перекраивают графики, а потом зависают в книжном над изданиями с закончившимся тиражом, пьют кофе на ход ноги у заваленных в стиле «Сталкера» румынских полок и получают укол вдохновения. Билеты на экскурсии по пространству по-прежнему не достать, временные выставки дают фору масштабным институциям, только что открывшаяся театральная программа бьет рекорды посещаемости и цитируемости. Арт-консультант Мария Крупнова выяснила, как команде «Полутора комнат» удается вмещать в себя города, страны и миры Иосифа Бродского, оставаясь при этом малогабаритной семьей во всех отношениях.
Максим Левченко, основатель музея «Полторы комнаты»
Как человек из мира бизнеса, Максим немногословен и четок. Как отец проекта — посвоему нежен и романтичен. «Наш рост — органический, пусть для многих это и удивительно. Проект начался с малого — с полутора комнат в коммунальной квартире дома Мурузи, где жила семья Бродского. Пространство было ограниченным, рядом жила соседка Нина Васильевна. Стало ясно: полноценный музей в этих условиях создать невозможно. Мы выкупили соседнюю квартиру, чтобы создать минимально необходимую инфраструктуру: лекторий, гостиная, выставочный зал, библиотека, туалет, гардероб». Этот первый шаг к музею, по словам Максима, произошел естественно — не ради увеличения масштабов, а чтобы дать людям возможность по-настоящему войти в пространство памяти. «Долгое время музей не имел отдельного входа. Посетители проходили через жилую парадную, что предсказуемо вызывало напряжение и жалобы соседей». Именно тогда родилась идея: организовать отдельный вход с улицы через нижнее помещение. Так появился книжный магазин и бар «Конец прекрасной эпохи» на первом этаже. «Нам кажется правильным, что путь в музей Бродского начинается через книжную лавку, царство книг». Катя Пантелеева, куратор этого направления, развернула там полноценный отдел букинистики, где сейчас, например, можно найти издания из библиотеки математика Анатолия Вершика. Зрелища предсказуемо дополнил хлеб. «Как только появилась возможность арендовать подвальное помещение, мы открыли ресторан “Пища династии Минь”. Иосиф Бродский любил китайские рестораны и часто водил туда друзей в Нью-Йорке. Это не случайное дополнение, а еще один способ рассказать о поэте через детали его жизни, через гастрономический опыт, который переживают гости. С азиатскими коктейлями и китайским байцзю всё хорошо усваивается». Максим человек системный, слияния и поглощения для него не пустой звук. Поэтому «Квартира № 34» на пятом этаже, прямо над «Полутора комнатами», тоже стала активом музея. «История этой квартиры оказалась тесно связана с культурой Серебряного века: здесь жили Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский. Ее решили использовать в разных целях: как гостевую, чтобы можно было пожить в доме Мурузи и почувствовать его атмосферу, и как пространство для выставок». Конечно, во всех направлениях, куда шагает команда Левченко, появляется порядок и необходимый музею и посетителям уют. Реставрация парадных, в том числе мемориальной — той самой, через которую ходили Бродские, — логичная культурная интервенция. Так же последовательно и неслучайно к музею пришла «Квартира №7». Когда команда «Полутора комнат» осознала, что для работы с совриском, инсталляциями и книгой художника им не хватает пространства, начали искать подходящее место. «Эта квартира идеально подошла под задачу: просторная гостиная с окнами на Литейный, красивые эркеры, несколько отдельных комнат, которые можно адаптировать под выставки». Первая же выставка художника второй половины XX века, одного из основателей русского поп-арта Михаила Рогинского, стала блокбастером, хоть это слово команда музея не любит. Тем не менее экспозицию продлевали несколько раз, рыночная стоимость Рогинского выросла, слава о квартире уже как об отдельном явлении в рамках музея выплеснулась за берега Невы.
«Любимый вопрос» Максима: станет ли Музей Бродского полноценным «домом-музеем»? «Я всегда отвечаю: нет, и в этом его ценность. Дом Мурузи — жилой дом. Проект музея не вытесняет реальную жизнь, а бережно существует рядом с ней. Я сам являюсь председателем совета дома, и для меня важно, чтобы жизнь в нем становилась лучше: от починки инженерных систем до ремонта парадных. Мы обсуждаем планы по благоустройству внутреннего двора, чтобы создать место тишины и покоя для всех жильцов. Есть и другие пути развития: например, квартира князя Мурузи — большое историческое пространство с отдельным входом, которое может стать еще одной точкой музейной среды». Разумеется, старый фонд, еще и с коммунальной нагрузкой, — это всегда проверка не только бизнес-логики, но и психики. Количество вопросов, проблем и нюансов, которые ежедневно решает команда, — не сосчитать. При этом вся трудоемкая история для Левченко — любимая. «Любимые сотрудники, кураторы, художники, архитекторы. Любимый Бродский. Музей стал не просто проектом — он изменил меня и мою жизнь. Поэтому каждый этап, каждая встреча, каждое открытие здесь для меня особенно дорого. Музей Бродского растет не по строительным планам. Он растет потому, что появляются новые идеи, смыслы и потребности. И это развитие такое же живое, как жилой дом, в котором он находится».
Марина Лошак, куратор музея «Полторы комнаты»
На вопрос, как работается с маленьким квартирным музеем после государственной громады ГМИИ им. А.С.Пушкина, Марина Дэвовна отвечает «счастливо». «Мне нравится этот формат. Мне кажется, он особенно важен сегодня, когда людям необходимо теснее прижаться друг к другу, почувствовать искренность, ощутить Человеческое с большой буквы взаимоотношение. Появление музеев такого типа диктует время. Они собирают вокруг себя сообщество людей, одинаково думающих, чувствующих и пытающихся найти опору в таком взаимодействии. Большим институциям сейчас тяжелее, у них в руках другие инструменты». Согласно Марине Лошак, команда «Полутора комнат» работает как хирурги, которые делают точечные микрооперации. «Нам не нужно отрезать много, нужно сделать тонкий, точный надрез или маленький укол. Блокбастеры мы не выдаем. Маленькие музеи и не должны их делать. Мы высказываемся. Попадаем в нерв сегодняшнего времени. Я много с этим экспериментировала. Когда иголка попадает в нужную точку — должно быть больно. Значит, будет результат. Когда мы начинали, попали в эту точку. Прелесть камерных институций в том, что они не могут принять большое количество людей. Но в людях, которые туда добираются, что-то меняется, что-то начинает звенеть внутри. Позже они передадут это, видоизменив и превратив в крючки, который закинут в разные стороны. Это и есть инфлюенсеры». Спрашиваю про стратегию. «Далеко мы не планируем. Все быстро меняется, меняемся мы, прежде всего. Одна из моих любимых формулировок: старость — отсутствие гибкости. Не в суставах, конечно. Это бесконечная способность меняться. С возрастом она исчезает. Я очень ценю нашу изменчивость, а еще — интимность. Но в свойстве моего характера — все масштабировать. Мне хочется, чтобы как можно больше людей вне Петербурга и Москвы могли получить знакомое нам состояние. Хочется всюду эти хромосомы разбросать. Так, за пределами дома Мурузи появился музей в Зеленогорске. Идеальный частный музей, который вступает в диалог с “Квартирой № 7”. Художника Михаила Рогинского показывали и там, но через другую оптику. Осуществлять такие рифмы очень интересно». Зарифмовали с Зеленогорском и новую выставку архитектора Александра Бродского в седьмой квартире. «Она связана с коллекцией Максима Левченко и с вещами, созданными специально для пространства. Эта экспозиция совершенно другого свойства». Активно развивается направление издательства «Книга художника». «В этом году продолжили ярко и мощно. Показали Базелица, впереди Пивоваров. Это уникальный проект и продукт. А еще мы закрыли гештальт — сделали свою версию пьесы Бродского “Мрамор”, продолжаем “Демократией”, ее вообще никогда не ставили до. Взаимодействие с театром дает возможность продолжать жить в очень живых сегодняшних рефлексиях. Это важно. У маленьких “Полутора комнат” очень большая жизнь. Иногда я думаю, что те молодые люди, которые работают здесь, еще взрослее, чем мы с архитектором Сашей Бродским. Один из моих главных восторгов, собственно, связан с командой — это исключительно правильные люди. Их лексика, их понимание жизни, умение мыслить. Именно это привлекает людей в музей. Подлинное искреннее звучание человеческого голоса. И кстати, когда с тобой рядом немного людей — это иногда очень хорошо».
Александр Бродский, художник и главный архитектор музея «Полторы комнаты»
Самый немногословный, поразительно скромный для своего объемного дара человек, с твердым прозвищем Брод, даже на юбилее поэта в Веретьево, где собрался весь околомузейный цвет столиц, смог в ответ на тост в свою честь лишь прошептать тихое «Спасибо. Я очень рад». Такому не учат, это сейчас не модно, а меж тем семидесятилетний архитектор каждый год создает для «Полутора комнат» моментально становящиеся культовыми пространства и объекты. Будь то кобальтовый рождественский вертеп в 2023-м, обитая сырым монтажным листом «Квартира № 7» или совсем свежая инсталляция Idea Fissa. С итальянского «навязчивая идея» и, кажется, отражение всех тех мучительно бродящих внутри головы архитектора процессов. «Idea Fissa — это измененная версия работы, которую я вместе со своими детьми сделал год назад для выставки в Galleria Milano. Она называлась Piazza Senza Nome. Надо было заглядывать через отверстия в глиняный ящик, где обнаруживалась гигантская площадь, похожая на римскую, но гипертрофированного масштаба, с толпами крошечных человечков, огромными колоннами и фасадами. Как родилась та работа, я уже не помню, но эта родилась как продолжение той».
Спрашиваю, как же именно четыре года назад родилась идея сделать музей без вещей? «Это решение лежало на поверхности. Глядя на абсолютно пустое пространство полутора комнат и помня о роли пустоты в творчестве Бродского, я ни на секунду не усомнился в том, что это пространство должно остаться пустым. Были и сторонники другой концепции — заполнить полторы комнаты предметами и мебелью, купленными в антикварном магазине. В результате пустота победила, и всё, что мы видим сегодня, входя в жилище семьи Бродских: пол, стены, потолок, окна и батареи, — видел и сам поэт, входя сюда много лет назад. Все это подлинное, здесь нет ни одной подделки». Эту подлинность, разумеется, чует нутром каждый посетитель, она — часть почерка Бродского-архитектора. Александр — представитель «бумажной архитектуры», про которую чаще всего говорят, что проекты неосуществимы из-за технической сложности, стоимости, масштабности или цензурных соображений. Парадоксально, но в итоге все сложности, бюджеты и неровности улаживаются, просто в процессе все испытывают стресс, а художник в первую очередь. Поэтому Бродского очень оберегает команда, охраняя вдохновение и время. Каждое его публичное слово — на вес золота. Когда строился ресторан, все переживали, что сиденья не совсем удобные, волновались, взлетит ли концепт и понравится ли публике дизайн, — все же это не арт-объект. На деле вышло, что вполне себе арт, что можно и потерпеть, потому что красиво, а главное — невероятно атмосферно. И пусть Александра Бродского близкие коллеги часто упрекают в том, что он строит «для гномиков», есть в этом понижении масштабов особая музейная интимность, которая стала визитной карточкой проекта. Ее ни с чем не перепутаешь, и именно она помогает иногда в самом крошечном помещении почувствовать себя человеком, да еще каким. «В работе с этим музеем для меня есть нечто главное, что является и самым интересным, и самым сложным, — то, что он посвящен Иосифу Бродскому, одному из самых любимых моих поэтов, чьи стихи составляют очень большую часть моей жизни. То, что я делаю для музея Бродского, есть попытка выразить все эти чувства с помощью архитектуры и разными другими способами». Музей Бродского-поэта кто-то воспринимает как тотальную инсталляцию Бродского-архитектора. Можно ли так? «Конечно, можно. Все можно. Каждый по-своему воспринимает то, что видит, и имеет на это полное право. Сам я не отношусь к этому интерьеру как к своей самостоятельной инсталляции, но понимаю, что кто-то может интерпретировать именно так, и меня это не беспокоит».
Юля Сенина, куратор музея «Полторы комнаты»
«Брод позвонил и сказал, что думал про эти строки, когда лепил, и что они кажутся ему невероятно красивыми», — наказывает прочитать отрывок из «Декабря во Флоренции» поэта Иосифа Бродского перед посещением самой последней инсталляции архитектора Александра Бродского в «Квартире №7» Юля Сенина. Куратор и друг она строгий: в идеале перед любым визитом в музей проштудировать рекомендованный список литературы, успеть посетить памятные места поэта, выучить наизусть с десяток стихотворений. Никогда не забуду, как 14 февраля в 9 утра мы читали венецианские строфы в пустых «Полутора комнатах» с музыкантом Вовой Золотухиным из группы Zoloto, потому что накануне дали Юле обещание. У Юли правильная академическая речь. Idea Fissa в «Квартире №7» она описывает так: «Посреди квартиры размещен архитектурный объем из необожженной глины — излюбленного материала художника. На первый взгляд он кажется простым и хрупким параллелепипедом, концептуальным произведением искусства в самом себе». Сенина мыслит широко, но детально и очень критически относится к себе и своей деятельности. «Будет нескромно по прошествии пяти лет сказать, что кураторская концепция у нашего музея — единственно верная. Это концепция “отсутствия” или рефлексирующей ностальгии, если вспомнить выражение антрополога Светланы Бойм. Мы не пытаемся восстановить или реконструировать прошлое, создав ощущение, что “автор среди нас”. Мы проблематизируем и контекстуализируем прошлое, как и саму работу памяти. По сути, мы следуем в этом за Бродским и его эссе “Полторы комнаты”, где нет слащавой ностальгии, а есть руина, куда попала “бомба времени”. И сами “Полторы комнаты” сейчас тоже являются руиной жизни Бродских, пространством тотальной честности».
Юля предельно честна с собой, командой и аудиторией. Взяла академический отпуск: музейные дела требуют колоссального вовлечения, и диссертация о жителях секты «Обитель рассвета» отложена на год. «Личную жизнь музей, конечно, убивает. Не все готовы разделять роман с работой и любовь к коллегам». Но это не кажется Сениной проблемой. «Что касается популярности музея и моей лично — это очень приятно. “Полторы комнаты” стали значимой точкой на карте Петербурга. Признание и интерес со стороны людей позволяют почувствовать, что всё не зря. Недавно в Париже на выставке Дэвида Хокни в Fondation Louis Vuitton ко мне подошла девушка, заговорила по-русски, сказала, что была в музее на моей экскурсии и поблагодарила. Это было очень неожиданно. Но всегда радостно слышать такие отзывы. Это добавляет уверенности». Вдохновение Юля черпает в путешествиях по святыням культурологов и искусствоведов — фрески в Ассизи, церкви Тосканы, биеннале в Венеции. Чтобы поддерживать широкий кругозор на узкую тему — без этого никуда. «Когда музей только открылся в конце 2020 года — у нас уже был “не только Бродский”. В нашем нарративе всегда был контекст времени: неподцензурной и официальной культуры Ленинграда, предшественников и продолжателей. Поэтому очень органично пространство музея продолжилось книжным магазином с кураторской подборкой и баром. Дальше появилась квартира, где когда-то жили Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский — в их модернистскую традицию встраивал себя сам Бродский. Китайский ресторан — это не только любимая еда поэта в Нью-Йорке, но еще и чистая поэзия в архитектуре другого важнейшего для нас Бродского — Александра, художника и архитектора. Вся эта средовая система объединена пространственно — домом Мурузи, и, конечно, смыслово — вокруг главной артерии, самих полутора комнат». Юлю обожают все: на любом подведомственном музею мероприятии ее будут ждать за всеми столами сразу. И хлебосольный нараспашку Андрей Гнатюк, с которым Сенина строит музей ОБЭРИУ, и скромный молчаливый архитектор Бродский. «С Бродом, как его называют близкие, работать прекрасно. Счастье быть причастным к его взгляду, учиться у него, да и просто наблюдать, как он творит. В этом смысле у нас всё по большой любви, и мы уже все как будто неотделимы друг от друга».
Анна Маленкова, арт-директор музея «Полторы комнаты»
«Я занимаюсь примерно всем — от SMM-стратегии до издательской программы. В том числе мероприятиями, мерчем, выставками», — говорит Аня, которая работает в музее с основания: прикрепилась к семье «Полутора комнат» сразу после бакалавриата. Проектная история по оцифровке архивов затянулась, читать книги по работе — действительно великое удовольствие. Дизайн музея без объектов, «пустого пространства» — дело тонкое. С одной стороны, он как бы есть, с другой — как бы нет. При этом для многих гостей «Полутора комнат» именно логотип в виде плана и эта самая чистота стали маяком, ориентиром. «Наверное, при открытии новых пространств мы действительно не идем самым очевидным путем. Мы отталкиваемся от разных тем, которые так или иначе связаны с Бродским, от его эпохи, контекста и от общего, очень понятного для всей нашей команды, но сложно выразимого состояния и настроения. От наших желаний и тех возможностей, которые нам подкидывает жизнь. И конечно, от дома Мурузи, который мы стараемся развивать. От тех пространств внутри дома, с которыми у нас появляется возможность работать».
Аня работает между двумя Бродскими — Иосифом и Александром. «Что касается визуального решения — за него отвечает в первую очередь Александр Бродский. Он и придумывает, как всё будет выглядеть. Хотя мы всегда идем от следов времени, которые в пространстве сохранились». Ане нравится работать на расширение, что называется, с дополнительной жилплощадью. «С одной стороны, “Квартиры 34 и 7” — это все тот же дом Мурузи, с другой — эти пространства напрямую не связаны с Бродским и не сковывают нас своей мемориальностью. А значит, мы можем говорить не только о герое нашего музея, мыслить намного масштабнее». Все в «Полутора комнатах» идет очень естественно, течет своим чередом. «Из важнейших для меня последних проектов — постановка пьесы “Мрамор” с Женей Цыгановым. Готовимся выпустить “Демократию”. Премьера состоится в начале июня. Это очень интересная история. Во-первых, обе пьесы у нас получаются на стыке форматов. Будто бы изобретаем новый жанр. Это одновременно и кино, и театр. Но при этом — не театр в кино. Так как съемка здесь концептуально обоснована и ее приемы играют одну из важнейших ролей». Трансляцию «Мрамора» посмотрели сотни тысяч человек по всему миру. Команда тогда ночевала по месту прописки поэта. «Работаю я примерно все время. Никаких четких графиков нет. По сути, решаю вопросы по мере их поступления. Это очень интересный опыт. Всегда делаешь что-то разное и никогда не знаешь, что произойдет завтра. В книжном магазине завязывается много важных знакомств с нашими постоянными посетителями. Они начинают приходить почти каждый день, помогают, каждый привносит в музей что-то свое». Приходят в гости, а попадают домой.
Фото: Сергей Мисенко, Данил Ярощук
Собака.ru благодарит за поддержку
партнера премии
«ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга» — 2025
Ювелирный бренд Parure Atelier
Комментарии (0)