Жанна Алекян: «Я хочу быть преданной своим мечтам, целям, своему слову, призванию»

О ТОМ, ЧТО В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО

Пытаюсь угадать, какие пять языков вы знаете: русский, армянский, английский…

Еще арабский, а один пусть останется в тайне – это мое секретное оружие. В речи его практикую нечасто, но с малых лет прекрасно понимаю. Когда оказываюсь в местах, где на нем говорят, чувствую себя немного детективом.

Но думаете на…?

…на русском и армянском. Оба считаю родными, я билингва. Даже сны вижу на двух языках. Армянский знаю, конечно, благодаря усилиям мамы, которая понимала: если пятеро ее детей, живя в России, не заговорят на армянском в детстве, то потом уже его не выучат. Она общалась с нами всегда только на армянском, хотя прекрасно знает русский.

Нет такого, что один язык, например, для бизнеса, а другой – для чувств?

Я люблю шутить на армянском. Есть выражения, которые звучат совершенно по-особенному, их не переведешь – потеряется смысл. О делах и чем-то серьезном проще говорить по-русски. Все-таки школу, университет я оканчивала в России – мой язык рос вместе со мной. Армянским хочу сейчас заняться серьезно, ищу компетентного педагога: когда слушаю новости, встречаю слова, которые не понимаю. Не хватает знания общественно-политической, научной лексики – приходится смотреть значения в словаре, выписывать. У меня и свой личный словарик есть.

Такой серьезный филологический подход, но образование у вас юридическое?

Мне всегда была интересна история, но выбор в свое время пал на Московскую государственную юридическую академию (сейчас университет) имени Кутафина – странно ждать от человека в 16 лет, что он безошибочно выберет профессию на всю жизнь. Отец дал мне тогда хороший совет: чем бы ты потом ни занималась, знание законов пригодится. Так я стала бакалавром гражданского права. Это действительно хорошая база.

О ПРИЗВАНИИ, РЕВНОСТИ, СПОРТЕ И СНЕЖИНКАХ НА ЛИЦЕ

Наш апрельский номер – про внутренний туризм, поэтому невозможно пройти мимо темы аквапарка, который в свое время так повлиял на турпотоки в регионе.

Я была ребенком, когда у моего отца Агаси Алекяна появилась идея создать аквапарк с термальным комплексом. Место, куда люди смогут прийти расслабиться и отдохнуть всей семьей. Аквапарк – это было что-то новое для нашего города, и в целом идею поддержали, но процесс воплощения этой мечты в жизнь был долгим. Несколько лет папа проводил на стройке гораздо больше времени, чем дома.

И у вас не было детской ревности к тому, что у отца как будто есть еще один любимый ребенок?

Невозможно ревновать, когда видишь, как у человека горят глаза. Нельзя сбивать его в этот момент с пути – это сакральный этап в жизни. Может, он для этого вообще родился? Ты просто радуешься за близкого человека! Мы сами заряжались от него этим азартом: реализовать цель на высоком уровне, оставить что-то значимое после себя. Мне кажется, он хотел таким образом отблагодарить город, который когда-то хорошо его принял: папа приехал в Россию из села Гарни, когда его призвали в ряды Советской армии, – юноша из простой семьи, ветер в голове. Потом поступил в Горьковский университет на экономфак, остался здесь жить и работать. Я знаю точно, что каждая горка, практически каждый винтик в этом здании выбраны и согласованы им, хотя над проектом трудилась колоссальная команда. В итоге Oceanis гармонично вписался в общее преображение Нижнего Новгорода, которое мы наблюдаем последние годы.

Какое у вас любимое место внутри молла?

Ох, тяжело выбрать, когда любишь каждый уголок. Но сейчас мое главное место силы – Oceanis Fitness. К нему уже я отношусь как к своему ребенку, даже стены иногда хочется погладить. 

Фитнес-клуба не было в проекте изначально?

Не было. Но когда к аквапарку и термальному комплексу добавился торговый центр, появилась идея найти клуб-арендатор. Тогда я подумала и сказала: хочу создать такой клуб сама. Я же в спорте с детства – серьезно занималась большим теннисом, да и сейчас продолжаю как любитель. Ходила во многие фитнес-клубы, и мне всегда не хватало в них особого комьюнити: люди приходили, занимались и уходили. Каждый сам по себе – мне кажется, в этом одна из причин, почему некоторые забрасывают спорт. Мне хотелось создать место, куда приходят еще и дружить. И когда мы недавно отмечали три года со дня открытия, я увидела, что члены клуба празднуют этот день рождения, как если бы это был праздник их близкого человека. Песню даже написали и спели хором, представляете? Очень рада, что моя идея – создать атмосферу, в которой стираются различия в возрасте, статусе, где остается только спорт и сам человек, – воплотилась в жизнь.

Что же дальше?

Хороший вопрос, особенно если учесть, что пятилетний план развития мы с командой выполнили за 2,5 года – сами не ожидали. Сейчас открыли ВИП-направление и переключились на интересные коллаборации – с городскими событиями, массовыми забегами. Без движения, в том числе в бизнесе, никак!

А отдыхать умеете? Откуда в последний раз вернулись с ощущением, что по-настоящему отдохнули?

(Смеется.) Вы меня сейчас этим вопросом в депрессию вгоните.

Не хотелось бы! Если только сподвигнуть на новый отпуск.

Пожалуй, это был Новый год – мы с семьей отправились в глухую, полузаброшенную деревеньку на краю области. Когда-то там жили хорошие люди, но сейчас дома в основном покинуты, медведи по лесу ходят. Ни интернета, ни телефона. Мы готовили еду в печке, общались друг с другом, молчали. Запомнилось, как вышла в поле: стою, кругом деревья, я поднимаю голову, и мне на лицо падают снежинки. Растворилась, стала частью природы. Отдохнула там и телом, и душой.

О ВОСПИТАНИИ И ОШИБКАХ

Что это значит – быть армянкой, живущей в России?

Я обожаю русскую культуру, всех своих русских учителей, но воспитывалась в традиционной армянской семье. Родителям было важно, чтобы их дети могли назвать себя армянами вне зависимости от места жительства. Они старались привить нам культуру – подчас даже неважно, как мы к традициям относимся, но раз они существуют, это определяет народ. Без этого кем бы ты ни назвался – это будет пустой звук. Поэтому были и строгость, и запреты определенные, но когда я стала достаточно взрослой, отец сказал: я хочу, чтобы мои дети были членами общества, но каждый из них был личностью. Не тенью народа, а частью народа – чтобы у нас были свое имя, опыт жизни, каждый из нас нашел себя. Поэтому в 16 лет я и уехала получать высшее образование в Москву и жила там так, чтобы мои родители, что называется, не опустили голову. Они говорили: не бойтесь совершать ошибки. Без возможности споткнуться и подняться не понять вкус жизни – будешь продолжать оглядываться и искать того, кто скажет тебе, что нужно сделать.

Когда вы впервые почувствовали себя взрослой?

Это связано с печальным событием. Когда мне было 14, ушел из жизни любимый дедушка, с которым мы были очень близки. Это в его дом мы на каждое лето уезжали в Армению. Я ходила за ним хвостиком, а он называл меня «почемучкой». Отвечал на все мои вопросы: «Почему трава зеленая? Почему вода прозрачная? Почему мы армяне?..» Безумно меня любил. Когда мне позвонили и сказали, что дедушки не стало… Очень тяжело, но я не заплакала ни разу. Последующие три дня у нас по традиции были церемонии прощания – я ощутила эту ответственность достойно проводить дедушку в последний путь. Увидела страдания родителей, которые потеряли такую опору. Мы тогда с сестрой внутренне ощутили, что детство закончилось, мы выросли: близится окончание школы, мы больше не будем прилетать в Армению на все лето, ничего уже не будет, как раньше…

Есть семейные традиции, в которых вы видите для себя особенную силу и будете стараться их сохранить?

Да, наш ежегодный семейный поход в горы. В жару, летом, идем пешком до монастырей высоко-высоко в горах. Это целое приключение: реку перейти, змей отогнать, не дай бог еще и встретить диких животных. Собираются и пожилые родственники, и молодежь – смотрим друг на друга и видим, что мы одна семья. Забываются все недопонимания. А какие истории рассказывают старшие, такой смех! И они сами ощущают себя детьми. Четыре-пять часов в одну сторону и обратно – это занимает весь день, и мы всегда возвращаемся домой счастливыми. Я каждый год благодарю Всевышнего и прошу об одном: дай возможность, чтобы эти встречи не прекращались.

О БЕЗГРАНИЧНЫХ ВОЗМОЖНОСТЯХ МОЗГА, СИЛЕ МАТЕМАТИКИ И СТРЕЛЬБЕ ПО МИШЕНИ

Среди ваших интересов еще и нейробиология. Откуда это увлечение?

Наверное, в целом интерес к медицине у меня был с детства, я до 11-го класса училась в школе с медицинским уклоном. Но быть врачом – это очень серьезно, это призвание. Интерес к медицинским темам остался как увлечение. Именно нейробиологией я заинтересовалась после какого-то видеоролика о болезни Альцгеймера и о возможностях нашего мозга, о том, как мало они изучены. Сон, память, возникновение психических заболеваний – мозг совершенно уникальный орган, и ученые только ищут, с какой стороны к нему подступиться. Потом были книги, которые произвели на меня впечатление: «Не навреди» нейрохирурга Генри Марша, «Не уверен – не умирай! Записки нейрохирурга» Павла Рудича. В них описываются невероятные, но реальные случаи, как человек излечивал себя сам. И я всерьез увлеклась темой современных представлений о том, как устроен мозг.

Это как-то повлияло на вашу обычную бытовую жизнь?

Конечно. Я, например, перестала включать дома фоном телевизор, ведь все, что мы слышим или видим даже краем сознания, мозг фиксирует и запоминает. Более того, у меня есть комната в квартире, которая обставлена по минимуму. Специально для того, чтобы приходить туда, когда нужно, например, позаниматься языками или принять важное решение, сконцентрироваться.

А как вы эту комнату называете? «Я пошла в…»?

Я говорю: «Я пошла к себе».

Только об этой комнате, хотя и живете пока одна?

Да, причем изначально она была интересно обставлена, даже обои в ней выглядели как произведение искусства. А потом я поняла, что слишком чувствительна ко всему, что вокруг. Вижу краем глаза этот узор на стенах, и он меня отвлекает! Помните фильм про древнеперсидского ученого-лекаря Авиценну? Он работал при свете одной свечи! Это очень действенно: если нужно принять важное решение – побудьте в тишине. Уберите любые звуки, изображения, вообще всё от себя. Никакого компьютера и телефона. Нужно просто сесть и ощутить, как мозг – в вашем распоряжении. Вы совершенно по-другому будете мыслить и принимать решения.
А еще я полюбила математику. Я, как и многие люди, раньше не понимала, для чего изучать синусы, косинусы – то, что редко пригождается в практическом плане. Но для нашего мозга это как тренажерный зал! Я регулярно решаю сейчас разные математические задачи для тренировки мозга – нахожу в этом много удовольствия.

Вы настолько чувствительны даже к узорам на обоях, но при этом занимаетесь стрельбой. Как это сочетается?

Я верю в генетическую память. Исторически так сложилось, что война для армян всегда была частью жизни. Мои прадеды воевали во времена Великой Отечественной войны, а их отцы и деды – то с турками, то с персами…  Интерес к этой теме у меня тоже с малых лет, я люблю исторические фильмы, книги с батальными сценами.

То есть вы из тех, кто «Войну и мир» читал целиком, не пролистывая?

Абсолютно! Эпизоды, где описываются моменты сражения, – это всегда интересно. А однажды мне показывали частную коллекцию оружия, и я прикоснулась к револьверу времен Французской революции. Это было как наваждение: воображение тут же понесло меня во времена Бонапарта. Мысль о том, что кто-то оборонялся или нападал с этим оружием в руках, а спустя столетия оно попало ко мне в руки, очень меня захватила. Я и раньше хотела научиться стрелять, но тут это желание стало почти нестерпимым. Откуда оно – даже не буду пытаться разгадать.

Мы видели вас в тире – отличная меткость! Долго учились?

Первые тренировки были сокрушительные (смеется). Я палила во все стороны и попадала куда угодно, но не в мишень! Но прошел месяц – и мой тренер не мог поверить, что я никогда не занималась стрельбой раньше. Это ведь тоже история про точную концентрацию: поставить ноги, расслабить руку, увидеть мишень… Я смогла себе доказать, что могу сконцентрироваться до такой степени, что не важно, в каком положении находится у меня тело, – я вижу цель и попадаю в нее.

О ПУТЕШЕСТВИЯХ ВО ВРЕМЕНИ

Помечтайте: если родиться и жить не в России в XXI веке, то когда и где?

Мне бы не хотелось жить в другую эпоху – лучше сегодняшнего дня невозможно ничего представить.

А если на один день?

Тогда мне бы хотелось оказаться в Италии в эпохе Возрождения – удивительное время и люди! Еще меня очень занимают сооружения, возведенные тысячи лет назад, которые сегодня вызывают только одну мысль: «Невозможно!» Увидеть строительство пирамиды Гунунг Паданг, которой по примерным оценкам 28 тысяч лет,– целый комплекс с лабиринтами, залами, камерами, колоннами… Еще хотела бы хотя бы краем глаза взглянуть на явление Христа. Я до сих пор помню рисунки из своей первой детской Библии – мне тогда казалось, что в Вифлееме и Назарете жили самые добрые и любящие люди, ведь они смогли принять Его. Родиться в то время и чувствовать то же, что и обычные люди при встрече с Ним!.. Особенно укрепилось это желание после фильма «Страсти Христовы» и книги Генрика Сенкевича «Камо грядеши». Я ее как раз сейчас перечитываю.

Чувствуется, книги – ваши главные помощники в «путешествиях во времени»?

Это точно! С того момента, как я научилась читать, это стало для меня самым увлекательным занятием. Родители одно время даже переживали, что я с головой уйду в фантазии и перестану воспринимать реальность. Но я бы сказала, что наоборот: книги дали возможность понимать реальность гораздо глубже. А потом я как-то попросила тетушку показать папину библиотеку юности и увидела, что там очень много исторических книг. Он и сам, было время, не выпускал книгу из рук. Книги очень вдохновляют! Того же Сенкевича я впервые читала лет пять назад, и образ первых христиан – людей, которые не отступили от своей веры, даже когда их бросили на гладиаторскую арену, – стал для меня эталоном подражания. Стойкость. Я хочу быть такой же по жизни: преданной своим мечтам, целям, своему слову, призванию. Своему всему – тому, что делает меня мной. И не отказываться от этого ни перед кем, ни перед чем.

Текст: Валентина Переведенцева
Фото: Арина Федотова
Стиль: Анна Боброва
Макияж, волосы: Наталья Скифская