Дмитрий Крюков: «Среди студентов таких, как я, называли выскочками»

Почему вы решили связать свою жизнь с музыкой? К примеру, Петра Чайковского потряс его первый поход в оперу – и тогда он осознал свое призвание.

Моя мама с самого раннего детства прививала мне любовь к искусству: так, в четыре года я уже стал ценителем Пермского оперного театра. Учился в Пермской хоровой школе мальчиков, но был абсолютно посредственным по всем предметам, поэтому никто не прочил мне большое будущее.

Переломный момент случился, когда мне исполнилось четырнадцать лет: захотел уехать из дома и поступить в Академический музыкальный колледж на дирижерско-хоровое отделение. Все мое окружение было против: семья не понимала, откуда вдруг возникло такое желание, а преподаватели в музыкальной школе и вовсе говорили: «Да какая Москва, он дай Бог в пермское училище поступит». Но мое желание было сильнее их противоречий, уехал.

Почему ваш выбор пал на дирижерское отделение?

Когда я впервые увидел оркестр, музыканты показались мне не людьми, а титанами, исполняющими мировые шедевры, способные перевернуть жизнь человека. Захотел стать частью этого искусства. С конца первого курса решил поступать сразу на симфоническое дирижирование, минуя хоровое отделение. Среди студентов людей, загорающихся такой идеей, называли выскочками. Поступил, правда, со второго раза.

У вас с ним были особенные отношения?

Он был мне как дедушка, мы сотни часов провели вместе. Геннадий Николаевич привил мне эпохальное отношение к этой профессии: дирижер должен быть как минимум гениальным музыкантом и обладать особой энергией. Мне очень повезло с учителями. К примеру, мой профессор Валерий Полянский по уровню монументальности мышления превосходит многих крупнейших музыкантов нашего времени. Недооцененный гений. К сожалению, его имя не так часто звучит в Европе, как хотелось бы. В частности это связано с тем, что в советский период, когда многие композиторы, такие как, к примеру, Альфред Шнитке были под запретом, единственными, кто продолжал исполнять эту музыку, были Геннадий Рождественский и Валерий Полянский. Из-за этого мой профессор не имел права четырнадцать лет выезжать из страны.

Правда, что вы практически не учились в консерватории, а начали работать сразу с первого курса?

Можно так сказать, да. Сдавал все заочно. После поступления я каждый день без выходных с раннего утра и до позднего вечера работал ассистентом Валерия Кузьмича в Госкапелле России. Затем в мою жизнь пришел Большой театр – в возрасте двадцати трех лет дебютировал в качестве дирижера. Далее карьера начала развиваться еще стремительнее. Сейчас я здесь – в Национальном симфоническом оркестре РБ, куда меня пригласили работать главным дирижером три года назад.

Чем вас привлекла работа в Уфе? В основном, люди хотят уехать из регионов в столицу, а вы – наоборот.

Прелесть моей профессии в том, что ты можешь практически одновременно работать во многих коллективах страны и не быть привязанным к одному городу. К примеру, я репетирую с музыкантами в Национальном симфоническом оркестре РБ, вечером лечу на концерт в Большой театр, а на следующий день – отправляюсь с гастролями по России. Поэтому, несмотря на то, что работаю здесь уже три года, до сих пор не могу сказать: «Я живу в Уфе». И если меня пригласят в качестве главного дирижера еще в какой-то оркестр, разумеется, соглашусь.

Как вас приняли в Национальном симфоническом оркестре?

Хорошо, но не обошлось без конфликтов. Моя задача – сделать так, чтобы коллектив стал играть в разы лучше, чем сейчас.

До моего прихода мало кто из оркестра занимался дополнительно дома, отсюда такой низкий уровень. За три года пришлось перестроить всю нашу «внутреннюю кухню»: теперь со многими занимаюсь индивидуально. Это огромный труд, но благодаря общим стараниям сегодня мы можем дать, к примеру, блестящий концерт в Москве на уровне топовых коллективов России.

На работе вы окружены преимущественно академической музыкой. Интересно, а что слушаете в свое свободное время?

Люблю всю раннюю музыку до Иоганна Себастьяна Баха. Грегорианские хоралы – это моя страсть. В качестве разнообразия нравятся плейлисты канала Meditative Mind. Популярная музыка, как и массовая культура, мне не близки. Не люблю слушать о грязном сексе, доступных девочках или изменах. Все подается на уровне инстинктов. Те же Петр Ильич Чайковский или Сергей Рахманинов говорили об этих же проблемах, но другим высокодуховным языком. А сейчас происходит какая-то деградация. Однако я, естественно, очень много слушаю и дирижирую современной академической музыке, поддержка современных композиторов – мой долг.

Какие планы вы строите относительно своей профессии в обозримом будущем?

Никаких, для дирижера это практически невозможно. Сейчас из-за событий, происходящих в мире, карьера остановилась. Но я стараюсь не зацикливаться на этом, мне важно, чтобы моя собственная деятельность приносила пользу, как можно больше красоты и света в этот мир. Моя цель по сей день – возвышать, одухотворять человека, вести его куда-то вверх, чтобы он эволюционировал духовно. А это можно и нужно делать на том месте, где я нахожусь сейчас.