Свыше семисот выигранных дел на сумму более девяти миллиардов рублей – Людмила и Давид умеют быть убедительными. Притом на любом уровне, будь то Верховный Суд РФ или Федеральный арбитражный. И в любых ситуациях – даже если возникает ощущение, что судья на стороне оппонентов. Впрочем, далеко не все кейсы компании требуют судебного разбирательства, особенно если выбирать Sollars в качестве юридического консультанта: грамотно выстроить налоговую политику, заключить международный контракт, улучшить экономические показатели бизнеса – да, с такими запросами тоже к ним!
На чем строится ваш профессиональный тандем – на дружеской идиллии или на контрасте?
Давид: Точно не на идиллии! Мы часто спорим, не соглашаемся с мнением друг друга, каждый отстаивает свою позицию.
Людмила: Да, мы мыслим по-разному, но у нас общая система ценностей и единый вектор. Это позволяет проверять решения на прочность, выбирая оптимальный вариант. Такой подход практикуем и при взаимодействии с командой: если возникает спор, значит, есть живая мысль в коллективе.
Давид: Когда мы только начинали вместе работать в 2012 году, у нас практически не было противоречий. Однако с ростом компании все чаще стали возникать разногласия, которые касаются управленческих моментов. Но эту энергию конфликта мы стараемся переводить в плюс: слушаем друг друга, приводим аргументы, проговариваем противоречия.
Характеры у вас тоже разные?
Людмила: Диаметрально! Например, для меня не проблема проявить агрессию. У Давида более деликатный, мягкий подход: он отличный переговорщик, прекрасный коммуникатор. При этом агрессия для меня – это не негативное качество, а энергия, направленная на отстаивание своей позиции и защиту собственных границ.
Давид: Это пример того, как мы учимся друг у друга. Раньше я агрессию воспринимал как нечто разрушающее, а сейчас стараюсь использовать ее позитивную сторону.
Профессия адвоката подразумевает наличие лидерских амбиций, желание победить любой ценой. Здесь агрессия оправдана?
Людмила: Конечно, с практической точки зрения защита интересов клиента в суде – состязательный процесс. В начале карьеры я достаточно критично воспринимала оппонентов, не могла отделить ситуацию от представителей и даже в коридоре судебного заседания видела в них врагов. Сейчас все иначе: в зале суда в тебе включается профессионал, но после ты можешь поговорить с коллегами и сделать комплимент относительно грамотных решений.
А если бы пришлось делать выбор между двумя делами: одно, где нужно биться, но результат неизвестен, а другое – где все прозрачно, и победа гарантирована?
Людмила: Гарантий в нашей работе нет. Да, все юридические споры похожи на шахматные партии: ты изначально видишь, какие у тебя фигуры и какова позиция противника. Но бывают ситуации, когда, например, возникает ощущение, что судья необъективен. И с такими профессиональными вызовами нужно уметь работать.
Разве при таком раскладе можно выиграть?
Людмила: Априори для судьи стороны равны. Поэтому если возникает ощущение предвзятого отношения, мы идем на крайние меры и используем более жесткие инструменты.
Давид: Что касается вопроса, можно ли гореть рутинным кейсом, мой ответ: да, однозначно, можно, если видишь перспективы и потенциальную пользу проекта. Именно от этих факторов зависит, опустошает тебя дело или заряжает.
Людмила: Любопытный ум может найти интерес в любом проекте. Когда я работала начальником юридического отдела крупного холдинга, то смотрела шире своих обязанностей. Например, столкнувшись с проблемой воровства, думала, как юрист может помочь. На первый взгляд, кажется, никак. Но если грамотно организовать рабочие процессы, обозначить ответственность работника, то все решаемо. И сегодня я и команду учу тому, что право – это точная наука.
Не гуманитарная?
Людмила: Нет. Ведь мы берем ситуацию, подбираем к ней правовую формулу, а в отношении этой формулы уже имеются конкретные правовые позиции высших судов. Более того, право – это регулятор экономики, а одна из наших приоритетных задач – реализовывать правовые решения, улучшающие экономические показатели предприятия.
Почему решили специализироваться в этой сфере?
Людмила: У нас изначально было понимание, что упор в юридической услуге должен делаться на экономическую эффективность. «Войны» мы по-прежнему ведем и хорошо владеем этим искусством, но лучшая победа – та, что одержана без боя. Мы видим тенденции рынка и перспективные отрасли, поэтому сейчас активно развиваем IT-право, продвигаем направление улучшения экономических показателей с помощью юриспруденции, а также правовые решения, которые позволяют превентивно решать вопросы.
Как может помочь юрист в экономическом плане?
Давид: Безусловно, не все проблемы бизнеса лечатся с помощью юриспруденции.
Людмила: На конкретных примерах наши задачи – это ускорение цикла продаж и поставок, снижение рисков претензий по качеству товара от потребителей, управление рисками привлечения к налоговой ответственности и так далее. Бизнес много теряет на неконтролируемых рисках, но парадокс в том, что большинство из них можно контролировать. Что касается налоговой экономии, то, как показывает практика, здесь выигрывает тот, кто планирует заранее. Наше государство существенно повысило качество налогового администрирования, развернуло систему контроля персональных доходов и расходов, и либо вы играете на этом поле с учетом новых правил и побеждаете, либо проигрываете.
Сейчас сложилась интересная ситуация. Людмила перехватила инициативу в разговоре, а вы, Давид, уступили ей это право.
Давид: Я бы не уступал, если бы это не вело нас к выигрышу, да и происходящее не воспринимаю как конкуренцию. В целом, если мой партнер делает что-то хорошо, то меня это только радует и мотивирует. У нас общие интересы и общее дело.
В работе вам это качество помогает? Бывает, что приходится уступать в суде, чтобы в результате выиграть?
Давид: Отвечу опытом из айкидо: чтобы одержать победу, нужно слиться с атакой противника и направить его энергию по нужной тебе траектории.
Людмила: Деятельность адвоката заключается не только в том, что ты уперся и несешься вперед. Это работа со сценариями: каждое дело требует определенной тактики и стратегии.
Умеете ли вы проигрывать?
Давид: Конечно, с эмоциональной точки зрения проигрыш тяжело принять, но здесь важно проанализировать ситуацию и сделать выводы. Что касается интересов клиента, то мы всегда заранее просчитываем перспективы. Мы не можем дать гарантию на победу, но даем гарантию на то, что качественно отработаем задачу.
Людмила: По каждому процессу просчитываем процент вероятности удовлетворения и обрисовываем факторы, влияющие на результат. Объективный проигрыш – это проигрыш там, где ты мог выиграть. Но мы настойчивые и в случае закрытия двери ищем открытое окно или хотя бы форточку.
Но ведь возникают ситуации, когда клиент уверен в собственной правоте и победе.
Людмила: Да, иногда к нам обращаются люди, которые находятся в искаженной картине мира. Эту ситуацию можно описать одной фразой: «обманываться рад». Мы стараемся с такими клиентами не работать.
Давид: Тонкий момент: отказываясь от проекта, мы отказываемся от денег, но поступаем так не из христианских мотивов – это вопрос нашей репутации. Даже если клиент согласен сотрудничать при неблагоприятном прогнозе, в итоге, он останется разочарован и ответственность перенесет на нас. Сейчас мы научились видеть таких людей на начальном этапе.
Тяжело отказывать клиентам?
Людмила: Если человек не готов воспринимать ситуацию объективно, то он найдет на рынке тех, кому будет платить за призрачную, часто несбыточную надежду. В некоторых случаях юридическая услуга не имеет иной ценности, кроме как психотерапия для клиента, не готового мириться с реальностью.
Давид: На рынке есть коллеги, которых мы можем спокойно рекомендовать, зная, что они сделают максимум.
То есть отправить клиента к конкурентам – это ок?
Давид: Нередко они даже становятся партнерами, если появляется сложный комплексный проект.
Бывает так, что приходите в суд и ликуете, что процесс будет интересным, потому что противник достойный?
Давид: Стать лучше можно, только играя с более сильным противником. Да и работать так интереснее.
Людмила: С профессиональной точки зрения хардскилы у нас прокачены. Но мы хотим большего и всегда смотрим, куда можно расти.
Какими кейсами особо гордитесь?
Давид: Если говорить о делах, которые не закрыты адвокатской тайной и обсуждаются в СМИ, то это проект, который мы называем «Пятилетняя война», – серьезный корпоративный конфликт, где мы представляли интересы компании «Электроагрегат». Другой небезызвестный кейс: отбились от рейдеров, защищая мирового лидера по производству электронно-оптических преобразователей в борьбе против УФАС и конкурента. Представляли крупнейшие банки в делах о банкротстве – по обоим делам привлекли бенефициаров должника к субсидиарной ответственности на несколько миллиардов рублей. Еще одно дело: при защите должника – крупного девелопера из Кузбасса – урегулировали дело на три миллиарда рублей путем мирового соглашения. Сейчас участвуем в группе, которая занимается реформой Судейского комитета Российского футбольного союза: на данный момент провели анализ модели регулирования УЕФА и применили лучшее к российской системе с целью повышения качества футбольного судейства.
Вы называете Sollars «бирюзовой» компанией, где акцент идет на наставничество и самоорганизацию, а не на жесткий менеджмент, при этом показатели KPI уходят на второй план, уступая место целям и ценностям. Насколько эффективна такая стратегия?
Людмила: Все проекты мы отрабатываем в проектных группах, а эффективное взаимодействие в команде нельзя строить через жесткую иерархическую структуру – здесь нет места свободному движению мысли. И мы видим результат. К примеру, наши юристы начали заниматься Legal Design еще до того, как это стало модным в профессиональных кругах, и сейчас мы структурируем бизнес-процессы в рамках больших систем.
Legal Design – это?
Людмила: Для меня это человекоцентричность, работа с ясностью, вниманием и убедительностью. Если говорить на примере судебного спора, то наша задача убедить суд в своей правоте, поэтому мы переводим факты и нормы права в схемы и инфографику. Ведь судье приходится работать с большим количеством документов, а в день через него проходит по пятнадцать-двадцать дел. Также Legal Design позволяет структурировать международные контракты, чтобы партнеры из разных юрисдикций, с разными системами права могли договориться.
Давид: Это исключительно утилитарная тема. Иллюстрации, визуальные решения прекрасно дополняют классический способ подачи юридической информации. Это повышает эффективность и дает нужный результат. Также мы сотрудничаем с когнитивными психологами: работаем с мышлением, разбираемся в когнитивных искажениях, особенностях обучения и так далее.
Кстати, об обучении. Три специалиста вашей компании преподают в НГУ, вы принимаете студентов на стажировку. Почему акцент делаете на работу с молодыми специалистами?
Давид: С одной стороны это вопрос про миссию и ценности, с другой – необходимость, так как сложно найти толковых специалистов, чтобы усилить команду. Сегодня около тридцати студентов вовлечены в нашу образовательную инициативу. Молодым людям нужны ролевые модели. Когда я начинал работать, у меня были достойные наставники. Сейчас я готов делиться и передавать свои знания дальше.
Людмила: Основное профессиональное качество, необходимое для решения юридических задач, – это любопытство, а оно свойственно молодежи. Плюс сейчас мы работаем на стыке экономики и права, а для такой работы нужны аналитические способности, поэтому сделали ставку на НГУ. Что касается стажировок, то здесь наша цель – повысить профессионализм коллег, ведь когда ты приходишь в процесс и видишь слабых оппонентов – это грустно и неинтересно.
Ваша компания вышла за границы не только Сибирского региона, но и России. Какие страны видите наиболее перспективными для развития?
Людмила: Мы сотрудничаем с компаниями в Индии, Китае, ОАЭ, на Кипре. Также Sollars – член Русско-Азиатской ассоциации юристов (RALA), куда входят специалисты из Евросоюза, Азии, стран Ближнего Востока. Основная цель – расширение бизнес-возможностей для клиентов. Наша задача состоит в управлении рисками, оформлении контрактов на поставку, сопровождении переговоров. Также мы занимаемся анализом показателей таможенной статистики, вопросами сертификации и адаптации к местному рынку, а при необходимости можем рассчитать и цену товара. Хотя, конечно, это не совсем юридическая работа.
А как получилось, что вы, Давид, предложили Людмиле создать компанию, но управляющим партнером в итоге стала она? Благородство?
Давид: И снова расчет. (Смеется). У Люды развиты качества и навыки, которые необходимы управляющему партнеру. Я трезво оцениваю ситуацию и понимаю, что при таком раскладе компания выиграет.
Людмила: Мы с Давидом знакомы со второго курса института. При этом мы единомышленники и принципиальные решения всегда принимаем вместе. Плюс у меня более стремительный характер: я – овен, огненный знак…
Стоп. Вы верите в астрологию? Где здесь рацио?
Людмила: Рацио работает. Но я человек любопытный, поэтому ничего не исключаю. Я и наукой интересуюсь. Сейчас, например, читаю книгу по квантовой физике. К слову, у нас есть еще одно интересное направление: мы защищаем научные разработки и развиваем стартап. Пока не будем анонсировать проект, но это подтверждает тот факт, что мы – неклассические юристы. Возможно, в этом и заключается наша сила.
Текст: Татьяна Евстигнеева
Фото: Татьяна Новак
Стиль: Billionare, Trend_iBillionare
Комментарии (0)