В новой коронареальности главные роли исполняют медицинские работники, героизм и преданность профессии которых, как правило, остаются за кадром. Восстанавливаем справедливость и выводим на обложку заведующую отделением дневного стационара городской клинической больницы №2, врача-терапевта, кандидата медицинских наук Марину Зуеву.
Благодаря пандемии, люди, наконец, стали воспринимать врачей, как героев нашего времени: внимание СМИ, билборды… Ощущается ли это?
Чувствуется, что пациенты стали с большим уважением относиться к медперсоналу. В России врачей воспринимали с позиции «ты должен, обязан». Пандемия расставила все по своим местам: люди начали ценить и понимать труд медицинских работников – и докторов, и фельдшеров, и водителей скорой помощи. Сейчас идет поток пациентов на реабилитационные программы, и я вижу, насколько у них изменилось отношение, особенно у тех, кто переболел коронавирусом.
Конечно, обстановка напряженная, многие врачи болеют, сотрудников не хватает, начиная от высшего звена и заканчивая средним медицинским персоналом. Главврачи стараются держать свои учреждения под контролем, но это реально тяжело, особенно когда работать приходится в намного больших объемах, чем обычно. В ноябре критическая ситуация создалась в аптеках в отношении антибиотиков, так как люди покупают лекарства впрок и тем самым искусственно создают дефицит.
Без антибиотиков коронавирус не победить?
Сейчас вышли уже девятые антиковидные рекомендации, согласно которым мы подключаем антибиотики при наличии убедительных признаков присоединения бактериальной инфекции. Но ведь это не означает, что ими необходимо срочно закупаться. У меня есть личный опыт, когда я лечила друзей без антибиотикотерапии, но опять же нужно смотреть по течению заболевания. Поэтому важно следовать рекомендациям врача и не забывать, что антибиотики – это порочный круг, так как после них всегда требуется восстановление организма.
Сегодня люди разделились на два лагеря. Ковид-диссиденты отрицают реальность, в которой вы живете, и усложняют жизнь врачей еще больше. Как хватает сил на работу в таких условиях?
К сожалению, и среди врачей есть те, кто несерьезно относится к коронавирусу. Еще одна проблема российского менталитета – отсутствие ответственности, в том числе перед своей семьей. Если, к примеру, один из супругов заболевает ковидом, второй продолжает ходить на работу, детей отправляют к бабушкам и дедушкам, а ведь именно дети могут являться бессимптомными переносчиками.
Мы знакомы с инфекцией почти год, однако люди до сих пор не понимают, что если заболеют все сразу, то ни одна, даже самая экономически развитая страна, не справится с таким потоком пациентов. И это не только в России такая ситуация: в США и Европе творится то же самое. В больницах не хватает персонала – мы тоже болеем, и, к сожалению, есть уже повторные случаи заражения ковидом. Стационары рассчитаны на определенное количество коек, и в докоронавирусное время они уже были заполнены с учетом сезонных заболеваний ОРВИ и гриппом. Министерство здравоохранения разворачивает дополнительные места, переоборудует госпитали, но это ответственность обоюдная – не только государства и врачей, но и населения. Невозможно было спрогнозировать, что появится настолько высокопатогенная инфекция. Все пошло не так в 2020 году – он оказался экстремальным, мир разделился на «до» и «после». В больницы ежедневно поступает большое количество больных, в том числе пациенты из группы риска с сопутствующими патологиями, так как коронавирус ударяет по слабым звеньям организма. Поэтому, конечно, если бы мы все соблюдали рекомендации Роспотребнадзора, были ответственны перед самими собой, то ситуация изменилась. Но увы.
Есть мнение, что коронавирус запустил естественный отбор.
Да, есть люди, которые философски относятся к пандемии, но ровно до тех пор, пока не заболевают сами или их родные. Тогда все сразу меняется. Но мне больно слышать, что тридцатипятилетний спортсмен умер от коронавируса, так как у него имелись скрытые патологии. Когда такое было, чтобы пациенты с сердечно-сосудистыми заболеваниями не доживали до семидесяти? Кто-то скажет, что это судьба, но так считают те, кого, слава Богу, эта ситуация не коснулась или те, кто переболел в легкой форме, без летальных исходов среди близких. В итоге, люди с температурой под сорок продолжают ходить на работу, заражают других и ничего не предпринимают. А когда начинается прогрессирование заболевания, нарастание одышки, астенического синдрома спасать уже поздно.
Что нужно сделать, чтобы «перехватить» коронавирус?
Самое главное при любых симптомах ОРВИ оперативно принять меры: остаться дома и изолироваться от близких. Ни в коем случае не переносить простудные заболевания на ногах и, конечно, сразу начинать лечение по классической схеме: жаропонижающие средства, обильное питье, витамин С. Я понимаю, что сейчас участковый врач и скорая не всегда приезжают быстро, но они просто физически не успевают. Поэтому чтобы разгрузить поликлиники и стационары, в Новосибирске создали службу телемедицинского онлайн-консультирования.
Сегодня каждый требует, чтобы ему сделали компьютерную томографию, особенно те, у кого нет кашля и одышки, при этом забывая сдать анализы крови. Мы стараемся донести до людей, что в процессе выздоровления важную роль играет и взаимопонимание – комплаенс между пациентом и врачом. И, конечно, не стоит спешить выходить с больничного: нужно обязательно получить отрицательный тест на ковид, а лучше – два.
Вы, наверное, многое переосмыслили за это время с профессиональной точки зрения?
Я не нахожусь в эпицентре борьбы с ковидом, но, конечно, мы принимаем больных, у которых симптомы коронавируса проявляются уже в стационаре. Я и сама переболела: в июне месяц провела на больничном, а затем месяц восстанавливалась. Свою подругу консультировала по телефону: с ней засыпала в три часа ночи, а вставала в шесть утра – это такая ответственность! Я, конечно, советовалась со знакомыми инфекционистами, но было очень страшно, так как на тот момент мало что было известно о вирусе, опыта лечения заболевания практически не было. Когда сама заболела, было еще более волнительно, потому что сложно лечить самого себя. Плюс очень тяжело находиться в квартире одной семнадцать дней – родных отправила на дачу. После этого у меня возникло желание помочь коллегам и пациентам. Однако когда я объявила об этом семье, они испугались и не поддержали меня, а так как у нас маленькие дети, пришлось отказаться от этой идеи. Но если бы они были старше, точно бы пошла работать в ковидный госпиталь, несмотря на то, что сама нелегко перенесла заболевание.
Получается, в вашем случае профессия – это, однозначно, призвание. А почему терапия? Специализаций множество, но вы выбрали базовую.
Я хотела стать венерологом, однако возникли сложности с ординатурой – в тот год набор по направлению дерматовенерология был небольшой, и я в него не попала. Тогда решила не терять время и пойти в терапию, а позже выбрать более узкую специализацию. В итоге, оказалась на кафедре профпатологии, которую возглавляет Л.А. Шпагина, главный врач городской клинической больницы №2, куда я и пришла работать после окончания обучения. Из-за нехватки кадров сразу заняла должность и врача терапевта-профпатолога, и по совместительству заведующей. А так как наше учреждение сотрудничает с ведущими заводами и находится на территории Чкаловского завода, то первые полгода стали для меня настоящей школой жизни: профосмотры, огромный поток рабочих…
И, судя по всему, трудности вас не испугали.
Я с детства понимала, что это за профессия, так как моя бабушка Лариса Юрьевна Зюбина – врач, профессор, ей нередко «до победного» звонили на домашний – она консультировала в любое время суток. Плюс я два года училась на подготовительных курсах при медицинском институте, поэтому не питала иллюзий относительно будущего. Да и характер у меня такой: мне интересно преодолевать трудности, и если начала что-то делать, то обязательно дойду до конца. К примеру, по ряду причин кандидатскую защищала четыре года, и иногда хотелось все бросить. В результате, защитилась в Москве, где познакомилась с такими корифеями профпатологии! А без сложностей в медицине не бывает. Однако честно скажу: врачевание я полюбила не в институте и не в интернатуре, а позже – не зря говорят, что это приходит с опытом.
Вашу кандидатуру выдвигали на премию «Лучший врач года», ваше фото висело на доске почета у администрации Дзержинского района. Почему работаете в муниципальной больнице, когда вокруг столько частных клиник?
Возможно, благодаря бабушке для меня городская больница всегда имела большую ценность. Плюс это определенный круг знакомств. Думаю, коллеги нередко идут в частные клиники за деньгами, а у меня есть возможность работать не ради зарплаты, а в удовольствие. Да и в последние годы муниципальная медицина стала лучше по всем статьям, заработная сетка растет. К тому же, с 2006 по 2018 год я преподавала на кафедре госпитальной терапии и профболезней и работала в этом же учреждении, что тоже было удобно.
Почему ушли из преподавания?
Причин множество, но самое главное – стала более бережно относиться к своему времени и не побоялась себе в этом признаться. В медицине очень важны объективность и честность – и перед самим собой, и перед пациентами. При этом честность не равна прямолинейности, ведь можно сказать о диагнозе так, что человек либо в себя поверит, либо впадет в депрессию.
А еще бытует мнение, что врач должен быть циничным. У вас это качество имеется? Приобретенное или врожденное?
Приобретенное. (Улыбается). Но без цинизма невозможно даже выучиться на врача. Нужно уметь ставить блок, абстрагироваться от чужой боли, не пропускать ее через себя, иначе есть большой риск выгорания, а это, однозначно, не мой сценарий.
Текст: Татьяна Евстигнеева
Фото: Татьяна Новак
Стиль: Trend_iBillionare
Комментарии (0)