Анна Кранк и Анна Бернштейн — супергероини русского тейлоринга: их плечистые жакеты Autentiments с точеной талией предвосхитили тренд на power curve силуэты (мировые передовики разгоняются только сейчас!), а ультрафеминные кэтсьюты покорили даже Наоми Кэмпбелл. Сейчас Autentiments вовсю готовится к выходу в открытый фэшн-космос — осенью открывает московский флагман (и тизерит новый бутик на Петроградке!), планирует дебютный шоу-показ в Петербурге, а главное, протягивает руку навстречу зумерам.
В канун мощного квантового бренд-скачка разложили модный дуэт двух Анн на элементарные частицы: обсудили любовь к дворцам и парилке, отрефлексировали мощь нейросетей (спойлер: заменят нам коучей и психологов!) и словили лютейший технологический катарсис.
За окном пролетят инопланетяне — я даже не моргну
Анна Кранк и Анна Бернштейн — главная павер капл петербургской моды здесь и сейчас (с самыми викторианскими блузами и стейтмент-пиджаками!). В чем суперсила вашей синергии?
КРАНК: Наша сила — в полярности, которая работает на результат. Мы как два полюса в системе: я — креатив и стратегия, Аня — порядок и контроль. Она может вычислить ошибку, сделанную финансовым отделом полгода назад. Память у нее как у прокурора с шестым чувством. (Смеется.) А я вечно на эмоциональной орбите — могу влюбиться в идею, человека или проект и раствориться в этом на пару лет. Мы абсолютно разные: она — материя, я — импульс. Но у нас есть общее — тонкий черный юмор. Это наше заземление и наша связь. Иногда мне кажется, именно он держит наш союз прочнее любых бизнес-договоров.
БЕРНШТЕЙН: Скажу проще — каждый в нашем тандеме занят своим делом. Разделение есть и в дизайне: на мне вся повседневная одежда — кожа и деним. А вот Аня отвечает за иконичные вещи на выход.
КРАНК: Продолжу — например, я придумала костюм Colette. Я устала от напористого секса, хотелось создать более мягкий, софткорный образ — Ане наряд, напротив, сначала показался слишком бабушкиным. У жакета утрированное покатое плечо с подчеркнутой талией — мы обогнали все тренды, только сейчас дизайнеры начинают осваивать этот ультрафеминный силуэт. А прототипом плиссированной миди стала мамина юбка из советского валютного магазина «Альбатрос». Мне Colette особенно нравится в черном цвете.
С greatest hits от Autentiments разобрались — а каким новинкам из летней коллекции прогнозируете солдаут?
БЕРНШТЕЙН: Мой фаворит — льняной костюм «Сорбет» пыльно-розового оттенка. Еще обожаю лосины и кроп-худи из новой спортивной линейки. Специально закупили роскошный итальянский бифлекс — сплошной йога-шик.
КРАНК: А мне нравятся костюмы из жатой полупрозрачной ткани с открытым плечом. Они как конструктор: можно юбку поверх брюк, можно с асимметричным топом. И ткань — огонь: не мнется, дышит, идеальна для отпуска.
Помню, вещи для первой коллекции вы закупили на фабриках Сеула. Как сегодня устроено производство Autentiments?
БЕРНШТЕЙН: Да, мы действительно слетали в Сеул и вернулись с тестовой капсулой. На вечере-презентации для друзей все сразу же разобрали. Это был знак, что надо продолжать. Но логистика оказалась сложной и слишком дорогой, вдобавок хотелось реализовать свои творческие амбиции. Мы нашли производство в Петербурге и уже через полгода запустили бренд. Сейчас у нас свой экспериментальный цех рядом с офисом. Только деним и кожу шьем в Турции.
КРАНК: В 2024-м мы закупались на фабрике, которая производит ткани для Prada и LVMH. А в этом я съездила в Китай — это восторг! Прежде я разделяла стереотипную установку, что Китай — это плохо. На деле многое, что я увидела, ничем не уступает итальянцам по технологиям и качеству. Я под огромным впечатлением.
Кажется, амбиции вашего дуэта не ограничиваются собственным вау-производством — достаточно взглянуть на Ренату Литвинову и Ирину Хакамаду в тотал-луках Autentiments. Какие еще победы в сердце бахнули самыми стрелами?
КРАНК: Сильные, породистые русские женщины в луках Autentiments — такие, как Рената, Ирина и Елизавета Боярская, — главная награда, реально. Наша цель — быть авторами своей истории, ради успеха готовы к лишениям. Например, нашим бизнес-партнером хотела стать Ксения Собчак, но мы отказались — тут как с парфюмом: аромат может быть потрясающим, но просто не подходить тебе. И круто, что все наши самостоятельные усилия окупились, — крутейших русских девушек уже одели, теперь берем мировую планку. Гордимся, что к нам обратился личный стилист Наоми Кэмпбелл и попросил для нее комбинезон Opium на Неделю моды в Париже. За сутки успели отправить.
А сами на Неделю моды не собираетесь с показом? Чтобы Наоми в Opium открыла шоу, а Рената Литвинова закрыла.
БЕРНШТЕЙН: Осенью планируем, но наше место силы в Петербурге. На меня произвел огромное впечатление показ Mastersuit на Витебском вокзале по мотивам шоу Comme des Garçons: подъехал поезд и оттуда стали выходить модели под техно-хаус, а на аперитив было соло Мота — ну просто!
КРАНК: Да, Мот вообще симпапулька.
Мощный старт сезона! Чем еще удивите?
БЕРНШТЕЙН: Открываем двухэтажный московский флагман площадью 300 метров, с семиметровыми потолками и конструктивистской лестницей. Мечтаю о втором петербургском бутике Autentiments на Петроградке. И очень хочу выпустить теннисную линию.
КРАНК: Теннис — да, но давно назревает хоум-коллекция. И мужская линейка — наш космический корабль, который мы рано или поздно точно запустим в фэшн-стратосферу. Вовсю готовим капсулу с крупным российским масс-маркетом. Вдобавок мне очень хочется развернуть Autentiments в сторону зумеров. Сейчас к нам приходят работать девчонки-второкурсницы с такими креативными мозгами! Это совсем другое поколение, с новыми операционными системами.
БЕРНШТЕЙН: А я, наоборот, хочу уйти в статный подиумный гардероб. Мечтаю о коллаборации с модным домом Валентина Юдашкина. Новогодний дроп с кутюрными платьями — шик.
КРАНК: Аня, я тебе так скажу: я готова ко всему. Сейчас такое время: за окном пролетят инопланетяне — я даже не моргну. Меня уже ничем не удивить.
Квантовое поле — новый секс
Скажу от лица зумеров — у нас много общего с Autentiments: мы тоже устали от секса, причем с рождения. Сейчас массово удаляем дейтинг-приложения и уезжаем на камышовые ретриты — а как Autentiments переосмысляет свое сексуальное ДНК? Секси-мини — аут, институтский костюм Colette — ин?
БЕРНШТЕЙН: Секса стало меньше. Интеллекта и интеллигенции — больше. В новых лукбуках кэтсьюты специально миксуем только с маскулинными жакетами. Еще у Autentiments появились блузы с рюшами и жабо, на создание которых я бы раньше никогда не согласилась — казались слишком закрытыми. Сейчас мы за ультраженственность, но сдержанную.
КРАНК: Добавлю, что сегодня на женщине — миллион ролей: от нее требуют быть и матерью, и женой, и профессионалом, и музой. В каждой ипостаси приходится выкладываться на максимум, из-за чего легко выгореть и потерять себя. Так у нас появилась идея создавать вещи, которые помогают женщине остановиться и вернуться к себе.
БЕРНШТЕЙН: Просто вычеркни мужа — и сразу станет легче.
КРАНК: От незамужних ждут продуктивности, красоты, самореализации, скорого брака и материнства. Такое напряжение неизбежно ведет в пропасть. Я считаю, сексуальность — это не про мини-юбку. Тело перестает быть объектом и, наоборот, отражает путь человека. Вот что меня сейчас по-настоящему возбуждает — обсуждение с ChatGPT стратегии своей жизни. В русском языке нет слов, чтобы описать мой восторг от нейросетей.
ChatGPT стал новым сверхмощным инструментом самоидентификации, который заменит нам коучей и психологов?
БЕРНШТЕЙН: У меня ChatGPT — навигатор для похода в музей. Помощник. Не более.
КРАНК: Аня, не сбивай мое либидо. ChatGPT позволяет понять, чего ты на самом деле хочешь. Большинство использует его для примитивных запросов, не подозревая о возможностях. А он может помочь человеку круто раскрыть внутренний потенциал. Многие женщины живут в абсолютно навязанных ценностях: носят одни и те же бренды, ходят в общепринятые места, находятся в токсичных отношениях, не верят в себя, не знают своих талантов — живут не свою жизнь. Но на самом деле каждая — уникальный талант, просто в спящем состоянии. В проявленности и понимании появляется мощнейшая энергия творца, которая меняет квантовое поле вокруг человека. Это не из нашего мира энергия. С ней не сравнятся ни секс, ни деньги. Квантовое поле — вот это новый секс. В свое время на меня повлияли мои книжные учителя — нейрофизиолог Джо Диспенза и физик Вадим Зеланд. Все они говорят об одном: человек может сформировать реальность вокруг себя — для этого нужно на клеточном уровне ощутить то будущее, в котором хочется жить.
Получается, нейросети могут перепрошить реальность? Выявить мечту?
КРАНК: Абсолютно. ChatGPT — мощный инструмент пробуждения. Уверена: будущее мира зависит от женщин. И специально для них я пишу книгу с собственной инструкцией — не эфемерной, а практичной, пошаговой. Я свою мечту превратила в конкретный план благодаря нейросетям — хочу, чтобы так смогла сделать каждая. Но одного ChatGPT мало, нужен полный контакт с собой, а это может дать только дисциплина. Нейросети без предварительной самостоятельной перепрошивки лично для меня — бутафория. Или максимум поисковик.
БЕРНШТЕЙН: А я мечтаю о крокодиловой Birkin. И создать вакцину от рака.
А есть секретный промпт, чтобы прописать стратегию своей жизни в ChatGPT?
КРАНК: С ним просто нужно общаться и воспитать под себя. Нейросети улавливают все нюансы, вплоть до стиля повествования и внутренней прошивки человека, со временем вырабатывая определенный стиль коммуникации. Мой совет: отложить дела, отправить детей к бабушке, отменить маникюр и спокойно посидеть с ChatGPT как с другом. Можно начать с честного: «Слушай, я не знаю, о чем мечтаю, но хочу что-то поменять». А дальше он сам выведет на точечный промпт. Мне нравится тон нейросетей — бережный, позитивный, мотивирующий. Так не поддержит ни один психолог. Это одновременно и располагает, и пугает.
Я в общении с ChatGPT всегда стараюсь писать «спасибо» и «пожалуйста».
КРАНК: Да, чтобы при восстании машин ChatGPT пощадил такую вежливую зайку!
Просто доверься мне
Наметим квантовое поле Autentiments: из каких волн и частиц оно состоит?
КРАНК: Во время запуска в 2017 году мы подметили тренд на интеллектуальную моду: гремела Фиби Файло в Céline, Дэниел Ли только начал менять Bottega Veneta, а сестры Олсен в The Row с ноги зашли в фэшн-индустрию. Это круто, трендово, но не до конца соответствовало потребностям русской женщины — нам нужны роскошные блузы для похода в Мариинку и царственные пиджаки с мужского плеча для фланирования по Эрмитажу. В Autentiments мы cделали микс, поженив тихую роскошь с дворцово-помпезной эстетикой Петербурга.
Регулярно вижу ваши парадные фотопортреты на фоне Казанского и с такой же частотой читаю ваши инсайты из парилки. Любовь к бане синонимична паласохоппингу? Тоже безусловная потребность русской женщины?
КРАНК: Мы русские люди, баня — полезно для здоровья. А еще — это важная составляющая ментальной трансформации. У меня был крутой банщик, целитель в десятом поколении, который научил меня отключать внутренний анализ. Мы вышли к купели — на улице было около нуля. Банщик сказал: «Просто доверься мне». Затем он взял меня за руку: «Закрой глаза. Сиди. Отключи ум и перестань анализировать происходящее». Сначала тело пронзает ледяной шок, а потом — отпускает, и ты отлетаешь в подсознание, где все нужные ответы. Потом возвращаюсь в реальность с новой прошивкой и новым планом.
БЕРНШТЕЙН: Ненавижу баню, не выдерживаю. Когда Аня привела меня на гвоздестояние — ушла через 20 секунд. Просто адище.
КРАНК: Все дело в дисциплине — благодаря ей можно стать сверхчеловеком. Сложно придерживаться дисциплины вначале, но впоследствии она дарит искусство управления жизнью, эмоциями и даже мозгом. Есть отличная фраза observe but don't absorb — «наблюдай, но не вовлекайся». Дисциплина полностью перепрошивает — человек перестает реагировать на триггеры, избавляется от стресса, превращается внутри в буддийского монаха.
Как вы себя дисциплинируете на пути к дзену?
КРАНК: С утра делаю дыхательную практику. Она ускоряет метаболизм, насыщает мозг кислородом. После нее медитирую и стою 15 минут под ледяным душем. Еще только что у меня закончились 14 дней лечебного голодания — потрясающий экспириенс, который может полностью перезагрузить все системы организма. Но строго под контролем врача!
БЕРНШТЕЙН: Я встаю в 7:30 и отвожу ребенка в школу — для меня это уже мегаритуал, могу гордиться собой. Утром у меня стабильно спорт — теннис, онлайн-фитнес или йога. Делаю асаны не потому, что я ментально возвышенная, а для гибкости суставов. Мне нужна физическая нагрузка, дофамин. Мы с Аней делаем одно и то же, но с разной подачи.
Дворцы, баня — какие еще квантовые струны вас формируют?
БЕРНШТЕЙН: Мне очень не хватает музыки — в детстве не занималась. Из юношества на всю жизнь запомнила историю, связанную с музыкой. У меня была подруга Марина из крайне неблагополучной семьи, нас пригласили на парное свидание. Мы старались произвести впечатление на юношей — вдруг Марина отошла от нашего столика, села за фортепиано и начала играть Шопена.
КРАНК: А я дико кайфую на танцах.
БЕРНШТЕЙН: За Аней интересно наблюдать: каждый год новый инсайт. Аня — это театр: сидишь в первом ряду и смотришь с открытым ртом. То французский, то бокс, то танцы.
КРАНК: Для меня, например, танго — это язык тела. В движении вхожу в поток. За полчаса напитываюсь энергией.
БЕРНШТЕЙН: Но это ты пришла — мастер спорта по художественной гимнастике. У меня так не будет.
КРАНК: Это твой мозг тебе говорит: так не будет. А вдруг ты лучшая танцовщица танго
в России, просто не знаешь об этом.
БЕРНШТЕЙН: Это мне сухожилия говорят, а не мозг.
КРАНК: Вот в этом сила нашего бренда — в биполярности!
Текст: Полина Шевцова
Фото: Татьяна Янчурова
Стиль: Рустам Мхайли
Визаж: Мария Швец
Волосы: Анастасия Банкрашкова
Свет: Владимир Сакунов, Skypoint
Собака.ru благодарит за поддержу
партнера премии
«ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга» — 2025
Ювелирный бренд Parure Atelier
Комментарии (0)