18+
  • Развлечения
  • Музыка
Музыка

Знакомьтесь: Манижа Сангин, любимая певица новой богемы

Певица с самым красивым инстаграмом среди российских музыкантов, любимица новой богемы и номинант нашей премии «ТОП 50. Самые знаменитые люди Петербурга»-2016. Пишет красивые слова, красивую музыку и дает концерты в красивейших местах — от оранжереи Таврического сада до лютеранской церкви Анненкирхе. И да, все производные от слова «красота» здесь не случайно в такой дикой концентрации. Осторожно (вдруг сломается?) мы приоткрыли нарядную музыкальную шкатулку бренда Manizha, и нам повезло: прекрасная принцесса оказалась еще и пре­мудрой — с дипломом психолога. Поставила диагноз поколению миллениалов и разложила свой первый сольный альбом Manuscript (слушаем с 17 февраля!) на разум и чувства.

Шляпа Eugenia Kim, платье Gucci (все — ДЛТ)

Шляпа Eugenia Kim, платье Gucci (все — ДЛТ)

Манижа Сангин. Платье Gucci, заколка, надетая как браслет, — Colette Malouf, туфли Dries Van Noten (все — ДЛТ), пальто Modardesigns, моносерьга — собственность
Манижа Сангин, Платье Gucci, заколка, надетая как браслет, — Colette Malouf, туфли Dries Van Noten (все — ДЛТ), пальто Modardesigns, моносерьга — собственность стилиста
Куртка-бомбер Marni, платье Elie Saab, босоножки Saint Laurent, ободок, надетый как чокер, — Colette Malouf (все — ДЛТ)

Куртка-бомбер Marni, платье Elie Saab, босоножки Saint Laurent, ободок, надетый как чокер, — Colette Malouf (все — ДЛТ)

Платье Gucci, заколка, надетая как браслет, — Colette Malouf, туфли Dries Van Noten (все — ДЛТ), пальто Modardesigns, моносерьга — собственность

Платье Gucci, заколка, надетая как браслет, — Colette Malouf, туфли Dries Van Noten (все — ДЛТ), пальто Modardesigns, моносерьга — собственность стилиста

Двадцать пять лет назад модно было быть грустным: биполярное расстройство Курта Кобейна, героиновый шик Кейт Мосс. Пятнадцать лет назад было модно любить грустных: в кинотеатрах — «Трудности перевода» Софии Копполы, «Мечтатели» Бернардо Бертолуччи и «Прогулка» Алексея Учителя, из каждого радиоприемника — Cry Me a River Джастина Тимберлейка. А сегодня все счастливые, все на ЗОЖе, все на слоуфуде и тот же Джастин устраивает себе камбэк с мегапозитивным хитом Can’t Stop the Feeling. Почему так?

Если мы говорим про российских звезд, тут все лежит на поверхности: в 1990-е люди забывали про мечты и просто работали, чтобы выживать. Например, моя мама — она дико творческий человек, с шестнадцати лет занималась дизайном, организовывала концерты, хотела уехать за границу, работать в лучших модных домах, а потом — оп! — перестройка, на руках маленький ребенок, а в холодильнике шаром покати. Это, конечно, не задушило в ней художника, но ввело в летаргический сон. Кстати, иметь маму-дизайнера — большая удача: сейчас она полностью взяла на себя мой стиль, придумывает и шьет для меня концертные наряды, делает аксессуары под своим брендом Modardesigns. Наше поколение стало для родителей отдушиной. Нас с детства настолько хотели сделать счастливыми, что мы и правда счастливы — нам давали возможность реализоваться, и мы ею пользуемся. Но это не было ситуативной историей про отдельно взятую страну, ты права и про Кобейна, и про Кейт Мосс. Еще очень легко этот путь ко всепоглощающему счастью отследить по рэп-культуре: раньше рэпер пел про то, что он из гетто, у него классные женщины и много бабла, и про то, что в него стреляли. Сегодняшние исполнители не охотятся за антуражем, они ищут слово. Круто быть не бандитом, а поэтом. Окей, даже отвлечемся от творческих людей. В обществе в целом появилась мода на интеллектуальный успех: завидным женихом стал не владелец двух точек на рынке, который может купить тебе шубу из песца, а молодой компьютерный гений. Гики — новые Казановы, потому что технологии — новые шубы. Ну или бриллианты, неважно. Все хотят быстро и емко получать качественные знания. Мы превращаемся в твиттерных героев, которые не могут воспринимать информацию большого объема, а вот большой объем информации — легко: мы ускоренно поглощаем жирные, плотные, сильные смыслы один за другим. Почему важно в минуту инстаграм-видео впитать все, что хочешь сказать за час? Почему в фотографию нужно вложить такой четкий месседж, чтобы человек его сразу понял? Просто сегодня существует потребность получать сразу конечные данные и быстро их осознавать. Это классно.


Мы превращаемся в твиттерных героев, которые не могут воспринимать информацию большого объема

Кажется, что проблема отцов и детей вывернулась наизнанку. Старшее поколение вместо того, чтобы говорить: «Как вы распустились, вот в наше время мы так себя не вели!» — возмущается: «Что ж вы все такие хорошие, умные и правильные?!» У миллениалов есть девиз Good vibes only, но с точки зрения физики это невозможно, куда делись плохие вибрации?

Красивая картинка — это просто одна сторона медали, есть и вторая — абсолютно безэмоциональная, бездушная, меланхоличная и потерянная молодежь. Она сидит в Сети — это те, кто смотрит. У каждого нормального человека есть потребность дружить, любить, но в реальной жизни строить крепкие связи — труд. А так представь, ты просто обретаешь друга в лице популяр­ного блогера: каждый день ты знаешь, что он ест, какую одежду носит, куда ходит. Ты знаком с его семьей, с его вкусами. И он такой классный, что зачем тебе кто-то еще? Ты и сам в Сети гораздо круче и смелее. Проще нащелкать двумя большими пальцами на смартфоне: «Я люблю тебя», чем сказать это вслух, глядя в глаза. Я это точно знаю, потому что на меня обрушивается какой-то Ниагарский водопад позитива в Интернете, а когда после концертов я остаюсь пообщаться со зрителями, чаще всего вижу тех же самых, но робких, осторожных людей. И я специально провожу с ними много времени, стараюсь пообщаться с каждым, каждого обнять. Потому что между нами не просто экран телефона или планшета, между нами связь — через музыку.

Это при живом общении, но через социальные сети ты все же транслируешь красивую картинку.

Я заработала определенную популярность благодаря исполнению каверов. А как можно это делать некрасиво? Это ведь чужие песни, чужие эмоции, ты их не проживаешь, ты можешь быть с ними солидарен, но из уважения к автору ты солидарен красиво. Мысль о полярности инстаграм-популярности я полностью сформировала для себя не так давно, как раз на концертах стала замечать, что люди воспринимают меня однобоко. Сделала вывод, что мой инстаграм превратился в синтетическую историю, и стала чаще публиковать простые, жизненные посты: повсе­дневные фото, сиюминутные мысли. Когда говорят, что настоящему артисту не нужны профили в соцсетях, ведь важно, какой он в жизни, я считаю это большим заблуждением. Сегодня у всех есть виртуальное «я», с этим просто нужно смириться. Но высшее мастерство — полностью отразить свое реальное «я» в виртуальном, чтобы не быть «в Сети одной, а в жизни другой». Сложно, потому что это такой крутой шанс, такой соблазн показать себя лучше и веселее, чем на самом деле. Но однажды ступив на путь искренности, ты не имеешь права свернуть, это сразу заметят. Я очень четко вижу это по лайкам: когда выкладываю что-то не от души, а потому, что надо. И вроде как время «лайкабельное» и фото вылизанное, соответствует всем канонам SEO, но откликов в два, в три раза меньше. Мы же чувствуем ложь, как животные чувствуют, что грядет стихийное бедствие и надо бежать. Но я не буду отказываться от красивой картинки навсегда, потому что не люблю радикализма. Мне нравится, что я могу корпеть над одним видео несколько дней и выдать его идеальным. А другое стримовое, без всякой подготовки. Так я чувствую себя гибкой. Good vibes, конечно, символ времени, но все движется по спирали: сейчас рьяно набирают обороты бодипозитив и #nofilter — люди публикуют свои неприукрашенные фото смело и гордо. Для менее решительных спасением стало появление «Сториз» в «Инстаграме». Господи, да люди просто выдох­нули! Можно не думать о том, что горизонт завален и виден жирок, — через сутки все исчезнет. И не стоит их винить, ведь правда необязательно все увековечивать: мы все боимся бэкстейджа и хотим сразу успеха. Хотя, конечно, такие смельчаки миру нужны. Я просто влюбилась в сериал Паоло Соррентино «Молодой папа». И мне было безумно грустно, потому что такого человека сегодня не хватает. В тему нашего разговора, я вынесла из этого фильма важную мысль: «Страдания меняют людей, хорошее настроение — нет».

Манижа Сангин. Платье Gucci (ДЛТ), моносерьга Yuliya Ibatullina
Манижа Сангин, Платье Gucci (ДЛТ), моносерьга Yuliya Ibatullina
Блуза Gucci, платье Mary Katrantzou, шляпа Mich Dulce, туфли Proenza Schouler (все — ДЛТ), пальто Modardesigns

Блуза Gucci, платье Mary Katrantzou, шляпа Mich Dulce, туфли Proenza Schouler (все — ДЛТ), пальто Modardesigns

Манижа Сангин. Платье Oscar de la Renta, туфли Celine (все —ДЛТ), плащ Dasha Babaeva, жакет Modardesigns
Манижа Сангин, Платье Oscar de la Renta, туфли Celine (все —ДЛТ), плащ Dasha Babaeva, жакет Modardesigns

17 февраля выходит твой дебютный альбом. В нем ты действительно транслируешь и страдания, и разочарование, и даже такое простое, стыдное чувство, как ревность — в песне «Люстра», премьера клипа на которую была на «Собака.ru». Пластинка получилась довольно разрозненной, а звучание приобрело коммерческую ноту — по сравнению с твоими выступлениями вживую.

Почему-то все считают, что коммерческое — это плохо, но ведь это же не так. На камерных концертах я могу исполнить песню в одной аранжировке, а записать в другой — потому что так чувствую. Когда выпускаешь альбом, ты должен быть готов к тому, что твои песни необязательно будут слушать, сосредоточенно проникаясь смыслом. Они станут фоном из автомобильной магнитолы в пробке, из динамика в ресторане, саундтреком к фильму или сериалу. Это нормально. Но есть, например, песня «Держи меня, земля», которая была написана в связи со смертью близкого мне человека. Она не вошла в альбом. И не будет записана синглом. Вообще никогда не будет записана. Я могу только исполнять ее вживую, потому что именно она фоном быть не должна. Что касается «Люстры», у нее вообще особенная история. Она про ревность, про бывшего и про его новую пассию, и я вынашивала песню — еле донесла до студии. (Смеется.) Попросила всю свою команду уйти и записала наедине с собой. Потом ребята вернулись, послушали, и мы стали думать, что же с ней делать. Вообще-то решили продать, но потом я в порыве исполнила ее на одном из концертов. И я рада, что вот эти свои злые, низкие чувства не продала, а показала. Помню, мы сидели с Олей Маркес и Елкой, они спрашивают: «И что? Ты правда взяла и записала ее? А вдруг он услышит и поймет, что это про него? Что ты так затратилась? Или, наоборот, ты выложилась, а он все равно ничего не поймет?» А я отвечаю: «Да какая разница? Я же уже не ищу кайфа в нем, а ищу в себе. И я правда кайфанула». Когда говорят, что альбом разрозненный — это тоже кайф. В каждой песне есть правда, а она разная. Я могу сказать, что сейчас работаю над аудиторией: мне не хочется донести и разжевать все для каждого, мне хочется творить для тех, кто поймет. В I Miss Him рассказана история о том, что ты идешь, вот он, хороший день и светит солнце, а вдруг внезапная личная мысль настигает тебя, ты понимаешь, что все эти декорации не несут счастья и покоя, и хочется кричать. Кстати, когда хочется, кричать надо! Я вот так и делаю как раз в этой песне — там нота высокая. В «Не твое» рисуется сильный образ: женщина, уставшая быть жертвой, она приказывает: «Хватит сердцем платить за то, что не твое». А в «Иногда», напротив, она просит: «Научи, если не ждут. Защити, если не ждут. Обними, если не ждут». В одном человеке могут ужиться сила и слабость, духовная красота и низкая ревность. И то, что они живут в одном альбоме, для меня — победа.


Почему-то все считают, что коммерческое — это плохо, но ведь это же не так

В твоих песнях много этники, причем самой разно­образной: в одном треке есть славянские мотивы, в другом — хоральные напевы из Гарлема. Расскажи о своих корнях.

С детства я была лишена собственного дома, своей Родины. Мне было два с половиной года, когда моя семья жила в Душанбе и начались военные действия. В нашу квартиру попал снаряд. И нам невероятно повезло: никого из семьи в квартире в это время не было. Но я никогда не забуду, как мы вернулись. На месте того, что я осознавала домом, была разруха. Увиденное врезалось в память стоп-кадром: я даже могу повторить поворот головы, с которым смотрела на уничтоженный дом. Мы уехали в Москву, казалось бы, когда я была ребенком, но если ты лишен своей земли, то мечтаешь найти дом. Этот поиск может длиться всю жизнь, но я всегда считала, что душа неотделима от тела, поэтому недавно провела инновационную процедуру: расшифровала свой геном. Оказалось, во мне столько национальностей! Даже американские индейцы! И я поняла, что моя колыбель — целый мир. Поэтому свободно обращаюсь за вдохновением к самому разному фольклору.

У художницы и мастера перформанса Марины Абрамович, выросшей на Балканах, есть мнение, что только человек, познавший в детстве ужасы войны, насилие, боль, может стать настоящим артистом и художником. Ты считаешь так же?

Этот вопрос сейчас для меня одновременно и удивителен, и совсем нет. Я восхищаюсь Мариной Абрамович, и очень часто меня сталкивают с ее образом. Будто Вселенная мне что-то говорит. Даже когда я показала обложку своего альбома, мои друзья спросили: «Инспирировано Абрамович?» Для меня Марина — это кто-то личный. Во-первых, она невероятным образом похожа на мою бабушку: сильная, не от мира сего женщина с гордой осанкой, длинными черными, как смола, волосами и спокойным, уверенным взглядом. И что-то от нее есть во мне. Ее перформансы такиечестные и смелые, что одновременно и отталкивают, и восхищают: сидеть три месяца перед зрителем и смотреть каждому в глаза? Да все думали, что она выдержит две недели! Стоять обнаженной перед любимым, который, натянув тетиву лука, устремляет стрелу прямо в твое сердце? Дышать с ним одним воздухом изо рта в рот семнадцать минут до того момента, когда оба потеряют сознание? Если предложить сейчас такие эксперименты любой паре, они расстанутся! Кстати, и Марина со своим партнером Улаем расстались, но как! Прошли по Великой Китайской стене с разных концов, попрощавшись посередине. Это безумно. Это сильно. И я понимаю, что хочу не менее сильно отзываться в искусстве. Каждый шаг, который я предпринимаю, ведет к этому. Пускай неуверенный, пускай неровный, но осознанный. Мне кажется, что я стою и выбрасываю свою музыку далеко-далеко, как семечко. Это семечко летит куда-то. И я понимаю, что идти мне до него долго, чтобы увидеть ростки. Но каждый росток — это возможность изменить одного человека. А это значит — изменить двоих, потому что он обязательно кого-то любит. А значит, изменить и троих, четверых, десяток и сотни людей, ведь у них будут дети. Цель моего творчества — построить храм музыки. В котором все будут чувствовать себя свободно и будут самовыражаться, как считают нужным.

В католическое Рождество ты дала концерт в евангелическо-лютеранской церкви Анненкирхе. А несколько лет назад девушки из Pussy Riot получили срок за самовыражение в церкви. В храме музыки, который ты построишь, будет место любому самовыражению без угрозы уголовной ответственности?

Да. Я не до конца продумала это технически, но любой сможет через музыку построить диалог со слушателем. Что касается, церквей, это вопрос уважения. Pussy Riot ворвались в храм с протестом, это в любой религии и в любом человеческом понимании — злой умысел. Когда я при согласовании концерта переступала порог Анненкирхе, я попросила разрешения вой­ти. Это важно. Я вне политики и не могу прокомментировать ту ситуацию, но со мной недавно случилась история: я пришла в храм Христа Спасителя, вдохновилась его убранством и стала фотографировать. Тут же появился охранник и сказал, что это запрещено законом. На мой вопрос, закон ли это божий, он затруднился ответить, но снимать дальше запретил категорически. Я и не стала. Не потому, что слабая, а потому, что необязательно действовать наперекор, чтобы творить.

идея: Яна Милорадовская
текст: Кристина Шибаева
фото: Валентин Блох
стиль: Полина Апреликова
визаж и прически: Ника Баева
Благодарим ДЛТ за декорации

Материал из номера:
Февраль
Люди:
Манижа Сангин

Комментарии (0)

Купить журнал: