Это Павел Степанов – настоящий скульптор подтянутых, стройных и здоровых тел

«Я считаю себя зрелым хирургом, но молодым в душе. Иногда мне нравится подурачиться – вне работы»

Помните ли вы первую – проведенную самостоятельно! – операцию? Кто был вашим пациентом?

Это было в 2016 году: я оперировал молодого мужчину – удалял небольшой жировик у него на шее. Тогда впервые я был в операционной без своих учителей. Помню, что пациент при выписке подарил мне пакетик, в котором были кофе и шоколадка. И это было так приятно!

С какими чувствами шли на операцию, а с какими – выходили с нее?

Всю ночь перед операцией я читал учебник по анатомии и дико волновался! Но все прошло более чем хорошо – я вышел с чувством гордости и радости, что все смог. Признаюсь, что до сих пор волнуюсь перед каждой операцией, но в моменте, когда подхожу к столу, надеваю перчатки и беру в руки инструмент, все переживания быстро пропадают.

А пациент знал, что он был у вас первый?

Думаю, что догадывался. Ну а как иначе? В медицине – как и в любой другой сфере – всегда так: на работу требуются специалисты с опытом. А где этот опыт получить? Мне действительно повезло, потому что мой отец – известный хирург – здорово помог мне на старте. Сначала мы работали в тандеме – и со временем я понял, что мне крайне сложно от него отойти. Получилось только после того, как я ушел из классической хирургии в пластическую.

Как хирург понимает, что он из разряда «молодых» переходит в категорию «опытных»?

Это сложный вопрос, потому что как только ты начинаешь верить в себя на все сто процентов и считать, что тебе все моря по колено, то тебе сразу же прилетает «по голове». Нужно всегда перестраховываться и тщательно готовиться ко всем операциям – даже если их уже было очень много – просчитывать риски, чтобы получить хороший результат. Сейчас я редко обращаюсь к теории, так как все операции уже отработаны. Да и универсального учебника по пластической хирургии просто не существует – все случаи индивидуальны.

Я считаю себя зрелым хирургом, но молодым в душе! Иногда мне нравится подурачиться – вне работы.

А бывает ли вообще это время «вне работы»? И что вы любите делать?

С декабря я работаю без выходных, поэтому, к сожалению, времени на хобби практически не остается. Я разгружаюсь вечером, проводя время дома с семьей. Еще освободить голову от мыслей мне помогают поездки на мотоцикле, но, к сожалению, погода в этом году – мягко скажем – подводит, поэтому выезжаю не так часто, как мне хотелось бы.

Какие места в городе и области ваши любимые?

Любимое место, где я могу расслабиться, это мой дом. Жизнь за городом помогает совмещать приятное с полезным: летом я мою машину самостоятельно – это особый ритуал, часто готовлю на открытом воздухе в тандыре и на барбекю, а еще – катаюсь по лесу на велосипеде.

«Но снижать цену я не могу – беру на себя огромную ответственность за результат»

Вы сказали про «хороший результат» – что вы вкладываете в это понятие? Что для вас красивая пластика?

Я люблю естественные формы и стараюсь проводить все операции так, чтобы – прежде всего – восстановить анатомию. Например, я против суперогромной, непропорциональной груди. Считаю, что красивая пластика – это та, которая способна подчеркнуть естественную красоту.

Какие тенденции в современной хирургии вы считаете опасными?

Самая страшная тенденция в том, что врачей становится слишком много – в пластику идут для того, чтобы заработать денег. Как следствие – многие мои пациенты приходят ко мне за исправлением чужих ошибок. В современной пластической хирургии важно, чтобы пациент выбирал доктора не по рекламе блогеров или отзывам в социальных сетях, а подходил к этому вопросу с умом, опираясь на реальные отзывы и сарафанное радио.

Почему медицине не стоит превращаться в бизнес? Люди начинают выбирать специалистов подешевле, даже не предполагая, что переделка всегда обходится дороже. Мои операции стоят немалых денег – и да, это часто не устраивает людей. Но снижать цену я не могу – беру на себя огромную ответственность за результат.

Но все равно же существует риск врачебных ошибок и осложнений. Можно ли на сто процентов гарантировать успешный результат?

Нет, на сто процентов гарантировать успешный результат невозможно. Основная задача любого – не только пластического – хирурга: справиться с осложнениями, если они все же случились. Я многому научился, работая в экстренной хирургии, – считаю, что этот опыт важен вообще всем молодым хирургам после окончания университета.

Предугадать, понравится ли результат конкретному пациенту или нет, тоже невозможно. Все люди разные. Но я всегда остаюсь с пациентом до финального «мне нравится» – веду полный цикл.

«Мне не хочется идти против внутренних установок, потому что я знаю, чем это обычно заканчивается: кровопотерей, переливанием крови и длительным заживлением»

Вы занимаетесь бариатрией, проводите постбариатрические операции и операции по послеродовому восстановлению. Есть ли еще направления, на которых вы специализируетесь?

Я занимаюсь маммопластикой. На этом все. Считаю, что сильно распыляться – это неправильно. Когда ты пытаешься усидеть на всех стульях, где-то точно образуется какая-то просадка.

Что в вашей практике сложнее – постбариатрические операции или восстановление после родов?

Постбариатрические, и вот почему: пациенты, которые обращаются ко мне за подобным хирургическим вмешательством, действительно особенные. Бариатрические операции делают люди, которые страдают ожирением, а оно, в свою очередь, сопровождается большим каскадом проблем: от одышки и давления до некорректной работы сердца и сосудов. Дефицит витаминов, белка и железа – нередкие спутники этих пациентов.

Бывает ли такое, что пластическая операция человеку после бариатрии вовсе не нужна?

Бывает, но крайне редко, когда пациента все полностью устраивает в своем внешнем виде. Но чаще всего сильное похудение сопровождается обвисанием груди, появлением фартука на животе и дряблостью кожи по всему телу. И многие хотят от этого избавиться.

Как подготовиться к пластической операции после массивного похудения?

Все постбариатрические пациенты – это пациенты, которые должны усиленно следить за своими здоровьем, сдавать анализы, смотреть на дефициты недостающих веществ и вовремя их восполнять. Так что прийти и записаться на следующий день на постбариатрическую операцию нереально – на это нужен месяц, а иногда и не один.

Через какое время после проведенной бариатрии возможна пластическая операция?

Конкретных сроков нет. Она возможна только тогда, когда человек достигнет стабильно низкого веса. Чаще всего это происходит через год-полтора после бариатрии.

Бывает ли, что постбариатрическая пластическая операция необходима не только ради эстетики?

Да, такие ситуации бывают, например, в случае, когда фартук из кожи в районе живота настолько большой, что мешает человеку при ходьбе и гигиенических процедурах. Но и здесь очень серьезно нужно подходить к этой ситуации, потому что заживление после бариатрии практически всегда максимально тяжелое.

Можно ли за одну операцию решить сразу несколько вопросов?

Если мы говорим про постбариатрию, то я категорически против комплексных операций. Хотя многие хирурги, опять же, в погоне за рублем или картинкой из соцсетей пренебрегают и такими правилами. Да, в соцсетях это выглядит красиво, а вот в жизни пациент будет несколько месяцев лежать в больнице и «заживать». Поэтому я за поэтапность: например, сначала – бодилифт, потом – работа с руками, а после – с ногами.

Какой вопрос вы слышите после постбариатрических пластических операций чаще всего: «Почему я не сделал этого раньше?» или «Зачем я это сделал?»

Конечно, первый! Пациентов в большом весе сложно понять тем, у кого его нет. Даже когда человек уже скинул лишние килограммы, ему все равно тяжело принять свое тело – и грамотно проведенная пластическая операция может ему в этом помочь.

Бывают ли случаи, когда вы понимаете, что пациенту, который обращается к вам за помощью, просто не нужна никакая операция?

Я довольно часто отказываю в операциях. Нередко это случается, когда человек приходит ко мне на первичный прием после других специалистов, которые уже навязали ему свое видение по самому процессу и результату. Но еще чаще бывает, что эти же люди приходят ко мне через время на исправление чужих ошибок.

Еще из примеров – я отказываю в операции, когда понимаю, что пациенту перед хирургическим вмешательством сначала нужно похудеть – в противном случае будут риски. Или, например, когда ко мне на прием приходит девушка с анатомическими особенностями, которые не позволят сделать большую грудь, а она хочет поставить себе очень большие импланты. Я понимаю, как это будет выглядеть в финале, и зачастую уверен, что пациент не будет удовлетворен результатом. В таких случаях я не берусь за работу.

Что они делают? Ищут других специалистов. Мне не хочется идти против внутренних установок, потому что я знаю, чем это обычно заканчивается: кровопотерей, переливанием крови и длительным заживлением.

«А мой пациент – тот, который подходит ответственно к выбору специалиста и принимает действительно взрослое взвешенное решение»

В послеродовой практике часто приходится отказывать в операции?

Отказы есть всегда. В моей практике был случай, когда женщина приехала из другого города ко мне на прием – и делала это несколько раз! – с микродиастазом в несколько миллиметров. Да, мы могли бы избавиться от него хирургическим путем, но вот видимого результата здесь практически бы не было. А делать операцию ради операции я никогда не стану.

Когда действительно нужна операция после родов?

В том случае, когда пациентка не удовлетворена своим внешним видом. К тому же иногда под маской этих эстетических проблем скрывается реальное заболевание. Тот же диастаз может привести в дальнейшем к опущению внутренних органов и выпадению матки. Так что наличие диастаза (не микро!) и грыжи – это всегда показания к операции.

Реально ли «вернуть все, как было до родов»?

Воссоздать внешний вид нетронутого пластическим хирургом стройного и подтянутого женского тела практически невозможно. Но я оперирую людей, у которых уже есть анатомические изменения: обвисшая кожа и грудь, растяжки, грыжи, диастаз и так далее. Моя задача – не устану это повторять! – добиться максимально естественного результата.

Можно ли подтянуть грудь после родов, не используя импланты?

Да, можно, например, если грудь была всегда большой – третьего или четвертого размеров – ее можно подтянуть. И, честно говоря, если можно сделать грудь без имплантов, я всегда советую поступать именно так.

Как быть, если молодая мама хочет сделать операцию после родов, но у нее есть ежедневные обязанности – дом, муж, дети? Насколько период реабилитации может выбить ее из привычной жизни?

Точно нужны рядом люди, которые будут помогать – особенно первое время. Справиться в одиночку не получится: реабилитация – это командная работа. После операции нельзя поднимать тяжести, заниматься физической нагрузкой и даже ездить за рулем.

А как долго?

Жесткие ограничения длятся около месяца. Конечно, здесь тоже все индивидуально. Самый критичный период, например, при коррекции груди – первые две недели: они сопряжены с самым большим риском послеоперационных осложнений.

Рубцы – они будут сильно заметными? И часто ли само наличие «разрезов» пугает потенциальных пациенток?

Из-за наличия рубцов многие действительно отказываются, например, от бодилифта – женщинам не хочется иметь круговые рубцы. Естественно, они будут видны, а все эти предложения операций без швов – маркетинговые уловки. Задача пластического хирурга – сделать рубец максимально тонким и аккуратным, а после с помощью грамотного ухода довести его до идеала. Я всегда предупреждаю пациентов, что трата на саму пластическую операцию – это не окончательное вложение. После каждому предстоит длительный – примерно годовой! – уход за рубцом.

Что бы вы посоветовали женщине, которая хочет изменить свое тело, но в то же время жутко боится боли и осложнений?

Меня всегда ругает мой менеджер, который проводит со мной первичные приемы, за то, что я всегда говорю пациенту, как все будет на самом деле. Я ценю правду и не понимаю, когда врач уверяет обратившегося к нему человека в том, что все на сто процентов будет идеально. Я рассказываю и про возможные осложнения, и про все – даже самые незначительные – нюансы, с которыми мы можем столкнуться в работе, а также предупреждаю, что всегда может потребоваться коррекция после пластической операции. Первая встреча может длиться как пять минут, так и растянуться на пять-шесть сеансов. Тем, кто сильно боится, я советую не «ложиться под нож».

Вы этим стараетесь больше обезопасить себя или пациента?

И себя, и пациента. Людей, которые точно останутся недовольными результатом, я могу узнать из тысячи – еще при первой встрече. К тому же сейчас, к сожалению, стало модным заводить громкие дела против врачей.

Этим я еще и помогаю пациенту открыть глаза на многие вещи – а глаза во многих случаях, в том числе и из-за идеальных картинок в соцсетях, – сейчас все чаще замыливаются. В случае, если я понимаю, что у нас с пациентом нет коннекта, то я лучше откажу на берегу. Значит, это не мой человек. А мой пациент – тот, который подходит ответственно к выбору специалиста и принимает действительно взрослое взвешенное решение.

Текст: Ксения Возгорькова
Фото: Павел Губер