Ученые BIOCAD разработали первый в мире препарат сенипрутуг, который может остановить развитие болезни Бехтерева — аутоиммунного воспаления позвоночника и суставов, которое приводит к инвалидности. От этого заболевания страдает более 20 миллионов человек во всем мире, и для многих из них сенипрутуг станет спасением — он прицельно уничтожает патогенные клетки, не затрагивая здоровые структуры организма (прорывной принцип действия описан в статье авторитетнейшего научного журнала — Nature!).
В портфеле у BIOCAD оригинальные фармпроекты, часть из которых включена Минздравом в перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП), чтобы пациенты получали прогрессивную терапию по ОМС. Лекарства компания создает самостоятельно (полный цикл: от поиска молекулы до массового производства) на 7 площадках: в Петербурге (в особой экономической зоне «Нойдорф», где BIOCAD стал одним из первых и почетных резидентов), Москве и Московской области. А скоро еще в Китае и Катаре!
Все это происходит усилиями команды, во главе которой ведущие эксперты фармы и ученые генетики, вирусологи, инфекционисты, биоинформатики: Дмитрий Морозов, Дмитрий Сивокоз, Анна Владимирова, Павел Яковлев, Юлия Линькова и Ирина Лучинина. Они стали лауреатами премии «ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга» в номинации «Наука и жизнь»!
Первая в мире терапия, останавливающая болезнь миллионов
В России от болезни Бехтерева страдают более 250 тысяч человек, а на планете — все 20 миллионов. Что это за патология и почему раньше от нее не было лекарства? Редакция Собака.ru разбирается вместе с АННОЙ ВЛАДИМИРОВОЙ, директором по научному развитию BIOCAD: Анна участвовала в разработке препарата сенипрутуг от болезни Бехтерева (а до этого прошла путь от младшего научного сотрудника генетика-вирусолога до топ-менеджера).
ВЛАДИМИРОВА: Болезнь Бехтерева — это аутоиммунное заболевание, воспалительное поражение позвоночника, крестцово-подвздошных и других суставов. Как правило, оно развивается у носителей гена HLA-B27, чаще — у мужчин. Появляется боль в спине и суставах, человек теряет способность двигаться свободно. Без эффективной терапии высок риск осложнений со стороны не только опорно-двигательного аппарата, но и почек, сердечно-сосудистой системы. А это критически влияет на трудоспособность, поскольку обычно болезнь впервые проявляется у людей от 20 до 40 лет, и в течение 10 лет от начала заболевания около 40% пациентов могут стать инвалидами. Ключевая задача — остановить прогрессирование патологии, сохранить и улучшить качество жизни, предотвратить потерю трудоспособности.
Чтобы остановить развитие болезни Бехтерева, ученые предложили подавить активность одного из главных двигателей аутоиммунных заболеваний — аутореактивных Т-клеток, разрушающих здоровые ткани. Для этого и применяется моноклональное антитело сенипрутуг — оно дает организму сигнал: «Активируй защитную функцию на максимум», и так блокирует действие ключевого компонента заболевания — TRBV9 Т-клеточного рецептора. В ноябре 2023 года об этом механизме написал ведущий мировой научный журнал Nature Medicine.
Разумеется, варианты терапии были и до препарата сенипрутуг. Но команда BIOCAD вместе с коллегами из РНИМУ им. Н. И. Пирогова открыли, как остановить первопричину болезни. Анна Владимирова объясняет: «В отличие от существующих опций терапии действие сенипрутуга направлено на инициальный элемент механизма развития заболевания, а не на устранение проявлений иммунного воспаления (симптомов). Разработка и регистрация сенипрутуга — важнейшее достижение российской науки».
Более того, на ПМЭФ-2024 министр здравоохранения сказал, что рассматривается появление сенипрутуга в перечне жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов (ЖНВЛП). Это принципиально меняет статус препарата. ИРИНА ЛУЧИНИНА — вице-президент BIOCAD по регистрации лекарственных средств — рассказывает, в чем заключается фармфеномен появления лекарства в перечне.
ЛУЧИНИНА: Включение в ЖНВЛП— гарантия государства, что человек точно получит необходимый препарат. Дело в том, что наличие лекарства в перечне позволяет уполномоченным органам регулировать его стоимость и обеспечивать лечение в рамках системы обязательного медицинского страхования. А это важно для людей с тяжелыми заболеваниями, стоимость лечения которых — это десятки миллионов в год: так у пациентов появляется бесплатный доступ к инновационной терапии.
И важно: в 2024-м команда BIOCAD добилась, чтобы в ЖНВЛП вошли первые оригинальные российские средства для лечения рассеянного склероза: дивозилимаб и сампэгинтерферон бета-1а. И теперь пациенты могут лечиться ими по ОМС.
А в том же 2024-м на Конгрессе Европейского общества медицинской онкологии BIOCAD поделились исследованиями препарата экстимия — он улучшает результаты онкотерапии и профилактирует осложнения. 20 лет назад никто бы не поверил, что можно найти лекарства против рака. А можно ли разработать формулу против старения? ПАВЕЛ ЯКОВЛЕВ, вице-президент по ранней разработке и исследованиям, эксперт по вычислительной биологии, кандидат физико-математических наук (и ранее спикер BIOCAD во Всемирной организации здравоохранения), — дает ответ Шредингера: и да, и нет.
ЯКОВЛЕВ: Сначала нужно четко определить, что такое старение, а это довольно непросто. Многие возрастные заболевания, в том числе нейродегенеративные, как выясняется сегодня, имеют аутовоспалительную природу, то есть родственны аутоиммунным болезням, и могут, соответственно, лечиться схожими способами. Те же онкозаболевания часто возникают именно в пожилом возрасте, когда после большого количества делений клеток накапливаются критические мутации. Так что наиболее эффективным пока видится борьба именно с конкретными проявлениями.
Что касается лекарств против рака (получается, что он тоже в определенном смысле про старение), то доказано, что сегодня «работают» персонифицированные вакцины, сделанные под опухоль конкретного человека. То есть перед вакцинацией нужно получить биообразцы пациента, изучить их методами секвенирования, на основе этих данных с помощью сложной биоинформатики подобрать оптимальный состав вакцины и уже потом произвести препарат. Это сложная технология, и рассчитана она на самые тяжелые случаи.
Хорошая новость: кроме вакцин, есть другие опции, которые могут привести к полному излечению. Большая часть из них связана с препаратами на основе моноклональных антител: они связываются с клетками опухолей, «блокируя» их, или стимулируют иммунную систему с ними бороться. У BIOCAD есть разработки, часть из которых уже несколько лет успешно применяется у пациентов, например, с метастатической или неоперабельной меланомой, а также раком легкого. А всего в портфеле BIOCAD более 25 препаратов против онкологических заболеваний.
Как в BIOCAD создают жизнеспасительные формулы и при чем здесь петафлопс
Чтобы новое лекарство появилось на свет, на производстве и в лабораториях BIOCAD трудятся более 3 000 сотрудников. Разработка стартует в департаменте вычислительной биологии. Как препарат влияет на организм, оценивают в департаменте доклинических испытаний, а затем в департаменте клинических исследований. Большинство процессов автоматизировано, а все большие данные собираются и анализируются в датацентре BIOCAD, работающем с вычислительной мощностью 1,1 петафлопс (как у суперкомпьютера).
Из чего состоит долгий и трудоемкий процесс разработки лекарства? Язык фармы переводит в простую схему ЮЛИЯ ЛИНЬКОВА, вице-президент по клинической разработке и исследованиям BIOCAD: в прошлом врач-инфекционист, Юлия занимается стратегическим управлением и развитием продуктов в России и за рубежом.
идея → этапы ранней и фармацевтической разработки (от поиска мишени до создания молекулы, а затем превращения ее в стабильную лекарственную форму) → доклинические исследования (проверка на экспериментальных моделях) → клинические исследования (оценка эффективности и безопасности препарата с участием здоровых добровольцев и пациентов) → регистрация → выпуск препарата в оборот → отслеживание безопасности вышедших на рынок продуктов.
ЛИНЬКОВА: В BIOCAD подать идею будущего препарата может любой человек. Внешние авторы — через формы обратной связи, сотрудники — через внутренние процедуры. Каждый кейс оценивает кросс-функциональная команда по нескольким пунктам: терапевтический и маркетинговый потенциал, сложность реализации на практике.
Участие в клинических исследованиях (КИ) препаратов дает людям максимально ранний доступ к прогрессивной терапии. Это особенно важно для пациентов с тяжелыми заболеваниями, когда терапию необходимо начать как можно раньше. Кроме того, в клиническом исследовании участник на безвозмездной основе получает полноценное и регулярное обследование, предусмотренное протоколом КИ.
Прямо сейчас BIOCAD работает более чем над сорока проектами. ДМИТРИЙ СИВОКОЗ, генеральный директор BIOCAD (в 2021 году он пришел в компанию на должность вице-президента по маркетингу, а уже через год занял позицию CEO), уточняет: в процессе разработки и на этапе клинических исследований у команды BIOCAD препараты для лечения таких заболеваний, как множественная миелома, рак молочной железы, рак шейки матки, немелкоклеточный рак легкого, ревматоидный артрит, рассеянный склероз, псориаз, болезнь Девика, бронхиальная астма, системная красная волчанка и гемофилия.
Есть ли в России своя «Биг фарма» и где учиться на крутого биоинженера
Фарма в России растет космическими темпами — еще 25 лет назад не было примерно ничего. И внимание, вопрос: когда в «Биг фарме» (группе транснациональных фармкомпаний с годовым доходом от 3 млрд долларов и выше) появятся российские игроки? Основатель компании и двигатель сферы биотех в России ДМИТРИЙ МОРОЗОВ считает, что в стране уже есть своя «мини-фарма», а как скоро она станет «биг» — зависит от того, будут ли наши фармкомпании успешно конкурировать с коллегами на международных рынках. Морозов, главный стратег BIOCAD, занимается тем, чтобы расширить мощности и обеспечить исполнение заказов со всего мира. Вау-клиффхэнгер: холдинг готовит большой проект в Шанхае и строит фармацевтический завод в Дохе.
Логично предположить, что государства заинтересованы в поддержке фармы. Но не все так просто. Директор Института трансляционной биомедицины СПбГУ Рауль Гайнетдинов в интервью для премии «ТОП50 — 2024» отметил, что американская система очень бюрократизирована и выпуск лекарства происходит в разы дольше (и дороже), чем в России. У нашей фармы есть две уникальные особенности — соглашается с Гайнетдиновым вице-президент BIOCAD Ирина Лучинина. Первая — высокая степень государственной поддержки. Вторая — активное развитие регулирования, интеграция лучших международных практик и стандартов с учетом специфики конкретного рынка.
И, вы наверняка это не знали, но на востребованность лекарства могут влиять генетические особенности: например, разная представленность иммунных рецепторов в разных популяциях.
ЯКОВЛЕВ: Вот пример, как работает популяционный фактор. Статистически россияне реже сталкиваются с меланомой, чем жители Австралии, США или Скандинавии, где заболеваемость достигает 50–60 случаев на 100 тысяч населения. Основная причина — климатический фактор: большая часть России получает значительно меньше ультрафиолета из-за географического положения и умеренной инсоляции. При этом в южных регионах нашей страны риск заболевания возрастает. Поэтому призываю соблюдать меры профилактики: избегать избыточного пребывания на солнце и регулярно проверять подозрительные новообразования на коже.
МОРОЗОВ: Что еще может влиять на востребованность лекарства? Значимую роль играет экономика. Допустим, в развивающихся африканских регионах большой процент населения погибает от гепатита, ВИЧ, СПИДа, поэтому там наша задача — вывести на рынок доступные средства против вирусов и инфекций. А в развитых странах, где уровень жизни выше и «актуальны» иные болезни, нужны иммунологические, онкологические препараты.
Сейчас США, Европа и Россия охвачены волной похудения на семаглутиде: в 2023-м он стал настоящим «черным лебедем» компании Novo Nordisk. Препарат, давно и успешно применявшийся в лечении сахарного диабета II типа, «выстрелил», когда обнаружилось его свойство подавлять аппетит. Так Novo Nordisk поймали свою волну. Рассчитать, какие «лебеди» плавают на российском рынке, нельзя, объясняет Дмитрий Морозов, потому что они — сайд-эффект других разработок (так компания Pfizer разрабатывала кардиологическое лекарство, а получила чудо потенции, известное как виагра).
А вот мировые катаклизмы, как говорит Морозов, волной не считаются, и найти своего «лебедя» тоже не помогают, потому что тормозят прогресс. Дмитрий вспоминает пандемию COVID-19: да, BIOCAD заработал на производстве вакцины, однако новые разработки временно остановились, потому что приоритетом было спасение людей. Для тех, кто антикапиталистически вздернул брови и тут же подумал, что фарме лишь бы заработать, ответ: а без этого никуда. «Мы не можем объявить коммунизм и раздать всем лекарства. Мы должны покупать сырье, финансировать лаборатории и платить ученым. Тогда развивается индустрия, и тогда у нас есть возможность предоставлять людям качественную терапию», — резюмирует Морозов.
И самое главное: фарме нужен суперценный ресурс — ученые.
СИВОКОЗ: Сегодня наблюдается дефицит квалифицированных специалистов, особенно биотехнологов и генетиков. Для решения этой проблемы мы в BIOCAD выстроили многоступенчатую систему вовлечения молодых специалистов, которая помогает им начать свой путь в науке еще со школы. К примеру, многие годы мы являемся партнерами научно-технологической проектной образовательной программы «Большие вызовы» в образовательном центре «Сириус».
Команда BIOCAD уделяет сверхвнимание работе со студентами: взаимодействует с 20+ российскими вузами и реализует академические программы в СПбГУ (бакалавриат «Биология: биоинженерные технологии»), СПХФУ (магистратура «Биоинженерия и биомедицина»), ИТМО (магистратура «Индустриальная биотехнология»), НИУ ВШЭ (магистратура «Вычислительная биология и биоинформатика», между прочим, ее курирует Павел Яковлев). И это дает суперрезультаты: в истории BIOCAD есть примеры, когда сотрудник пришел стажером или начинающим специалистом, а сейчас решает стратегические задачи в составе топ-менеджмента.
Текст: Дарья Скаянская
Фото: Наталья Скворцова
Визаж: Мария Швец
Свет: Федор Штоф Skypoint
Собака.ru благодарит за поддержу
партнера премии
«ТОП50. Самые знаменитые люди Петербурга» — 2025
Ювелирный бренд Parure Atelier
Комментарии (0)