Как я стал человеком. Сергей Волков

СЕРГЕЙ ВОЛКОВ

_{Он вырос в Звездном городке, собирался быть летчиком,
но пошел по стопам своего отца, Александра Волкова, и стал
первым в мире космонавтом во втором поколении.}

 Космических династий, конечно, не так много, как актерских или шахтерских, — профессия слишком молодая, — но я уже не один. Сегодня есть Роман Романенко, сын советского космонавта Юрия Романенко. В отряде моего набора служит Александр Скворцов — его отец был в отряде космонавтов, но не смог полететь в космос. У американцев профессиональной династии пока нет, но есть турист Ричард Гэрриот, сын астронавта. На шестьсот человек, которые за всю историю были в космосе, нас получается трое профессионалов во втором поколении.

Наша семья родом с Украины. Отец родился в Горловке, где сейчас живет его старший брат, а я — в Чугуеве, на родине мамы. Там живет мой дядя, а тетя — в Харькове. На День шахтера меня приглашают в Донецк. Дедушка со стороны отца — из Кировограда. Он прошел Финскую и Великую Отечественную войны, после этого работал шофером, водил грузовик. Бабушка по отцу — из Курской области, работала учителем, а потом — бухгалтером. К ним в Горловку мы приезжали на лето. По материнской линии все педагоги: бабушка — преподаватель украинского языка и литературы, дедушка был директором школы и вел географию.

Я вырос в Звездном городке. Девяносто пять процентов моих сверстников после школы поступали в военные училища — обычная для такого места история, все-таки по сути это обычный военный городок. Когда отца переводили в Звездный городок, мне было три года и я не воспринимал это как что-то сверхъестественное, мы просто поехали за ним. Я даже не думал, что ему предстоит полететь в космос, в семье это не обсуждалось. Он приходил домой, когда я уже спал, а когда я уходил в школу, он еще спал. Виделись мы очень мало. Сейчас у меня то же самое: двое моих сыновей нечасто видят меня, я то в экспедиции, то на стажировке за границей, то тренируюсь с утра до вечера. Иногда я больше рассказываю о своей работе посторонним школьникам, чем собственным детям.

В детстве я не мечтал о покорении космоса, а хотел быть летчиком. Я видел, сколько работает отец, и хорошо представлял, что космонавт — очень сложная профессия. К тому же, как и для всякого нормального школьника, вообразить себе, что всю оставшуюся жизнь мне придется сдавать экзамены, — это был кошмар. Но когда представился шанс отправиться в космос — согласился, конечно. Из семи миллиардов жителей Земли этим делом в настоящий момент занимаются всего сто тридцать человек, из них тридцать пять — в России. Люди летают в космос уже пятьдесят лет, но ореол романтики вокруг профессии сохраняется, прийти в нее — все равно подвиг.

Надежность кораблей довольно высокая, но ни один полет не обходится без нештатных ситуаций. Мой отец провел на орбите в общей сложности триста девяносто одни сутки. Во время третьего выхода в открытый космос в его скафандре отказала система охлаждения, и температура тела буквально за минуты подскочила до сорока градусов. Он возвратился на борт, и Сергей Крикалев дорабатывал один. А во время моего первого полета выяснилось, что пиропатроны, разъединяющие корабль, не сработали. Экипажу была поставлена задача выйти в открытый космос и вручную открыть замок, который соединяется пироболтами. А там держаться не за что, мы висели на стреле, которая похожа на спиннинг. Вспороли внешнюю обшивку корабля, сняли контровку, открутили провода, а потом и сам пироболт. Около шести часов выкручивали эту гранату, после чего поставили заплатку, чтобы под конец экспедиции корабль не грелся.

В космосе нет земных суток, полтора часа — день, полтора — ночь. Мы живем по расписанию: в шесть часов — подъем, завтрак, работа, физкультура, в двадцать один тридцать — отбой. Конечно, никто вовремя не ложится, хочется пообщаться друг с другом, за день мы порой не успеваем этого сделать. В свободную минуту звоним домой или друзьям, а если осталось время, то можно посмотреть в иллюминатор. Особенно красиво ночью, когда летишь над хорошо освещенными Европой, Эмиратами или Америкой. Стараемся ловить полярное сияние и делать фотографии, все снимаем сами на хорошие объективы. Коллеги после полета даже делают выставки.

Космонавты — хорошо обучаемые люди. У нас разносторонняя подготовка: приходишь обычным пилотом, а потом от тебя требуют большего, чтобы ты мог достойно представлять профессию, давать интервью, выступать публично. Я сейчас получаю второе высшее образование по специальности «Государственное и муниципальное управление». Отец после увольнения в запас стал президентом «Муз-ТВ», потом работал в Шереметьево, а сейчас он глава администрации Звездного городка.

Фото: Марк Боярский