За дикой модой или вечной и очень красивой классикой из мира очков идем в сеть салонов «Роскошное зрение» – и у нас на это есть несколько причин. Одна из них – суперкачественный и всегда оригинальный продукт от Marcolin – итальянского производителя солнцезащитных очков и медицинских оправ. Компания была основана в 1961 году в сердце Италии: более чем за шестьдесят лет она смогла войти в число топовых мировых групп индустрии. О влиянии маркетплейсов, дефиците в мире люкса, российских производителях и работе с партнерами (читать: друзьями!) Собака.ru рассказал коммерческий директор российского подразделения Marcolin Иван Горшков.
«Приобретя однажды подделку и обжегшись, человек уже не захочет возвращаться к этой истории»
Насколько сейчас, в 2025 году, сложна работа с эксклюзивными и известными брендами?
С одной стороны, многие Дома остались на рынке и стали его подлинными жемчужинами. Увеличились и доля продаж, и аудитория, и охват, а еще появилось больше возможностей, чтобы раскрыть особенности и потенциал каждого бренда. С другой стороны, значительно выросла необходимость контроля за контрабандой и контрафактом, усложнились логистика и техническая сторона вопроса. Если раньше весь товар из Италии мог прийти в Россию за три-четыре дня, то сейчас этот срок увеличивается до двух-трех недель.
Несмотря на все сложности, мы продолжаем работу. А вопрос: «Насколько тяжело повару готовить салат?» все же лучше оставить на кухне.
Постоянно растущий рынок маркетплейсов идет вам на руку?
Маркетплейсы – это нормальное явление: мы стараемся не бороться с ними, а контролировать ценообразование. Если стоимость очков равная и на маркетплейсе, и в бутике, то проблем не будет.
Оригинальные очки Gucci можно купить за пятьдесят тысяч рублей, а реплику – за пять. Неужели это не вредит рынку?
Рынку – нет, а вот людям – очень. Мы, например, не только продаем очки, мы их производим: создаем все – от идеи и рисунка до конечного продукта. Бизнес для нас человекоцентричен, то есть мы думаем о финальном покупателе. И рост подделок ему – человеку – очень вредит.
Все мы знаем про Louis Vuitton, который подделывают постоянно, в нереальных количествах. И это просто невозможно контролировать. В какой-то степени подделки даже провоцируют покупателя перейти на сторону люкса, потому что, приобретя однажды подделку и обжегшись, человек уже не захочет возвращаться к этой истории.
Производства в Китае позволяют продемонстрировать очень необычные – с технической точки зрения – вещи. Та же прошлая коллекция Kenzo – люксового мирового бренда – была сделана в Китае. И это был приятный, свежий ветерок на фоне остального рынка. Да, Китай может делать потрясающие очки, машины, ракеты и поезда, но чувство, когда вы берете пару оправ, и у вас на заушнике написано Made in Italy, никогда не сравнится с чувством, которое вы испытаете, когда увидите Made in China или отсутствие надписи.
А стали ли за три-четыре года какие-то процессы, наоборот, легче?
Хороший вопрос. Стало легче доносить ДНК брендов. Количество игроков на рынке убавилось: остались только уверенные в себе. Для примера возьмем Max Mara: нам стало гораздо легче привносить в коллекции очков авангардный взгляд и доносить красоту бренда до потребителя.
Можно ли сказать, что в вашем деле дефицит рождает спрос?
Люкс – это всегда про дефицит, про покупку в моменте, про «здесь и сейчас». Человек платит именно за то, что он может обладать чем-то недоступным для большинства людей. И это главный драйвер роста индустрии.
Мы всегда стараемся поддерживать определенную выборочность в работе. Так, Ic! berlin – люксовый, сложнотехнологичный бренд – мы продаем селективно. Он представлен в «Роскошном зрении» – эксклюзивном представителе бренда на территории Самары. Компания работает с маркой практически всю историю его существования – около тридцати лет. И такая политика позволяет поддерживать этот искусственный дефицит. Знаете, это драйвит людей!
Многие могут подумать, что сегодня покупка очков от люксового бренда в России – недоступная (или ультранебюджетная!) история. Так ли это?
Вопрос цены – всегда самый сложный вопрос на Земле. На мой взгляд, цены соответствуют спросу. Хотя, конечно, они возросли в силу технических аспектов.
«Потенциал у нас большой: у россиян очень хорошо развито чувство вкуса, мы жадные на тренды»
Могут ли в России появиться свои люкс-бренды?
Это реально. Я верю в Россию. В нашей стране очень много талантливых, умных и преданных своему делу людей. Да и не стоит забывать о том, что все мировые Дома в прошлом так или иначе испытывали то или иное влияние российских инфлюенсеров. Первое, что пришло на ум: музой Кристиана Диора была эмигрантка из России. Потенциал у нас большой: у россиян очень хорошо развито чувство вкуса, мы жадные на тренды.
И, кстати, у Marcolin есть российский бренд в портфолио – Valentin Yudashkin, с которым мы сотрудничаем уже практически тридцать лет. В феврале следующего года у них появится коллекция очков, которые будут полностью производить на маленькой итальянской фабрике, существующей уже более пятидесяти лет. Все элементы будут создаваться, полироваться, отрисовываться вручную.
Made in Italy – звучит круто. А Made in Russia?
Для меня было бы даже круче – Made in Moscow, Made in Samara, Made in Petropavlovsk-Kamchatsky. И очки российского производства я бы носил с удовольствием! Если вы меня не остановите, тут начнется реклама русских независимых брендов...
Хорошо, мы сменим тему! Что сейчас в тренде в мире оптики, если мы говорим про европейский рынок?
Последние полтора года тренды как будто замерли. Главный из них – это леденцовые линзы разных оттенков. Год назад самым популярным был оранжево-персиковый, сейчас, на мой взгляд, это небесно-голубой. В Европе очень востребованы разные оттенки ацетата: монохромные, непрозрачные, кислотные варианты есть во многих ведущих коллекциях Домов. В целом европейский потребитель тяготеет к комфортным, удобным, как кроссовки, как кашемировая водолазка, оправам.
А в России?
У нас почему-то популярен классический геометрический металл. А еще в России сейчас бум на безоправные очки. Это какое-то безумие. По моим ощущениям, есть ряд европейских брендов, которые специально ориентируются на российский рынок.
Через сколько в Россию – по вашим наблюдениям – обычно доходят европейские тренды? А из столицы до регионов?
В эпоху соцсетей такая география просто не работает, это стереотип. Например, во Владивостоке иногда я встречаюсь с мировыми трендами раньше, чем в Москве или Санкт-Петербурге. В столице складывается ощущение, что люди как будто бы подстраиваются под общую температуру. Но ведь это не про моду. Единственный тренд, который не меняется в фэшн-мире уже долгое время, заключается в том, что мода создана для тех, кто хочет отличаться. А идеология больших городов почему-то способствует тому, чтобы человек становился похожим на других.
«Невозможно «показывать Босха в сарае»: для того, чтобы человек получил правильный опыт покупки, нужен соответствующий розничный канал»
Как компания организовывает работу с дистрибьюторами, партнерами и клиентами?
У нас нет дистрибьюторов. У нас, наверное, даже и клиентов-то нет, скорее, друзья, с которыми мы работаем десятки лет. Фэшн-бизнес – это всегда история про отношения между людьми. Вместе мы проходим через сложные моменты, которых хватает на рынке, находим общие способы преодоления трудностей и развиваемся – рука об руку. Поэтому в выборе друзей мы крайне селективны: стараемся, чтобы это были действительно достойные нас люди.
Мы поддерживаем друг друга, работаем и веселимся вместе. Да и невозможно работать в фэшне как на обычной работе, потому что нереально давать людям прекрасное, если сам ты несчастлив, уныл и печален. Поэтому мир моды – это всегда в какой-то степени праздник. Правда, праздник, который ты готовишь себе сам. Но оно того стоит.
Когда началась совместная история Marcolin и «Роскошного зрения»?
Насколько я знаю, история началась более двадцати пяти лет назад. Плодотворное сотрудничество со временем перетекло в запоминающиеся коллаборации, необычные совместные проекты, клиентские вечера и другие ивенты. Со временем я понял, в чем же особенность «Роскошного зрения» – именно они создают рынок в Самаре, предлагают то, о чем люди даже не могли подумать. Это и есть люкс. Коллеги могут представить наши коллекции так, что люди захотят их купить.
Как вам кажется, самарский покупатель люксовых очков – какой он?
Интересный вопрос. Как я себе его представляю? Пусть это будет прекрасная незнакомка, которая летним вечером вышла на променад к реке. На ней – одни из наших очков и что-то из последней коллекции Tom Ford. Не знаю, насколько это похоже на реальность.
Вы ведь работаете далеко не только с Самарой. Какая география у Marcolin в России?
От Калининграда до Владивостока. В каждом городе есть партнеры, с которыми мы работаем. Конечно, степень партнерства разная: в Питере, например, сотрудничаем с «Бабочкой», в Москве – со «Слепой курицей», в Самаре – с «Роскошным зрением».
Три главных драйвера роста для вашей компании в России – какие они сегодня?
Они не меняются и год, и два, и три. Все три драйвера роста – это люди. Первый – те, кто придумывает, создает и производит очки: художники, дизайнеры, представители модных Домов, мастера. Второй – люди, которые создают розницу, потому что невозможно «показывать Босха в сарае»: для того, чтобы человек получил правильный опыт покупки, нужен соответствующий розничный канал. Мы рисуем полотно, а розница создает определенное обрамление и определенную галерею для этой работы. Ну а третий – это люди, которые покупают очки, потому что в конечном итоге именно они создают нашу индустрию. Благодаря им мы и существуем. Для меня это большая мотивация – видеть на улице или в общественном транспорте кого-то в наших очках. На лице – улыбка, а внутри понимание – ты работаешь не зря.
Текст: Ксения Возгорькова
Фото: Архивы пресс-служб
Комментарии (0)