В этом году основательница центра современной культуры «Нулевая комната» Полина Дрожжина взорвала культурное пространство города сообщением о закрытии проекта: после трех лет активной – очень активной! – работы с молодыми представителями самарской арт-сцены «Нулевая» – на время! – взяла паузу, сохранила основные – «Нулевой огонек» и «Букноль» – проекты и подвела итоги своей деятельности.
Давай, как в хорошем фильме, начнем с флешбэка и вернемся на какое-то время назад, чтобы понять, когда Полина и продюсер проектов в сфере искусства и культуры стали синонимами.
В подростковом периоде всегда есть место сложным эмоциям и чувствам, поэтому волей-неволей ты начинаешь выражать их через какие-то художественные инструменты. Моим инструментом стала фотография: позже это увлечение привело меня к первой выставке, которая открылась в Музее Модерна, когда мне было семнадцать лет. В те годы в Самаре никто не работал с молодыми авторами, и я решила помочь самой себе, в первую очередь, и таким же, как я, создать в городе благоприятную среду. С тех пор почти все проекты, которые я делала, проходили под лозунгом «Люби Самару, Москва подождет!» То есть легко, конечно, уехать в другой город, но попробуй там, где абсолютно чистое поле, что-то сделать с нуля! Вся моя жизнь связана с организацией каких-то проектов и даже сейчас в «Акроне» я занимаюсь спецпроектами и остаюсь при своих компетенциях. Сложность в том, что я почти не знакома с футбольной темой, но я по-прежнему работаю с молодыми авторами, продолжая привлекать разных исполнителей, культурных деятелей и креаторов.
А твое увлечение фотографией уже в прошлом? Никогда не возникало желания снова взять в руки камеру? И нет ли конфликтов у менеджера Полины и фотографа Полины: не ругаются они по вечерам?
Я до сих пор не могу понять, закончилась ли в моей жизни фотография, но камеру в руках не держала года три, честное слово. Я даже не слежу, какие сейчас в Самаре есть фотостудии, какие фотоконкурсы актуальные и какие современные фотографы на слуху. Думаю, можно сказать, что глубокая история с фотографией закончилась году в восемнадцатом, когда я передала свои полномочия руководителя фотоклуба «Контраст» ребятам, которые из этого клуба и стали не только фотографами, но и менеджерами и управленцами. А так как фотографией я не занимаюсь уже много лет, никаких конфликтов между Полиной-фотографом и Полиной-менеджером и быть не может. А вот у Полины-креатора и Полины-руководителя бывают стычки. Особенно ярко это проявлялось в «Нулевой», когда появлялась какая-то очень классная идея, но я понимала, что она требует определенных затрат и не вписывается в наши бюджеты.
Последний вопрос о фотопрошлом, честное слово: помнишь, какие открытия подарило тебе увлечение фотографией?
Когда я училась в фотошколе во Дворце юных пионеров, сильно комплексовала, что у меня не было фотокамеры: все сидели с навороченными бандурами, а у меня цифровая мыльница Sony Cyber Shot. И тогда наш учитель сказал: «Ты не переживай, потому что в любой камере есть диафрагма, выдержка и спуск, больше тебе ничего не нужно!» Он помог мне понять, что дело вообще не в технике, если только ты не снимаешь какую-то коммерцию и тебе нужна конкретная аппаратура для решения определенной задачи. Так что, когда у меня появился свой фотоклуб, который я основала в студенчестве, его девизом стало правило «Неважно, что ты снимаешь, важно, как ты делаешь». И это даже не про фотографию, а гораздо шире можно трактовать: твой главный инструмент – это твоя креативность и образ мышления. Каждый может снять то, что можно увидеть простыми глазами, а ты попробуй снять то, что вообще не видно. Мне кажется, в этом и проявляется ценность автора, как и ценность любого современного художника — показать то, что, возможно, не видно другим. То, что не лежит на поверхности. Погрузить в какие-то другие миры. Я с детства обожаю сюрреализм, была – спасибо папе за книжечки! – фанаткой Дали с десяти лет и какие-то свои фотокадры старалась делать, используя стекло, жидкость, зеркала и пластик. И у меня сохранился этот навык: смотреть на проекты под другим углом. Потому что если ты развиваешь вот эту когнитивную способность немножечко выпендриться и сделать не как все, потом сможешь применять ее к другим видам деятельности. Правда с возрастом это стачивается: становишься каким-то приземленным.
Правильно ли я понимаю, что у культурного менеджера Полины сохранились по сути те же принципы, что были у молодого фотографа Полины и в «Нулевой» ты пыталась показать то, чего не видно глазами, и погрузить людей в другие миры?
Я это ощущаю как линейный путь: я была автором, который пытался как-то выделиться, и понимала, что мне негде выставляться. А когда я стала работать с музыкантами, театральными режиссерами и современными художниками, я поняла, что на самом деле везде одни и те же сложности. И сработало старое доброе правило: не можешь изменить – возглавь! Во всех командах, в которых я работала, мне хотелось как-то раскачать молодую самарскую арт-сцену.
Мне кажется, ты из тех людей, которых тревожит, что они не могут контролировать все, что происходит?
Мне кажется, что раньше так все и было. А вот сейчас все немного изменилось. Может, причиной тому возраст под 30, может, три года жизни в супербуферное время с ковидом и другими моментами, на которые ты никак не можешь повлиять, но тревожиться я стала гораздо меньше!
Чему тебя научила «Нулевая комната»?
Ой, она меня, можно сказать, взрастила! Когда мы открывали «Нулевую», мне было двадцать пять. С тех пор прошло три года, которые похожи на отдельную жизнь: сейчас я будто другой человек. Главное, чему меня научила «Нулевая», – это работа с бюджетами. Потому что этот навык прекрасно перешел в реальную жизнь: сегодня я смело могу назвать себя финансово грамотным человеком. Я умею откладывать, я умею копить, я умею распределять собственный бюджет! «Нулевая» научила меня быть готовой к тому, что не все пойдет так, как ты запланировал. И очень важно в таких ситуациях сохранять самообладание и не делать резких движений. Она научила меня взвешенности, она научила меня отпускать. Можешь себе представить: несколько лет ты живешь мечтой открыть свой культурный центр в Самаре, целый год готовишься к открытию, потом еще три года его развиваешь, а потом понимаешь, что вот сейчас самое время уйти на пике и закрыться? Но я понимаю, что принятое решение в текущих финансовых обстоятельствах было верным, потому что, если бы я выбрала продолжать, мы бы просто сдулись и скатились до самоповторов. Но! Я не исключаю, что однажды мы перезапустимся. Я как раз над этим работаю. Очень активно работаю!
Как вы выбирали проекты для «Нулевой»?
Мы сразу заявили в своей миссии, что созданы для тех, кто создает. Многие восприняли это как наше желание продюсировать вообще всех, что было ошибкой: мы, как институция, должны были, в первую очередь, популяризировать то, что через несколько лет станет массовым. Делали свои программы, выставляли тех, в ком видели потенциал, показывали некоторых ради того, чтобы потом сказать, что мы были первыми. Иногда возникал конфликт интересов: с одной стороны, мы вроде как бы заявили о том, что готовы поддерживать молодых, а с другой стороны, мы понимаем, что вот эти ребята абсолютно не понимают, как с этой поддержкой работать. Поэтому с каждым годом мы становились все более избирательными и ввели систему отбора.
Приходилось отказывать друзьям?
Есть такая тема, да. И кто-то даже уходил в обидке, даже когда я честно объясняла, почему нам не подходит проект или работы. Но в этом плане я никогда не оставляла людей с нулем: всегда говорила, к кому можно обратиться с проектом, который нам не подошел. У меня в этом плане очень предметный подход: сажусь с человеком и как предприниматель говорю ему, почему его предложение не принесет нам ни профита, ни охватов, ни просмотров.
А есть в городе художники такого уровня, которых хочется выставлять, не оценивая их лайками, просмотрами и выручками?
Думаю, да. Мы выставляли в «Нулевой» арт-коллектив «Стая» – молодых ребят, которые учатся в училище Петрова-Водкина. Мы были на них подписаны в сетях, следили за их творчеством, а когда мы открыли набор на резидентскую программу в двадцать четвертом году, они подали заявку. И мы понимали прекрасно, что не получим от них лайков с охватами, но нам очень хотелось этих ребят поддержать, потому что их потенциал очевиден!
Может ли художник остаться в в Самаре и не проиграть?
В столице ты останешься самим собой: от себя же все равно не убежишь! Это, наверное, отличительная часть самарской культуры: у нас все одиночки. Поэтому всегда удивляюсь, когда слышу от всех: давайте объединяться, создавать союзы и устраивать коллаборации. Если уж заходит разговор про объединения, нужно использовать совсем другие подходы: у нас сложно всех объединить, потому что маленький город разбит на отдельные тусовки. И они друг друга не признают. И это ужасно! Иногда мне это делало очень больно: ну, не могу я сесть в баре, обложить кого-то по-черному, а потом при встрече спокойно улыбаться. Не мое это. И порой получается, что ты стараешься строить нормальные искренние отношения с человеком, а он обижается на тебя за то, что ты ему когда-то проходку не дала, когда билет триста рублей стоил. Триста. Рублей. И человек год ходил и дулся, ничего мне про свою обиду не сказав. И это взрослые люди!
Скажи, пожалуйста, мечты у Полины, которая живет своей жизнью за пределами проекта, и мечты у Полины культурного менеджера совпадают?
Не всегда. Полина, которая не культурный менеджер, хочет жить и не работать, а просто кайфовать. А Полина, которая менеджер, готова очень много работать и жертвует отдыхом. Это факт.
Многие называют время, в котором мы живем, сложным. Насколько бы ты оценила его сложность?
Знаешь, мне очень понравился совет, который дал мне отец в феврале 2022 года. У меня тогда расклад был просто аховый: у меня бабушка в реанимации, 19 февраля должна открыться «Нулевая», и я с горящей пятой точкой готовлюсь к открытию, энергия на нуле. И вот мы открываемся, а через четыре дня начинается вот это все. И я просто от эмоций и перенапряжения выдохнуть не могу. Звоню папе, который пережил развал страны, и он спокойно мне говорит: «Делай, Полина, что должно, и будь что будет» И добавил, что мы – поколение, которому повезло застать мир без войны, потому их – войн – всегда больше, чем мира. Не сказать, чтобы я сразу расслабилась после этого, но стало легче. Просто я поняла, что иногда нужно просто адаптироваться к кризису и понять, как из него выйти.
В каком городе ты хотела бы встретить старость?
Не знаю даже: я очень мало городов видела и путешествую в основном по России. Была однажды в Карловых Варах в Чехии: какие-то источники, гейзеры, вот это все. Мне сказали, что это пенсионный городок, в котором будет офигенно в старости. Пожалуй, мне близок по духу Нижний Новгород: мне кажется, могла бы пожить там годик-другой. Я не знаю, как ответить на твой вопрос, потому что пока не понимаю старости. Я знаю, как я ее встречу: со своей семьей, с внуками, с мужем. Я семейный человек и очень хочу, чтобы у меня была такая большая, теплая семья, которая часто собиралась бы в моем доме.
Давай упростим вопрос: а кем ты видишь себя через десять лет?
Мамой. Мне очень хочется немножко приземлиться. Я всегда к проектам отношусь как к своим детям и понимаю, что так не должно быть, наверное. Но очень хочу быть родителем, чтобы к детям относиться как к детям, а к проектам как к работе. Хочу, чтобы у меня была семья и дети, но при этом оставалось время для проектов. Потому что от проектов я, похоже, никогда не откажусь: мне все время нужно что-то делать!
Текст: Денис Либстер
Автопортрет: Полина Дрожжина
Комментарии (0)