Десять лет назад в Самаре появился Центр социальной помощи женщинам «Ты не одна». Да, мы не знаем, действительно ли домашнего насилия за это время стало меньше, но в одном мы уверены точно – жертвам абьюза и всем, кто попал в сложные жизненные обстоятельства (а с ними сталкиваются не только женщины!), точно есть куда обратиться за помощью. Руководитель проекта Ирина Серебрякова доказала, что начать новую жизнь реально, но зачастую это возможно только благодаря всецелой поддержке и безусловной любви.
«Все женщины, которые живут в нашем центре, должны работать, а из заработанных денег формировать подушку безопасности на будущее»
Центр «Ты не одна» в этом году отметит свой юбилей – вам исполнится десять лет. Всегда интересно, с чего начинаются большие – и по-настоящему добрые проекты. Какой была точка старта?
Еще до окончания обучения в медуниверситете я была уверена, что хочу помогать людям и гармонизировать мир вокруг себя. Однако на последнем курсе я уже стала мамой – и никак не могла выйти на работу из декретного отпуска. После первого ребенка на свет появился второй. Так, спустя почти десять лет, муж предложил мне заняться благотворительностью, открыв в Самаре филиал фонда Андрея Первозванного, а мне взять под руководство Всероссийскую программу «Святость материнства». Я организовывала семинары для подготовки психологов к консультациям женщин в ситуации репродуктивного выбора, говоря простыми словами – консультации тех, хочет сделать аборт. Но было очевидно, что проблемы, которые приводили их к этому решению, были связаны, прежде всего, с отсутствием крыши над головой или финансовой нестабильностью. Тогда было принято решение открыть в Самаре центр помощи женщинам, оказавшимся в сложных жизненных ситуациях.
Аналогичных проектов в городе тогда не было?
У нас был государственный центр для детей и подростков, в котором функционировало отделение «Мать и дитя» – аналог нашей истории. Я ездила к ним в гости, перенимала опыт и смотрела, как все устроено у них изнутри. Но потом центр закрылся и возобновил работу только в прошлом году.
Помню, что в самом начале я обладала дикими амбициями: мне казалось, что за три месяца я поставлю на ноги любую женщину. Но практика доказала обратное: для того, чтобы окрепнуть, женщине нужно в два раза больше времени. Раньше из центра уходят редко: скорее, это делают те женщины, которые приходят к нам с иждивенческой позицией, – они ничего не хотят решать. А у нас есть строгие прописанные правила.
Какие?
Первое – женщина должна обратиться к нам сама: только тогда будет понятно, что эта помощь ей действительно нужна. Второе – все женщины, которые живут в нашем центре, должны работать, а из заработанных денег формировать подушку безопасности на будущее. И мы всегда просим их не тратить деньги на продукты и вещи. Хотя часто бывает, что женщинам сразу хочется сделать что-то хорошее на первые заработанные средства: например, купить продукты в центр. Одна из девушек как-то принесла приправ – на пятьсот рублей! В итоге ни о какой финансовой грамотности здесь речи, конечно, просто не шло.
Как помимо устройства на работу происходит социализация женщин?
В первую очередь, это индивидуальная и групповая работа с психологом. При этом второй формат встреч для многих более продуктивен: женщины понимают, что они не одни столкнулись с этой проблемой. Так они не чувствуют себя одинокими.
Во-вторых, это, конечно, помощь братского – хотя я бы сказала, что сестринского – плеча: искренние разговоры – то, что помогает вернуться в социум и излечить душу. А еще мы стараемся постоянно разгружать наших жительниц эмоционально: организуем для них различные мастер-классы, фотосессии и праздники.
«Но самая красная линия для всех – это побои детей: такое, за редчайшим исключением, не станет терпеть ни одна мама»
Вы как руководитель как-то взаимодействуете с жительницами центра?
С каждой женщиной, которая заезжает в «Ты не одна», я обязательно знакомлюсь лично. Мы строим с ней изначальный план, который помогает определиться в дальнейшем пути. А так как я еще и психолог, я веду группы «Свобода от страха» и стараюсь присутствовать на наших психологических группах.
Есть ли четко сформулированный портрет аудитории, которая обращается за помощью?
Женщина с ребенком – единственный критерий, который их всех объединяет. Возрастная категория, социальный статус, национальность и вероисповедание – все они совершенно разные.
В последнее время мы ориентированы исключительно на женщин с детьми. Да, мы возьмем и тех, кто обращается без малышей, но только если на момент обращения у нас будут свободные места для размещения.
Обращаются ли за помощью мужчины?
Мужчины действительно – хоть и редко – обращаются в центр, но в основном они хотят записаться на семейную психологическую консультацию. На данный момент у нас действует грант «Свобода от страха +» – он нацелен именно на помощь мужчинам, которые не знают, как им действовать в сложившейся семейной ситуации, но хотят что-то изменить. Первое время после старта этой программы нас закидывали вопросами и обвинениями: «Вы что, собираетесь помогать абьюзерам? Дожили!» Но это совсем не так: мы прекрасно понимаем, кому и когда действительно нужна помощь. Абьюзеры, кстати, за ней никогда не обращаются.
А часто ли мужчины помогают центру?
Да, и очень часто! Нам пишут, и к нам заходят лично, чтобы спросить, в какой помощи мы нуждаемся. Например, одни помогают покупкой продуктов, другие – ремонтными работами.
Можно ли уверенно сказать, что все женщины, которые обращаются за помощью, страдают от финансовой неграмотности?
Финансовая неграмотность может повлиять на то, что женщина попадет в сложную ситуацию, но утверждать, что это единственная проблема, с которой она может столкнуться, в корне некорректно. Никто не застрахован от несчастных случаев. Признание человека банкротом, пожары и семейные трудности – случается разное.
Бывают ли повторные обращения в центр?
Это сложная тема. Раньше я придерживалась такой позиции: если женщина достигла с нами определенного уровня, стабилизировалась, а после ухода из центра вернулась к маргинальному образу жизни, например, снова стала употреблять наркотики или алкоголь, то мы не брали ее обратно в центр. Сейчас изменились запросы, с которыми к нам изначально приходят женщины: чаще всего – в 90% случаев – они все же сталкиваются с домашним насилием. И, конечно, если мы узнаем, что женщина после возвращения столкнулась с повторным абьюзом, избиениями и травлей, отказать ей в повторной помощи мы не можем.
Действительно ли процент домашнего насилия сильно вырос за последнее время?
Насилия не стало больше, просто о нем стали чаще говорить – женщины делают это смело и открыто. Домашнее насилие было всегда, и началось оно еще со времен домостроя.
Сейчас, в 2025 году, люди чаще обращаются за помощью к психологам сразу при обнаружении малейших проблем в отношениях или все же доводят ситуацию до крайней точки кипения?
Если мы говорим про домашнее насилие, там всегда все доходит до крайней точки, которая, нужно сказать, у каждого своя. Для одной женщины эта точка наступает тогда, когда муж назвал ее дурой, для другой – когда муж толкнул или ударил. У третьей наступает предел, когда побои дошли до переломов, а для четвертой сигналом служит нож, приставленный к горлу. Но самая красная линия для всех – это побои детей: такое, за редчайшим исключением, не станет терпеть ни одна мама.
Как обеспечивается конфиденциальность женщин в центре?
Это очень сложный вопрос, потому что государство требует от нас как от грантополучателей постоянной отчетности. Перед нами всегда встает сложный выбор, когда женщина, пострадавшая от домашнего насилия, не хочет, чтобы кто-то знал о ее местонахождении. И мы выбираем безопасность: не показываем ее на фото, меняем имена и все персональные данные, если хотим поделиться ее отзывом о нашей работе после выхода из центра.
Но есть нюанс: наш адрес известен всем – мы открыты и публичны. Это наш принцип. Да, из-за этого с нами случались разные неприятности, например, как-то нам вышибли дверь. Естественно, после этого мы усилили все меры защиты.
Часто ли случаются конфликты между жительницами центра? Или они, наоборот, чувствуют силу и поддержку друг в друге?
Опять же всегда все по-разному. Бывают такие заезды, когда девчонки относятся друг к другу, как сестры по несчастью: поддерживают друг друга и стоят друг за друга горой. Первые лет пять центр держался исключительно на жительницах: они сидели с детьми – даже когда их было четырнадцать! – убирались, готовили и являлись той самой поддержкой, которая и помогала им выбираться из кризисных ситуаций. Сейчас на грантовые деньги мы оплачиваем услуги няни: она сидит с детьми, пока женщины работают. Также у нас есть повар, который помогает с готовкой и максимально сохраняет все продукты, которые приносят неравнодушные жители Самары в центр.
Но, конечно, женщины ссорятся! И раз в неделю у нас проходят психологические встречи, которые помогают решить возникшие проблемы между жительницами и снять нарастающие напряжение и стресс.
Удается ли как-то поддерживать связь с женщинами после того, как они выходят из центра? Или вы стараетесь не отслеживать их дальнейший путь?
Мы стараемся не навязываться, но это – в одно и то же время – правильно и неправильно. При нашем уровне отчетности мы обязательно должны отслеживать результаты, динамику и прогресс. А с другой – мы не хотим лишний раз напоминать про себя.
В большинстве случаев женщины, которые после центра начинают новую жизнь, приходят к нам сами, чтобы сказать простое «спасибо». И это дорогого стоит.
«У меня три сына. И я хочу, чтобы они научились быть счастливыми»
Думаю, что наш разговор будет неполным без ответа на вопрос: «Как каждый из нас может помочь центру?»
Мы благодарны любому вниманию: от покупки продуктов и вещей первой необходимости до проведения мастер-классов, ремонтных работ и финансовой помощи.
Есть ли шанс, что у «Ты не одна» появится филиал?
Такой шанс – и даже некоторые задумки! – есть: на данный момент центр настолько востребован, что мы не можем принять в своих стенах всех, кому действительно нужна помощь. Максимум – это тридцать человек: и взрослых, и детей. А нуждающихся намного больше, поэтому мы всерьез стали задумываться о втором корпусе.
А еще у нас часто спрашивают, будет ли проект тиражироваться в другие регионы. Но это правда тяжело: центр требует максимального ежедневного внимания, им нужно жить. Работа, пущенная на самотек, не приведет ни к чему хорошему.
Что самое приятное в вашей работе?
Я рада, когда женщина выходит из центра, начинает новую жизнь, а через какое-то время заглядывает к нам и говорит: «Спасибо, что вы просто есть».
А что заставляет вас плакать?
Я плачу исключительно от радости. Даже сейчас, во время предыдущего ответа на вопрос, я поймала себя на мысли: «Главное – не заплакать!»
Есть ли те ситуации, которые вызывают покалывание внутри даже спустя десять лет работы?
Все, которые касаются детско-материнских отношений: например, когда я вижу, что беззащитному ребенку очень нужны помощь, поддержка и любовь мамы, а она настолько сильно загружена своими проблемами, что просто не может ему этого дать. Да, возможно, она не понимает, что самое главное сокровище – оно здесь, рядом с ней. И в эти моменты мне становится действительно больно.
У вас, насколько я знаю, трое детей. Какому самому главному качеству вы хотите их научить?
У меня три сына. И я хочу, чтобы они научились быть счастливыми. Мне хочется, чтобы каждый из них опирался на свои личные сильные стороны и умело использовал свои слабости.
Какой самый главный совет вам давали в жизни?
Его дал мне мой старший сын! Когда ему было одиннадцать лет, он пришел на кухню и сказал: «Мам, давай купим биткоин? Это мой тебе совет». А я сказала: «Я не понимаю, что это за слово, иди делай уроки». Вывод на всю жизнь: «К своим детям нужно прислушиваться!»
Текст: Ксения Возгорькова
Продюсер: Наталья Алиуллова
Фото: Дарья Мищенко
Стиль: Анастасия Рашевская
Макияж: Нана Гаранина (Manufaktura Beauty)
Комментарии (0)