Борис Александрович Илларионов – министр культуры Самарской области, приехавший к нам из Санкт-Петербурга, – 15 октября отметит год в занимаемой должности.
Текст: Катерина Гущина
Фото: Артем Голяков
Соглашаясь на предложенную работу, всегда лишь примерно представляешь, что ожидает. По прошествии года оцените, пожалуйста, каким вам представлялся наш регион и насколько это ожидание соответствовало реальности?
Если говорить лаконично, то Самара вдохновляет. Одна только Волга, создавая особую атмосферу, примиряет с тем, что я поменял локацию: в Петербурге река имеет особое значение для города. Я был во многих местах на Волге, но здесь, в Самаре, она и связанные с ней красоты, совершенно
уникальны. Самарская Лука – это такое раздолье (явно неслучайно Стенька Разин здесь был). И Ширяево, и Жигулевское море в Тольятти, и Усолье – это определенно точки на карте, которые не могут не вызывать восхищения.
В первых интервью вы задавались вопросом самоидентификации региона: кто мы, какими нас видят со стороны? Можем ли мы назвать себя культурным городом или акценты остаются расставленными в пользу заволжской природы?
Это все едино, на самом деле. И культура, и природа. Это все элементы самоидентификации. Относительно брендирования – это процесс не мгновенный: он должен «вызреть», поэтому я бы сейчас однозначно отвечать не стал. Проблема есть с позиционированием на внутреннее предъявление и на внешнее. История с «гением места» не так проста, размышляя об особенностях истории города, мы пока не можем определиться, на что «бьем», что для нас самое главное. Я считаю этот процесс, без окончательного результата на текущий момент, совершенно нормальным: мы все сейчас переживаем нелегкие времена, в том числе, ментальные. Я убежден, что нынешняя ситуация вынуждает серьезно меняться всю сферу культуры и искусства: музеи, театры, концертные площадки, библиотеки. И перемены будут нарастать, становиться еще глубже. Мы просто не всегда их осознаем, а некоторые не видят необходимости в изменениях. На брендирование региона этот процесс трансформации неминуемо влияет. Тот же «Волгафест» в этом году вынужден был стать очень емким по смыслам, и в этом ключе был показательным. Из таких концептуальных мероприятий идея бренда и развивается.
То есть город не ленный, идея «города-курорта», где и жители, и туристы нацелены на отдых, не совсем отражает действительность? Как вы воспринимаете жителей: как деятельных, инициативных – в том числе, относительно культурных проектов, или расслабленных и ожидающих действий «сверху»? Ведь нельзя отрицать факт оттока передовой молодежи, которая стала наведываться в Самару исключительно в летний сезон, за волжскими приключениями?
Одна из существенных сфер жизнедеятельности региона – это промышленность. Сфера людей действия, технарей, и это исключает всяческую ленность. Не просто же так сюда, как в запасную столицу, перевезли в значительной степени индустриальный потенциал страны? И это повлияло на культурный код. Здесь как раз наблюдается история и баланса, и дуальности. Город, с одной стороны, рабочий, а с другой – любит и умеет отдыхать. Я же вижу, с какими горящими глазами люди приходят на спектакли в наши театры: они заинтересованы в таком проведении времени. И, к слову об инициативности, я вчера был в селе Богатое – там также жители реализуют проект «Том Сойер Фест» по сохранению исторического и культурного наследия. Энтузиасты прекрасно сделали почтовую станцию. А благодаря национальному проекту «Культура» в селе модернизировали библиотеку.
Нашли там что-то интересное для себя?
Да, «Словарь античности» – любимую книгу своей молодости. В прекрасных, хочу подчеркнуть, условиях – библиотека сделана замечательно. На настоящий момент могу назвать ее лучшей, образцовой в области. Удалось создать абсолютно новое пространство, где могут быть воплощены самые разные формы интеллектуального и развлекательного досуга: она интерактивна. У меня бы жизнь, наверное, иначе сложилась, если бы я ребенком школьного возраста имел доступ в подобные места.
К вопросу о библиотеках – это ведь один из крупных реализованных под вашим руководством проектов в области.
Основной акцент на них был сделан в прошлом году: было открыто девять модельных библиотек. В этом году их всего три, но очень серьезных. Вот совсем недавно в Новокуйбышевске открывали библиотеку имени Пушкина. В 2020-м наше внимание направлено на сельские дома культуры.
Чем они будут наполнены?
Везде немного различен исходный материал, и контент будет зависеть от этого. Где-то это дома культуры совхозов-миллионников, к примеру, в Августовке: огромное здание, расположенное в центре села. И его обновление требует серьезных вложений. Там сохранились прекрасная советская мозаика, огромные пространства, которые можно зонировать. А есть совершенно небольшие ДК, но и там мы стараемся, чтобы, как минимум, одна из их частей была трансформирующейся. Важно же не просто стенки покрасить и придать аккуратный вид. Важно создать пространства для наполнения содержанием, актуальным для самих жителей.
Соответственно, люди должны прийти передовые, способные освоить эти пространства? Как обстоят дела с кадрами?
Кадровый голод мы, безусловно, ощущаем. Наш губернатор Дмитрий Азаров выступал с инициативой, которая была поддержана президентом России Владимиром Путиным, по программе «Сельский работник культуры». Федеральные коллеги правильно поставили задачу, чтобы мы не просто рекрутировали выпускников вузов, а в сельские территории могли бы приехать и люди с опытом.
Вернемся к Самаре: не считаете ли вы, что нам не достает в городской черте значимой современной площадки, с образовательной, просветительской, развлекательной функцией? В связи с этим вопрос о планах по музею Алабина? Сейчас он не осваивается как современное актуальное пространство, и инициативы проистекают больше от творческой молодежи.
Реконструкция музея, безусловно, стоит на повестке дня. Основная проблема – «где телега, а где лошадь». Мы можем быстро сделать проектно-сметную документацию на реконструкцию основного музейного комплекса. Но для этого мы должны до конца понимать, какая там будет экспозиция. Музей – не спорю – нуждается в новой экспозиции.
И аудитории. Туда практически не ходит молодежь.
Это главный музей региона, и он должен ту самую нашу самарскую идентичность представлять в предметном ряде, в идеологии. К сожалению, та концепция, которую мне представили в начале моей работы, меня категорически не устроила. И с музеем мы начали процесс поиска новых подходов для преобразования этого пространства. К сожалению, пандемия немного нас задержала: мы планировали на это время стратегические сессии, и эксперты должны были приехать. Могу сказать одно: специалисты, которые уже привлечены к этой работе – федерального и мирового уровня. Надеюсь, что скоро мы выйдем в публичное пространство с готовой идеей, поскольку без обсуждения с общественностью, концепцию нельзя запускать в работу.
На 2020 год вы и планы организовывать сессии, опросы общественного мнения с целью понять творческий потенциал региона.
Подобная встреча, в рамках круглого стола, состоялась недавно, и была посвящена фестивалю «Шостакович. Самарское время. DSCH», как одному из ключевых событий региона, которому необходим масштаб и дальнейшее развитие. Безусловно, мы хотели бы, чтобы этот разговор был более широким – он прошел при участии локальных экспертов и приглашенных специалистов из Москвы, Петербурга. «Внешний взгляд» мы отсканируем (улыбается).
Не равняя Самару с Петербургом, все же скажите, может ли быть воплощен феномен Перми на нашей территории, когда произошел культурный взрыв?
Я очень люблю формулу встречного движения – центробежного и центростремительного. Опыт другого города я бы с большой аккуратностью брал в качестве примера. Несмотря на то, что многое было сделано, а многое просто пропиарено, откровенно говоря, когда Курентзис ушел из Перми, там осталась «выжженная земля». Конечно, звезды должны появляться – они будоражат, вносят свежую струю. Но если не создавать свою базу, эти звезды так и будут блуждающими. Культура – как английский газон: его постоянно нужно стричь, за ним требуется полноценный уход. Поэтому точечный подход в ней неприменим. У нас – отличные музыкально-театральные коллективы. Необходим иной уровень финансирования: мы этот вопрос начинали прорабатывать. Но нам, безусловно, есть, чем гордиться. Например, прекрасный главный балетмейстер – Юрий Петрович Бурлака – надеемся, что он скоро к нам вернется насовсем. Он – это та основа, которая может привести нашу труппу к статусу одной из ведущих в стране. Я в это верю безоговорочно. Но нам нужно поддержать артистов, хореографическое училище, которое до сих пор не имеет собственной площадки. Это путь ежедневного труда. Конечно, важно, чтобы на фестиваль Шелест приехали звезды. Но повседневная работа должна наполняться такой же ответственностью, как и в дни, когда приезжают гастролеры.
Каковы ваши личные предпочтения?
Уже свыше десяти лет – это барочная музыка. Я с большим интересом смотрю, что происходит. Она широко представлена во Франции, и я всегда, по возможности, посещал концерты. Сейчас все «схлопнулось», но и в России есть драйверы. Я дружу с Андреем Решетиным – основателем фестиваля Earlymusic – совершенно невероятным человеком, который и в «Аквариуме» успел с Гребенщиковым поиграть, и учился у лучших европейских мастеров аутентичного исполнительства. Он проводит фестиваль ежегодно, несмотря на все сложности. Помимо ансамбля «Солисты Екатерины Великой», там представлена и барочная балетная труппа – мы хотели ее привезти на фестиваль Шостаковича. Надеемся, в следующем году это удастся, хотя далеко не все понимают это искусство. Вообще, фестиваль «Шостакович. Самарское время. DSCH» – повод для гордости. Я считаю, состоялся шикарный open-air, который по воле случая с площади Куйбышева был перенесен на склон площади Славы, а вместо Ильдара Абдразакова его открывал Денис Мацуев. И совершенно фантастический концерт Венгерова. На открытии фестиваля была выдающаяся пианистка Екатерина Мечетина. Говоря о закулисье, приоткрою интригу – с ней затеваем проект, связанный с сельскими домами культуры.
К слову, фестиваль задумывался как многожанровый, многосмысловой: в этом году на нем был представлен и спектакль театра Пушкина «Рыцарь пламенеющего пестика». Говоря о фестивале, необходимо упомянуть имя его художественного руководителя Марка Левянта и, конечно, губернатора
Дмитрия Азарова, который деятельно поддержал идею его проведения, обратившись к федеральному министру культуры Ольге Любимовой. Она же в ответ не просто одобрительно кивнула: благодаря поддержке министерства культуры РФ на закрытие фестиваля приезжал Большой симфонический оркестр под управлением легендарного Владимира Федосеева. И мы хотим, чтобы этот фестиваль стал явлением в культурной жизни России. Ведь фигура Шостаковича глобальна: он – гений не только XX века, а всего человечества. В музыке он воплотил трагедии и подъемы эпохи. Концентрируя наследие культуры – в нем и Моцарт, и Брамс, и Рихард Штраус – он вдохновляет исполнителей современной музыки. Это призма и ретроспективного, и перспективного взгляда на эксперименты. И то, что он связан с самарской землей, чудесно: под этим культурным кодом можно объединить все виды искусства.
Определите ваши ориентиры – что вас ведет лично? Какая ценность?
Этот вопрос я задаю себе ежедневно. Основное слово - «надо, нужно, необходимо». Встать в шесть утра и выполнить свою работу. До самого позднего вечера.
Комментарии (0)