Когда человек с детства мечтает спасать жизни, ничего не сможет его остановить на пути к мечте. Особенно такая мелочь, как отсутствие в городе кафедры пластической хирургии. Официальные цифры – 17 лет стажа – не могут полностью описать ее карьеру, которая началась с лечения – настоящим стеклянным шприцем! – собственных мягких игрушек. После этого Екатерина Вовк провела восемь лет в отделении общей хирургии, в котором основной операцией была ампутация, и только потом попала в клинику «A2Meд» и начала спасать жизни девушек, возвращая им молодость, уверенность в себе и красоту!
Дорога в хирургию
Скажите, вы с самого детства мечтали стать пластическим хирургом?
Доктором! В детстве я всегда мечтала стать доктором: сколько себя помню, у меня была такая мечта. И ее легко объяснить: у меня есть двоюродная бабушка – родная сестра моей бабушки по маминой линии. Она работала офтальмологом в Центральной больнице в Кинеле и приносила мне с работы разные пинцеты, инструменты и железные лоточки, в которых раньше эти самые инструменты хранили и кипятили. Как-то раз она принесла мне самый настоящий шприц из тех, которые раньше стеклянные были. Стоит ли говорить, что все мои мягкие игрушки были – а некоторые и по несколько раз – были вылечены с помощью этого шприца и воды? Так что, сколько я себя помню в детстве, всегда играла в больницу. И мне это нравилось! Мне так хотелось лечить людей, что, когда я уже перешла в девятый класс, у меня, в отличие от одноклассников – «Да ладно, еще два года впереди!» – уже не было никаких сомнений, куда идти дальше. Потому что я уже знала, что буду поступать в медицинский университет.
И сколько нужно учиться, чтобы стать пластическим хирургом?
Много! К тому же мне пришлось пройти долгий путь до пластической хирургии: сначала – в 2007 году – я закончила Самарский медицинский университет, потом пошла в ординатуру по общей хирургии, а после ее окончания стала работать в том же отделении общим хирургом. Там же, где проходила первичную специализацию: в клиниках Медицинского университета. Одновременно с работой я начала заниматься наукой: поступила в аспирантуру, защитила кандидатскую диссертацию и начала преподавать на кафедре общей хирургии.
Помните тему кандидатской?
Я посвятила свою работу изучению остеомиелита – гнойного заболевания костей. И это вполне логично, потому что работала я в гнойном отделении.
А вот теперь даже интересно стало, как вы перешли к пластической хирургии!
Давайте начнем с того, как я вообще стала хирургом! Обучение в Медицинском построено таким образом: мы учимся шесть лет и первые два года у нас теоретические – химия, биология, физика – кафедры. Клинические кафедры начинаются с третьего года обучения: терапия, хирургия, гинекология и так далее. И вот, дойдя до клинических кафедр, я попала на хирургию и поняла, что эта кафедра моя! Поняла, что хочу спасать людей! Логика у меня была простая: ну, что могут терапевты сделать? Таблеточки прописать! То ли дело хирург! Хотя были мысли и про гинекологию: думала пробиться в хирургию через нее. Там и коллектив женский, и оперировать можно. В общей же хирургии до сих пор женщин не особо жалуют: там почти исключительно мужской коллектив и я тысячи раз слышала это вот: «Женщине как хирургу состояться намного сложнее, чем мужчине!»
А почему сложилась такая ситуация?
Сложно сказать. Но, почему-то бытует мнение, что хирург должен быть огромным сильным мужиком метра под два ростом.
Как бы там ни было, с четвертого курса я начала ходить в хирургический кружок, а с пятого уже дежурила по ночам: смотрела за ходом операций и работала в приемном отделении. На той самой кафедре, на которой потом начала работать в ординатуре. А после окончания шестого курса я уже – как и в девятом классе, когда знала, что стану доктором – понимала, что вижу себя только хирургом. Общим хирургом! И как мне будет сложно, я тоже уже понимала. И ведь не ошиблась нигде: и правда было сложно. Я жила буквально на работе: работала каждый день, а иногда уходила на дежурство, а возвращалась через трое суток. Но мне нравилась такая жизнь. Я горела этим. А после окончания университета у нас было распределение, и профессор кафедры, на которой меня уже все знали как свою, написал ходатайство, и меня оставили на ней – моей «родной» кафедре», на которой я к тому моменту отработала уже два года - в ординатуре. В итоге перед тем, как уйти в декретный отпуск, я отработала общим хирургом восемь лет. И года за два до этого отпуска я уже задумывалась сменить немного нишу, потому что моей ведущей операцией были ампутации. Просто я работала в центре по остеомиелиту по Самарской области, и приходилось сталкиваться с пациентами из районов и деревень: болезнь эта сложноизлечимая, а многие случаи к моменту обращения были запущены. Так что ампутация нижних конечностей не редкий, мягко говоря, исход.
Врачей часто ругают за профессиональный цинизм – как быстро он прилипает?
Да по-разному у всех. Кто-то быстро выгорает и даже уйти может из специальности. Кто-то остается на всю жизнь и становится циником. Но свою профессию нужно любить. Нужно ей болеть.
Смена курса: от общей к пластической
Очень интересно даже не то, как вы с таким режимом как-то находили время на личную жизнь, а то, как как вы пережили восемь лет ампутаций в конвейерном режиме?
Как-то пережила. И же все равно любила свою работу и горела ей. Больше скажу: женщине невозможно проявить себя в хирургии, если она ей не горит! Но и лукавить тоже не стану: мне хотелось побольше эстетики в своей работе. Вот только вариантов перейти в сферу пластической хирургии у меня было немного: кафедры пластической хирургии в городе не было, а для того, чтобы сменить нишу и стать пластическим хирургом, мне нужно было пройти переквалификацию. А что такое смена квалификации? Это от четырех до шести месяцев стажировки на кафедре в другом – Москва или Санкт-Петербург - городе. С полным отрывом от производства. Понятно, что никто бы мне полугодовой отпуск не дал, так что декретный отпуск пришелся как нельзя кстати! И тут большое спасибо мужу, который поддержал меня и отправил в Питер, куда я уехала с маленьким ребенком и своей двоюродной бабушкой – моим эталоном в мире медицины, которая, получается, еще раз помогла мне стать доктором. После переквалификации я вернулась в Самару и…
И стали пластическим хирургом?
Нет! Вернулась в отделение гнойной хирургии. В котором мне, разумеется, никто не мог разрешить применять новые знания и работать в области пластической хирургии. А другие самарские хирурги, к которым я постучалась, мне отказали.
Мужской мир или страх конкуренции?
Второе. «Зачем нам растить конкурента? Да и ассистент не нужен – мы и без него справляемся» - примерно в таком стиле мне везде вежливо отказали. В итоге я снова вернулась к любимой работе: к гнойной хирургии и ампутации ног. Но я не сдалась! И не отказалась от мечты! Правда, единственное, что мне оставалось – разместить резюме на всех сайтах для поиска работы. Просто так, не надеясь ни на что. Такое, знаете: просто, чтобы сделать хоть что-нибудь! Но это сработало: в один из дней мне позвонили из частной клиники «Наука», чтобы сообщить о том, что они в поисках пластического хирурга, а я им подхожу. Нужно ли говорить, что это был тот самый момент, когда я родила второго ребенка? Самое интересное, что перед выходом во второй декретный отпуск я сказала мужу, что собираюсь сидеть в глубоком декрете до трех лет, потому что сильно устала от гнойной хирургии. В общем, второму ребенку было шесть месяцев, когда я вышла в «Науку», где познакомилась с величайшим хирургом, который стал мне учителем, соратником и другом – Рустамом Халиллулином. Оказалось, что это близкий мне по духу человек, который, как и я, «болеет» хирургией. Мы вместе начали оперировать в «Науке», я ушла из гнойной хирургии, ушла из Медуниверситета и со своей кафедры тоже ушла. Так началась моя карьера пластического хирурга.
Получается, что вы начали все с нуля, оборвав все связи. С какими чувствами уходили?
Если честно, был холодок по спине. Но был один нюанс, который давал мне возможность на второй шанс в случае неудачи: по сути, уходя в «Науку», я все еще была в декретном отпуске. Поэтому, если бы все пошло не так, я могла все переиграть, сделать вид, что не было никакой пластической хирургии, и вернуться пилить ноги. Но мне этого очень не хотелось, поэтому старалась про это не думать, чтобы не расслабляться. И вот, также, как я бежала в клиники на шестом курсе в ординатуре, чтобы всему научиться и ничего не упустить, также я летела в «Науку».
Чему может научить Госпожа хирургия
Кстати, если вернуться к той студентке с горящими глазами: какой самый большой миф о медицине был разрушен при близком знакомстве с ней – медициной?
Врачи-хирурги были для меня чем-то сродни небожителям: я смотрела на них, как на героев американских сериалов, которые бегут за каталкой, залетают в операционную, а потом – после операции и спасения очередной жизни – элегантно снимают маску и пьют сок. И все такие красивые и чистенькие. Всегда хотелось так же. В реальности все немного иначе, конечно: хирургия – не самая чистая специальность. До сих пор помню, как работала в приемном покое – а все молодые хирурги начинают свою карьеру с работы в приемном покое – и скорая помощь привезла человека в состоянии очень сильного алкогольного опьянения с желудочным кровотечением. И как при попытке провести осмотр его на меня вырвало. И вот стою я посреди приемного покоя вся в крови и рвоте, понимаю, что жизнь от кино немного отличается, и мир моих фантазий начал потихонечку рушиться. Потом я ампутировала конечности бомжам, которые зимой пытались согреться о трубы и получили ожоги, очень плохо совместимые с жизнью. И вся эта грязь – она немного отличалась от моих представлений. Стала ли любить хирургию меньше? Нет, конечно!
А какой из фильмов про больницу нравится вам больше всего?
Если честно, я стараюсь не смотреть сериалы и фильмы про больницы. Не потому, что они мне не нравятся или раздражают. И не потому, что там все немного приукрашено и много неправды – просто времени на них не хватает. Но в детстве я смотрела сериал про военных хирургов – «Чертову службу в госпитале МЭШ». Это вроде как комедия, но суровые будни врачебной жизни там тоже есть. Вот он мне очень нравился и запомнился на всю жизнь.
Если вы так любили спасать жизни, почему вы ушли в пластическую хирургию?
Потому что не всегда получалось спасти. Потому что смерти тоже были. Все по-разному переживают уход своих пациентов, но я всегда воспринимала это очень болезненно и пропускала все через себя. Да, я понимала, что сделала все что могла. Да, я знаю, что не все и не всегда зависит от доктора. Иногда упущено время, потому что человек сам долго не хотел ехать в больницу или потому, что хроническая болезнь уже долго прогрессировала. Да много всего! И вот привозят к тебе человека: он уже на волоске, ты делаешь все возможное и даже немного невозможного. Но даже этого оказывается недостаточно. И человек умирает. Это страшно. Это больно. И в какой-то момент я поняла, что больше не хочу пропускать через себя смерть.
Перед тем, как перейти к красивым девушкам, скажите, какой самый важный урок преподнесла вам общая хирургия?
Во-первых, она продолжает меня учить. А, во-вторых, она подарила мне колоссальную работоспособность и стрессоустойчивость. Работа в общей хирургии научила меня быть смелой, терпеливой и сострадательной к чужой боли. Госпожа хирургия – прекрасный учитель!
Жизнь пластического хирурга
Как изменилась ваша работа после того, как вы сменили сферу: стало сложнее или проще?
Пластическая хирургия – это же просто другое хирургическое направление. Красивая сторона медали, так скажем. Проще не стало, потому что мы делаем достаточно сложные операции. Наверное, стало спокойнее: сегодня я работаю со здоровыми людьми, которые приходят ко мне исключительно по эстетическим показаниям. Им не нравится что-то в их внешности, или они хотят как-то повысить самооценку. И я открыла для себя, что мне нравится менять женщин к лучшему. Нравится смотреть, как женщина, которая несколько лет стеснялась просто раздеться в присутствии мужа, видит в перевязочной результат операции, и у нее загораются глаза. И очень рада видеть ее, совсем другую и уверенную в себе, когда она приходит после реабилитации, чтобы поблагодарить за новую жизнь. Это для меня дороже всего.
Пластическая хирургия – это не просто коррекция тела. Это в какой-то мере врачевание женской души! итоге сильно отличаются размерами: одна грудь условно первого размера, а другая – пятого. У человека же жизнь буквально рушится! Они настолько теряют уверенность в себе, что их иногда мамы ко мне приводят.
Получается, вы продолжаете спасать жизни?
Ну, если только немножечко! Просто теперь это спасение безопаснее: девушки попадают ко мне после полного обследования у смежных специалистов. Но, конечно, у нас бывают и экстренные случаи, и осложнения. Потому что это – хирургия, и без них никак не обойтись. С осложнениями не сталкивается только тот хирург, который совсем не оперирует: наверное, это можно назвать главным правилом в нашей работе. Закон буквально. Бывает, что после операции приходится возвращаться в операционную. И дело не в том, что я что-то неправильно делаю или пациент нарушает рекомендации, – просто это хирургия.
А что еще должен знать пластический хирург, кроме анатомии?
Очень много! Поэтому мы все время учимся: я постоянно посещаю разные конференции, форумы, конгрессы и симпозиумы, чтобы обмениваться опытом, открывать что-то новое и внедрять эти открытия в свою практику. Пластическому хирургу нужно быть немного клиническим фармакологом, чтобы разбираться в препаратах и знать, какую группу антибиотиков назначить, чтобы назначить правильное лечение и избежать аллергических реакций. Часто приходят пациенты с какими-то сопутствующими заболеваниями. С сахарным диабетом, например. И нужно понимать, какие препараты можно использовать в данном случае, так что базовые знания в эндокринологии тоже нужны. И таких нюансов масса: мы должны разбираться в гинекологии, урологии и других дисциплинах.
А может ли пластическая хирургия стать некой панацеей: пришел, все сделал и больше не нужно ничего? Ни спорта, ни диеты.
Нет, конечно! Например, после операции на лице – с годами немного опускается овал, и мы можем комплексно его приподнять - нужно выполнять профилактические процедуры. Если отказаться от них, через год или два все снова опустится. Это правило относится и к операциям на теле: если женщина не будет заниматься спортом и придерживаться правильного питания, все наши труды обнулятся. Без работы над собой и самодисциплины ничего не получится. Так что нет – пластическая хирургия – это не панацея. И, простите, но я должна это сказать: нет, липосакция – это не методика для похудения. Просто так часто я это слышу: отсосите у меня несколько килограммов, чтобы я стала стройнее. Это работает немного не так. Сначала нужно сбросить вес, а потом уже я помогу вам скорректировать фигуру.
Есть какой-то топ запросов? С чем чаще всего приходят самарские женщины? И какую операцию вы можете назвать своим козырем?
Не то, чтобы это было козырем, просто я люблю работать с грудью. Почему-то она мне ближе всего. На лице я тоже выполняю операции, но там все немного тоньше. У меня нет каких-то явных козырей: работаю со всем. И какого-то ярко выраженного топа запросов тоже нет. Тут же все зависит от возраста: у каждого возраста есть «свои» операции. В 50-60 лет мало кто приходит, чтобы улучшить форму груди – телом занимаются более молодые девушки. А в среднем возрасте приходят за блефаропластикой и эндоскопическим лифтингом. Мы часто делаем комплексные операции: когда маме всего тридцать, но после двоих-троих детей грудь опустилась, живот порвался и самооценка рухнула. Я стараюсь вернуть женщинам молодость и любовь к себе. Сегодня можно говорить о тренде на естественность, но это тенденция наблюдается во всем мире. Больше никто не просит грудь, как у Памелы Андерсон – все должно быть «натурально и красиво», по-настоящему.
Вы, наверное, можете по «почерку» отличить, какой врач работал с грудью девушки?
Иногда могу! У каждого врача он свой, этот «почерк». И когда девушка приходит ко мне на переделку, я вижу, кто из самарских коллег с ней работал.
А часто занимаетесь переделками?
Да, достаточно часто. Не всегда девушки хотят возвращаться к тому доктору, который первоначально работал.
Что изменилось в пластической хирургии с тех пор, как вы в нее пришли?
Да многое! Медицина же не стоит на месте – это постоянное движение и развитие. И постоянное появление новых препаратов, методик и инструментов. Прогресс не остановить. И это радует. И это интересно – следить за развитием науки и быть частью этого прогресса.
Как проходит ваш обычный день? Сколько времени вы проводите на работе?
На прошлой неделе я возвращалась домой в девять часов вечера, например. Сегодня в начале шестого только спустилась из стационара. Обычно к восьми часам я приезжаю в клинику: до девяти у нас обход пациентов, перевязки и разметка вновь поступивших. В девять у меня разрез первого пациента: в день я делаю от двух до четырех операций, в зависимости от сложности и объема. Если речь идет о круговой подтяжке тела, может, и одну только успеваю сделать, потому что на нее нужно пять или шесть часов. После обеда или вечером у меня постоперационные осмотры, потому что пациентов нужно осматривать каждый день. А по субботам у меня большой прием: с девяти утра консультации.
Извините, я запутался: сколько у вас остается в итоге выходных?
Один! В воскресенье я отдыхаю от любимой работы и дети вспоминают, что у них есть мама. Хорошо, что у меня муж тоже хирург, поэтому он меня понимает, поддерживает и не ограничивает, за что я ему очень благодарна. А за стенкой живет его мама, которая нас в экстренных случаях выручает. Дети заняты школой и хобби: старший в школе полного пребывания до пяти вечера, а младший – в детском саду до вечера. А по вечерам у них секции: музыкальная школа, плавание и шахматы, ролики, бассейн и подготовка к школе. Вечером все встречаемся дома.
Планы, хобби и будущее
Скажите, вы строите какие-то планы?
Двигаться вперед – это главный план. Потому что останавливаться в нашей сфере нельзя. И мне это интересно! Новые направления? Я постоянно чему-то учусь, потому что мне всегда хочется улучшить свои результаты. Например, операции на лице я начинала с верхних век, а потом посмотрела, как коллеги делают нижние, и мне тоже захотелось. Поехала, научилась, стала оперировать. Позже научилась делать эндоскопию. Меня это развитие и движение держит в тонусе.
Остается ли у вас время – и силы! – на какие-то хобби?
Я люблю читать. Но времени на чтение остается и правда маловато: я же еще слушаю курсы по пластической хирургии, листаю профильные журналы и вернулась на кафедру, где занимаюсь с ординаторами. Мне сделали предложение, от которого я не смогла отказаться. И дело, разумеется, не в деньгах: даже не буду говорить, сколько мне платят. Просто профессор, с которым мы съели не один пуд соли, попросил меня поделиться знаниями со студентами. Так что на художественную литературу у меня остается только дорога и редкие минуты отдыха.
И какие они – современные студенты?
Всегда, наверное, так было: есть стремящиеся, а есть те, кого родители привели. А тут же такое: медицину нужно любить, потому что сюда немногие приходят за деньгами – много в государственной клинике не заработаешь. И на многое приходится закрывать глаза. Но я ругаю тех, кому ничего не надо, потому что они занимают чье-то место: кто-то же несколько раз пытается поступить, а кто-то родительские амбиции удовлетворяет. Поэтому многие отсеиваются на ординатуре: чтобы стать хорошим врачом, нужно много трудиться и во многом себе отказывать. В личной жизни в том числе. Я когда-то несколько раз подряд встречала Новый год на работе. И для меня это было не наказанием, а возможностью спасти еще одну жизнь. Но дело, конечно, не во мне и не в том, что все должны пройти моим путем. Просто иначе не получится всему научиться.
Как вы считаете: пластическая хирургия – будущее человечества или трендовая методика?
Сегодня во всем мире мода на здоровый образ жизни: люди отказываются от кофе и алкоголя, бросают курить, занимаются спортом и стали больше внимания уделять своей фигуре. Многие идут на серьезные меры вплоть до операции по уменьшению желудка. Но пластическая хирургия – это все-таки коррекция. И ее популярность говорит о том, что сегодня более здоровое поколение. В 90-х не думали про коррекцию и просто старались выжить. Сегодня мы стали больше заботиться о себе, и это здорово.
Думали о том, что вы прокладываете дорогу другим женщинам?
А в пластической хирургии сегодня много женщин! Много больше, чем было, когда я начинала. И это видно даже по аудитории конгрессов: раньше нас было человек пять в зале на пятьдесят мест, а сегодня женщины занимают половину зала. Поэтому я давно уже ничего никому не доказываю и ни с кем не борюсь. Просто занимаюсь любимым делом, и это делает меня счастливой!
Фото: Анастасия Пудинова
Комментарии (0)