«Самое страшное — потерять коллектив»: главврачи больниц Петербурга о работе с COVID-19, увольнениях медиков и росте смертности

«Самое страшное — это потерять коллектив»

В мирное время мы обслуживаем работников предприятий атомной промышленности и даем расписку, что в случае радиационных аварий обязаны безоговорочно пойти в очаг. Этим очагом оказался COVID-19, и не все выдержали. Самый большой вопрос, который возник — это кадровый. Та истерия, которая идет с телеэкранов, она влияет и на медперсонал. Не все выдерживают давления и просто-напросто отказываются работать, довольно большое число увольнений. При этом если врачебный состав воспринял все как должное, то с медсестрами оказалось гораздо сложнее. Здорово работать получается у молодых докторов — чувствуется драйв, рвутся в бой, просят назначать больше дежурств, иногда приходится даже сдерживать. Из медленной спокойной жизни они перешли в удивительную боевую обстановку.

Чтобы перепрофилироваться под COVID-19, клиника получила 280 млн рублей на развертывание 350 коек — мы оснастили ее необходимым оборудованием, сейчас уже все налажено и всего хватает, в том числе средств индивидуальной защиты для врачей. Но в начале пандемии мы оказались в ситуации, когда каждый главный врач как в ларьке торговался за приобретение СИЗов. Нужно выходить на работу, а ты не можешь одеть сотрудников по стандарту. И это самое страшное — потерять коллектив. До того, как мы открылись под прием пациентов с COVID-19, не менее 30 сотрудников заразились коронавирусной инфекцией. Один из заведующих отделением больницы заболел таким образом, что только благодаря мастерcтву врачей Боткинской больницы ему спасли жизнь. С тех пор, как мы вышли на вахту по COVID-19, заразилось два врача. Они отказались жить в больнице или в гостинице и, возможно, принесли заболевание с улицы.

«Мы тоже перегружены, но не можем отказать в помощи пациентам»

Мы маленькая соматическая больница и никогда не были инфекционным стационаром. Медперсонал сейчас столкнулся с высокой вирусологической нагрузкой: врачи болеют, медсестры болеют. К сожалению, два врача нашей больницы погибли. Это заведующая лабораторией и молодой хирург, который оперировал больных с коронавирусной инфекцией — ущемленные грыжи, аппендициты, острые язвы желудка. Помним погибших врачей и чтим, весь коллектив сопереживает родственникам. Но все, кто переболел и выздоровел, они возвращаются в строй. Нет текучки кадров, пока стараемся держаться, посмотрим, что будет дальше.

Прошло 1,5 или 2 месяца работы в поле, мы наработали свой алгоритм действий, как правильно вести пациентов. Мы тоже перегружены, нам тоже хочется сказать — не везите к нам еще больше людей. Но мы не можем отказать в помощи тем, кто не сможет получить ее в учреждениях, где люди должны находиться только на долечивании или изоляции. Возможно пациент, который кажется легким, уже через 15 минут окажется тяжелым. Пока не сделали все исследования, КТ, анализы, не можем отправить пациента в то же самое «Ленкэспо».

«Люди с другими заболеваниями боятся обращаться за помощью к врачам»

Во время эпидемии другие болезни никто не отменял. Так как большинство больниц перепрофилировали под прием пациентов с COVID-19, то вся экстренная помощь петербуржцам сейчас сосредоточена в трех больницах-тысячниках — это НИИ скорой помощи им. Джанелидзе, 26-я больница и Елизаветинская. Мы принимаем по 300 человек каждые сутки. Если до пандемии такая нагрузка случалась периодически, то сейчас это происходит каждый день. Конечно, когда такое напряжение ежедневно, работать трудно.

За апрель и май в нашей больнице от соматических заболеваний скончалось 570 человек — это на 15-20% больше, чем в этот же период 2019 года. К сожалению, пациенты стали поступать тяжелее. Многие обращаются за помощью только в крайнем случае — через 5-7 дней от начала заболевания. Это связано в том числе с тем, что люди напуганы страшной инфекцией, боятся заразиться в больницах.

Нельзя забывать, что больницы, неперепрофилированные под COVID-19, тоже работают в условиях эпидемии. Из 300 больных, поступающих к нам, мы как минимум у 20-25 в приемном отделении по компьютерной томографии выявляем вирусную пневмонию. Их сразу же переводят в профильные стационары, но они контактируют со всем персоналом учреждения. Проблема номер один — это болеющий персонал. Мы с трудом закрываем дежурные смены, потому что много болеющих. Проблема номер два — то, что наши три больницы, которые оказывают экстренную помощь на весь город, не включены ни в какие программы, связанные с инфекцией. Нам не выделяется дополнительных средств на оборудование, на антисептики, на средства индивидуальной защиты для врачей.

Колоссальная проблема, которая зреет в кадрах — это распределение выплат за работу с пациентами с коронавирусной инфекций. В ковидных стационарах все просто — персонал работает и получает надбавки. Мы же должны выяснять, кто именно из врачей работал с пациентами с подтвержденными COVID-19 — по историям болезни пациентов с положительным диагнозом. На 25 апреля официально у нас было 7 случаев подтвержденной инфекции. Нашли всех, кто причастен к лечению этих пациентов — в итоге 130 сотрудников получили 12 млн рублей. Это очень хорошие средства. Но всего в нашей больнице 1800 человек, и большинство получили ноль выплат. А работали все в абсолютно одинаковых условиях с теми же пациентами, с тем же риском заражения. К сожалению, пока эту проблему решить не удается.

Любой кризис дает возможность сделать правильные выводы и улучшить работу в будущем. Несмотря на то, что работать тяжело, мы, например, упростили до предела алгоритм принятия решения по маршрутизации больных. Это очень полезно, и это, безусловно, надо будет оставить после пандемии.