18+
  • Город
  • Город
Город

«Есть шанс развить новый центр Петербурга вдоль моря»: Пол Финч, Сунанд Прасад и Сергей Кузнецов о Лахта центре

Самый обсуждаемый архитектурный проект в Петербурге Лахта Центр почти закончен. Башня стала первым за долгие годы проектом, который привлек внимание профессионалов со всего мира, а заодно позволила увидеть город с нового ракурса. Критик и историк Мария Элькина встретилась со знаменитостями из мира архитектуры на 79-м этаже небоскреба, чтобы поговорить о путях развития Петербурга. Герои материала – главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов, редакционный директор журнала Architectural Review Пол Финч и бывший президент Королевского института Британских архитекторов Сунанд Прасад.

Мария Элькина, историк и архитектурный критик

Мария Элькина, историк и архитектурный критик

Проект небоскреба в Петербурге вызывал на всех стадиях много обсуждений и критики. Считалось, что он нарушит линию горизонта и в целом будет восприниматься как инородное вторжение. Оправдались ли опасения? Как построенное здание взаимодействует с городской средой?

Пол Финч: Мое первое наблюдение связано с расположением. Петербург в большей степени смотрит на это здание, чем непосредственно соприкасается с ним. Посмотрите на подсвеченную телебашню, которая, я полагаю, высотой с Эйфелеву. Это не первая башня в Петербурге, хотя и самая солидная и самая высокая в Европе. Увеличение высоты позволило архитектору сделать башню визуально тоньше. Как и в случае с Shard в Лондоне, и даже больше, Лахта Центр часто растворяется, исчезает в небе.

Высотные здания – это определенный вызов. Люди видят их больше, чем остальные, и они должны быть очень хорошими! Урок Лондона для Петербурга заключается в том, что строительство небоскребов нужно контролировать. В Лондоне оно происходит хаотично. Сейчас в Петербурге появился первый очень сильный пример высотного здания, и это хороший повод начать разговор. Мы хотим ограничиться этим или, например, окружить Петербург кольцом небоскребов? Я не говорю, что какой-то ответ верный, а какой-то – нет, что есть хорошая и плохая политика. Единственный неверный ответ – не иметь вовсе никакой политики.

Сергей Кузнецов: Мне кажется, здание отлично вписалось в петербургский контекст, и даже добавляет торжественности морской линии. Главное его достоинство в том, что оно находится далеко от центра, и я говорю это не как защитник небесной линии. Здание создает на периферии точку активности, и это очень важный прецидент, хорошая инвестиция в городскую ткань. Если говорить о том, что приобрел Петербург в качестве элементов своего развития, то этот проект должен стоять в первом ряду, если не на первом месте.

Есть соблазн искать мировые аналогии Лахта Центру, но я бы не стал этого делать. Башни обычно стоят «пучками», а Лахта Центр один, и это как раз характерно для Петербурга, который сам по себе утонченный, во многих своих проявлениях, и проект высотного здания сделал утонченный.
Петербургский проект, к слову, сделан на переднем фронте инженерной мысли, и это важно не только для города, но и вообще для страны. Применение передовых технологий и самого нового опыта, который есть в индустрии. В СССР многие технологии были устаревшими, и мы, получив это наследство, на многих объектах этот опыт с трудом преодолевали. Например, на башне Федерация. Не надо бояться параллелей и сходств, наоборот, интеграция в мировой опыт в отношении использования технологий – это несомненно положительно.

В России есть примеры конкурсов и концепций, которые ничем не заканчивались и не реализовывались. Я считаю, что это позорные истории. Поэтому трезвый выбор того, что заказчик может реализовать, заслуживает большого комплимента. Да, я сам всегда стремлюсь к работе с как можно более интересным и известным архитектором, но надо трезво смотреть на вещи. Все же самое главное – дойти от концепции до реализации.

Сунанд Прасад, британский архитектор, сооснователь бюро Penoyre and Prasad, экс-директор RIBA

Сунанд Прасад, британский архитектор, сооснователь бюро Penoyre and Prasad, экс-директор RIBA

Сунанд Прасад: Башни концентрируют вокруг себя много людей, движения. Мы всегда говорили и говорим о том, что для небоскребов нужна хорошо развитая городская инфраструктура, и здесь нужно будет обеспечить общественный транспорт, чтобы избежать скопления машин. С другой стороны, башню передвинули, и это здорово. Она не оказывает никакого негативного влияния на город. Если учитывать расстояние до исторического центра, и сравнить с другими высокими зданиями, то она практически попадет в масштаб.

Преимущество Лахта Центра заключается в том, что он построен очень близко к оригинальной концепции. Я восхищаюсь, как ни странно это говорить, некоторой ограниченностью в обработке поверхностей, они все строго одинаковые. Благодаря этому получилась изящная скульптурная композиция. Известно, что здания до отделки выглядят более соблазнительно, чем полностью законченные. Было бы интересно увидеть Лахта Центр полностью готовым, но я надеюсь, что тот восторг от мощной инженерной конструкции, который мы испытываем сейчас, никуда не денется.

Сергей Кузнецов, главный архитектор города Москвы и Сергей Никифоров главный инженер Лахта Центра

Сергей Кузнецов, главный архитектор города Москвы и Сергей Никифоров главный инженер Лахта Центра

Охтинский мыс, где должны были с самого начала строить небоскреб, до сих пор пустует. Что можно и нужно было бы сделать на его месте?

Сергей Кузнецов: Как архитектор я считаю, что если есть пустой участок, то проект для него должен подразумевать многофункциональность, быть коммерчески оправданным и при этом привносить что-то в смысле общественных функций. Нельзя ультимативно требовать от инвестора создания общественных зон, объектов культуры и спорта. Хорошо, если он сам к этому стремится, но по идее в общественную инфраструктуру должен вкладываться сам город.

Что касается археологических находок, то я считаю, что как раз, когда участок начинает развиваться, это кому-то становится интересно. Бессмысленно биться за то, чтобы нечто сокрытое от взглядов беречь просто ради сбережения. Гораздо лучше беречь и одновременно использовать. Может быть, даже отчасти нарушив гармонию исторических элементов, предоставить возможность видеть большому количеству людей.

Сунанд Прасад: Если исходить из предположения о том, что Охтинский мыс все равно будет застраиваться, то проект должен соответствовать четырем критериям. Не выбрасывать углекислого газа, не потреблять энергии, быть красивым градостроительным решением и сохранять масштаб Петербурга. Археологические находки нужно просто сделать открытыми публике.

Пол Финч, британский архитектор, журналист, архитектурный критик, программный директор World Architecture Festival

Пол Финч, британский архитектор, журналист, архитектурный критик, программный директор World Architecture Festival

Благодаря тому, что построили Лахта Центр, появился новый вид на город. Что бы вы сказали о том Петербурге, который открывается нам с высоты трехсот с лишним метров?

Пол Финч: Я думаю, что идея открытой публике смотровой площадки в шпиле здания – очень хорошая. Когда мы смотрим на город сверху, это меняет то, как вы думаете о городе, вы начинаете видеть связи и разрывы связей, который совсем не очевидны, если смотреть с других зданий. Изнутри города вы можете видеть только отдельные перспективы. Отсюда вы видите город в его цельности.
Я думаю, что если вы сравните вид с Лахта Центра на Петербург с видами на многие американские города, вы отметите, что перед вами не традиционный город прямоугольных кварталов, и это отчасти благодаря географии, присутствию воды.

И другая вещь – то, как город освещен. Освещение весьма скромное, утонченное. Большинство зданий подсвечены, но они не кричат «Посмотри на меня! Посмотри на меня!», благодаря этому ярко подсвеченные объекты, вроде телебашни и стадиона, становятся как будто бы частями одного набора, становится понятно, что они играют важную роль в городе.

Что касается дороги (ЗСД – ред.), которая перекрывает вид на залив… вопрос вида — это всегда вопрос высоты, на которой вы находитесь. Почти ни в одном портовом городе вы не видите воду с уровня земли. Вопрос для градостроителей состоит в том, есть у людей доступ к краю воды. В большинстве городов у воды, из-за того, что у берега всегда находились морские/военные предприятия, доступ к нему гражданам был отрезан, только если они не работали на этих предприятиях. Город должен решить, пускать ли жителей к воде. Это имеет мало отношения к виду; лучший вид все равно всегда будет отсюда, с небоскреба.

Сергей Кузнецов: Петербург с высоты Лахта Центра – это город, которому не хватает Морского фасада. Нью-Йорк, Амстердам воспринимаются с моря особым образом. А здесь есть такие зияющие пустоты. Сейчас, мне кажется, есть шанс, используя эту точку роста, развить новый центр города вдоль моря. Я считаю тема набережной – широкой, активной, интересной – должна в городе развиваться в первую очередь. Вот мы смотрим вниз, и видим линию, которая должна стать новым водным фронтом и скрыть за собой все уродства новых районов.

Неудачная застройка – это вообще болезнь всех городов, что тут выделять Петербург. Есть возможности благоустройства, есть возможности работы с фасадами, потому что они сейчас совершенно отвратительные, конечно. Здания не формируют фронт улиц, не разделяют общественное и частное. Улучшать плохое всегда сложнее, чем сразу делать хорошо. Это надо выделить жирным и всегда напоминать себе, что ни экономическая эффективность, ни бюджет, ни сроки не являются оправданием. Срок жизни проекта – десятки или даже сотни лет, а реализации – два-три года, может быть пять лет. Надо помнить, что если ты жертвуешь качеством и работой с квалифицированным архитектором, ты оставляешь негативные последствия на много лет.

Сунанд Прасад: Локация башни, конечно, потрясающая, на берегу Финского залива. И мы можем изучать отсюда всю топографию Санкт-Петербурга. Я думаю, что Петербург за пределами исторического центра испытывает на себе все те же проблемы, что и очень многие построенные после войны города в мире. Это среда, где доминирует автомобиль, и где здания, которые мы просто не можем любить так, как мы любим старую архитектуру. Мы видим отсюда отдельные очень красивые сооружения, как, например, Западный скоростной диаметр, но в основном новые районы не научились у центральных быть красивыми. Это важная задача – научиться строить новые районы так, чтобы они были дружественны человеку, чтобы они тоже становились частью общего наследия. В мире есть такие примеры, в Стокгольме, например. Или в Лондоне, Олимпийская деревня или небольшой район рядом с King’s Cross. Это совсем небольшие участки застройки в масштабе города, но они показывают, как это можно было бы делать.

Тони Кеттл, британский архитектор, руководитель группы проектирования архитектурного бюро RMJM, разработавшего архитектурную концепцию Лахта Центра

Тони Кеттл, британский архитектор, руководитель группы проектирования архитектурного бюро RMJM, разработавшего архитектурную концепцию Лахта Центра

Как вам кажется, что девелоперы и крупные компании могут дать для развития города?

Сунанд Прасад: Почему компании инвестируют в город и как – тема отдельного разговора. Лично я, имея возможность инвестировать в город, развивал бы в первую очередь общественный транспорт. Потом, я бы много думал о том городе, который уже построен. Я бы сделал его более человечным, более доступным для разных людей. Это не вопросы эстетики, это прагматичные вопросы того, в каком направлении город движется. Посмотрите на этот город внизу. У него и эстетические проблемы есть, но я считаю, что если мы все остальное будет делать правильно, эстетика появится сама собой.

Если речь бы шла именно о здании, я бы построил здание, которое говорило бы нам о том, каким будет будущее. Лахта Центр позиционирует себя как футуристический проект, но я лично думаю, что будущее будет совсем другим. Вы знаете мою позицию, я много думаю об изменении климата, и это должно отражаться на том, как мы строим.

Пол Финч: Лахта Центр – прецедент не только потому, что он высокий, но и потому, что в нем есть общественные пространства для широкой публики. Например, планетарий. Это очень необычно для офисного здания, и это отношение, которое можно было бы переносить на другие большие проекты. Вопрос надо задавать иначе, не «что она может сделать в городе», а «что она может сделать для города», так было бы правильнее сформулировать. Если у вас есть просто большое «жадное» коммерческое здание, которое или очень высокое, или неудачно расположено, и которое не дает городу ничего, это всегда ошибка. Вы должны принять этот небоскреб за стандарт. Вы должны сказать, что если кто-то хочет делать большой проект, то он должен делать общественные зоны, а если компании интересен только бизнес, то она может ограничиться меньшими масштабами.

Следите за нашими новостями в Telegram

Комментарии (0)