В продолжение интервью с худруком Санкт-Петербургской филармонии Юрием Темиркановым, академик РАЕН и президент ГК «ЛенСпецСтрой» — компании, которая известна своими меценатскими проектами — рассказал о том, кто должен финансировать классику.
Вы давно знакомы с Юрием Хатуевичем?
Заочно, конечно, давно, еще когда он был главным дирижером и художественным руководителем Кировского театра. Три его великолепные постановки, одна другой лучше, были удостоены Государственной премии СССР: «Евгений Онегин», «Пиковая дама» и, естественно, «Борис Годунов». И они действительно были выдающиеся. Темирканов одним из первых в Советском Союзе поставил оперным артистам задачу играть, а не просто петь. А артисты у него тогда, в начале 1980-х, были замечательные: Юрий Марусин, Константин Плужников, Сергей Лейферкус, Любовь Казарновская, Евгения Гороховская. Кстати, именно на постановку Темирканова «Сила судьбы» я пригласил на первое свидание свою будущую супругу Наталью. Достал билеты, они стоили 3 рубля 50 копеек— довольно дорого, в нагрузку шли два билета в Филармонию. Это был второй или третий прогон, дирижировал Юрий Хатуевич, на сцене были Марусин, Казарновская, Лейферкус— самый звездный состав Кировского театра всех времен. Познакомиться лично, пожать друг другу руки нам удалось на предпоследнем юбилее Елены Васильевны Образцовой в Михайловском театре, где были и Путин, и Шредер, и Матвиенко. Мы с Натальей Серафимовной оказались за одним столиком с Юрием Хатуевичем, потом к нам присоединилась Елена Васильевна Образцова. Вечер прошел очень непринужденно. Надо сказать, что насколько очарователен Юрий Хатуевич на сцене, еще более прост и очарователен он в личном общении. После мы с ним периодически виделись и постепенно пришли к решению перевести наше общение из формата «таланты и поклонники» в партнерское.
Какие концерты вы уже поддержали и какие планируете?
Пока при нашей поддержке прошло два мероприятия: концерт в честь столетия Арвида Янсонса и закрытие сезона. На следующий год обсуждаем разные направления.
В России культуру спонсирует и определяет в основном государство, в то время как на Западе значительны поддержка и влияние частного капитала. Какая модель вам кажется оптимальной?
У нас государство определяло культурную политику вплоть до 1992 года — и при царе, и при Временном правительстве, и при коммунистах, — а дальше на нее влияли либо США, либо НАТО, либо Сорос — кто угодно, только не наше государство. Лишь недавно «кондуктор нажал на тормоза», и правильно сделал. Сейчас государство пытается вернуть себе контроль, эти попытки опоздали на два десятилетия, но я их поддерживаю. На самом деле в любой стране меценаты делают то, что позволяет им власть. Например, захотел условный Савва Морозов в фашистской Германии поставить «Мать» Горького— дали бы ему это сделать? Конечно, нет.
Интерес к классической музыке сейчас не ослабевает?
Интерес огромный. Каждый вечер залы Мариинского, Михайловского театров, филармонии, консерватории заполняют семь-восемь тысяч человек — это же огромное количество для пятимиллионного мегаполиса, это фурор! Я не знаю других городов в мире, где столько людей одновременно находилось бы в академических театрах. Вы мне скажете: Париж, Вена. Но Опера Бастилии вмещает три с половиной тысячи человек, Гранд-опера — около двух. Венская штаатсопера совсем небольшая, на полторы тысячи мест. У нас же почти целиком заполняются несколько больших площадок, а если и остаются свободные места, то только потому, что билеты дорогие: для представителя интеллигенции поход с семьей в театр может стоить половину месячной зарплаты, а то и больше. Но люди все равно голосуют рублем, причем немалым, чтобы попасть в театр, в Филармонию. Как это ни смешно звучит, при царском режиме, когда театры были в казне, они были более доступны, рабочие и крестьяне ходили в театр, у них была такая финансовая возможность. Еще Чехов и Достоевский писали о том, что на представлениях на одну треть зал заполняли простолюдины и мещане, они сидели в партере и на ярусах, начиная с первого, а дворянство и высшее общество — в бельэтаже и на лучших местах балконов. В общем, сейчас в Петербурге интерес к классике по-прежнему огромный, все понимают, что лучше посмотреть в плохой постановке «Фауста», чем в хорошей — Кончиту Вурст. Даже молодежь. «Поколение пепси» мы, конечно, потеряли, но следующее за ним — другое, думающее. Они хоть и ходят в рваных джинсах, но в филармонию стремятся.
Текст: Дмитрий Циликин, Виктория Пятыгина
Фото: Алексей Костромин
Комментарии (0)