В конце ноября закончилось судоходство на Неве и по всей трассе Волго-Балта — возобновится оно лишь в середине апреля. Редактор и фотограф «Квартального надзирателя» Анна Петрова Лидия Верещагина отправились с лоцманами в ночное, чтобы узнать тонкости навигации на Неве.
С 1 декабря жители Васильевского острова, засидевшиеся в гостях, не будут после полуночи вскакивать с криком: «Ой, мосты!», а остальным петербуржцам, чтобы перебраться ночью с rive gauche на rive droite не придется гонять в Невский район до Вантового моста.
Главный диспетчер ФБУ «Администрация «Волго-Балт» Алексей Сидоров предложил нам пройти Неву на одном из судов, чтобы дать наглядное представление о порядке составления каравана судов, створных огнях, отмелях и буях. Из-за ургана Святой Иуда одну ночь мосты не разводили вовсе. Наконец, нам подыскали сухогруз «Сям» (как название озера в Карелии), который шел от Славянки до набережной Лейтенанта Шмидта.
В 11 вечера мы были на Речном вокзале. Здесь собираются лоцманы, что поведут суда сверху вниз — с рейдов Усть-Ижора, Невский лесопарк, Славянка, с Соляного причала на Октябрьской набережной. В тот же час другие лоцманы прибывают на суда, которые будут следовать по Неве вверх — с Восточного бассейна (в районе Кировского завода), Барочного бассейна, Угольной гавани, нефтеналивного терминала, с набережных Макарова и Лейтенанта Шмидта. Они снимутся в 0:30, чтобы к 1.35 подойти к Благовещенскому мосту
Речные лоцманы, без которых невозможен проход по Неве, сойдут на берег в порту, а дальше — через Маркизову лужу по Морскому каналу до приемного буя за Кронштадтом — суда поведут лоцманы морские. В ту ночь по Неве вверх шло 13 теплоходов, вниз — 20.
На катере мы попадаем в бодрую компанию «морских волков», еще более оживившихся при виде «акул пера». В руках у лоцманов листки с «Планом проводки судов», где помечены названия кораблей, следующих этой ночью вниз и вверх, их пункты назначения и отправления и другая информация. Составляется это расписание в течение дня по заявкам агентов, по ходу корректируется и к 20 часам принимает окончательный вид.
После переклички и выяснений, кто на каком катере пойдет, в 23.10 мы отчаливаем.
Лоцманы — профессия второй половины жизни. Как правило, это бывшие капитаны, сдавшие дополнительно множество тестов и экзаменов. Проходить Неву и порт они совершенствуются на тренажерах в Институте водных коммуникаций. Считается, что работа речного лоцмана более ювелирная, чем морского. Он стеснен глубинами, не может отклониться в сторону, зависит от уровня воды, от ветра, словом, на реке работать сложнее, чем в море.
«Представьте, что вы ведете тяжело нагруженный КАМАЗ не по шоссе, а по дворовым проездам, где справа и слева стоят припаркованные машины, а на поворотах встречаются раскопанные ямы» — рассказывает нам Анатолий Иванович, к которому нас «прикрепили» в эту ночь.
К полуночи мы прибываем в Усть-Славянку. На этом рейде может стоять до тринадцати судов в четыре счала. То есть буями отмечены четыре участка, где могут встать рядом два, три или четыре теплохода. Но сейчас такое число — редкость, обычно в Славянке коротают день два-три сухогруза. Все они стоят против течения реки на носовых якорях — это правило одинаково для всех судов на всех невских рейдах.
Первыми пойдут теплоходы, следующие транзитом в море — им не нужно будет на Неве разворачиваться, чтобы пришвартоваться, так что они не помешают следующим за ними. В эту ночь первыми начали движение сухогрузы с верхнего Синопского рейда— они были низкими и могли пройти Володарский и Финляндский мосты без разводки. Затем мимо нас пошел танкерный флот с рейда Невского лесопарка, он выше Усть-Славянки на пару километров.
Танкеры из соображений безопасности не могут стоять рядом с другими судами. Обычно они следуют на Пятую якорную стоянку за Кронштадтом, где происходит перевалка их груза на морские суда. Мазут разогреют до температуры 50 градусов иперегонят с речного танкера на накопитель грузоподъемностью до 100 тысяч тонн, которые уже повезет топливо в Европу.
Наш «Сям» пойдет предпоследним, потому что у него и сухогруза «Кижи», который также стоит здесь, самый короткий путь — до набережной Лейтенанта Шмидта, где завтра к ним пожалует портовый контроль. Им придется разворачиваться за Благовещенским мостом, чтобы пришвартоваться.
В ожидании хода, команда проводит нам обзорный тур: капитанский мостик, кают-компания, машинное отделение, палуба с грузом, мастерские. Мы вникаем в уровни осадки, аварийное управление, заправку топлива, погрузку и разгрузку, якорную систему, подъем мачты. Кажется, нам с Лидой удается задавать корректные вопросы, не называть кнехты тумбочками, клюзы дырочками, и улавливать, что «выйти в море босиком», это значит «выйти без балласта».
На борту «Сяма» — 1700 кубов березового баланса, так называют лес, что пойдет на переработку. Взяли груз в порту Вогнема под Кирилловым, везут в Иматру на целлюлозно-бумажный комбинат. Из вологодской березы финны сделают мелованную бумагу, и за ней приедут фуры с московскими и питерским номерами. Рейс занимает примерно неделю, суда работают на маршруте как челноки. От Вогнемы до Славянки «Сям» шел по Белому озеру, Волго-Балтийскому каналу, Онеге, Свири и Ладоге двое суток, в Петербурге оформит документы, затем двенадцать часов — до Выборга, два — до Сайменского канала, еще восемь-девять понадобится чтобы пройти шесть шлюзов канала до Иматры. Когда навигация на Неве закончится, его хозяин — петербургская компания ЗАО «Онегашип» (бывшее Беломорско-Онежское пароходство) — отправит «Сям» бороздить Балтику, ходить из Риги в Швецию и Англию.
Тем временем, в 2:10 из-за мыса Кривое колено показались первые суда.
На капитанском мостике гасят свет, на судне остаются только ходовые сигнальные огни. По ним определяется тип судна - сухогруз, танкер и пр.
Лоцман Анатолий Иванович берет в руки рацию:
- Теплоход «Сям» на рейде Славянки начинает съемку с якоря.
Расстановкой судов и составов, их очередностью снятия с якоря руководит капитан рейда. Днем он сидит перед компьютером в своем кабинете на Перевозной набережной, а ночью находится на лоцманском катере. Работа — сутки через трое. Движением в целом, включая разводку мостов, из офиса «Администрации «Волго-Балт» на Большой Морской, 37 руководит диспетчер. Его позывной «петербург- три-движения» мы не раз услышим этой ночью. Лоцманы переговариваются с ним по рации внутренней связи.
2:25 Слышен звук якоря. Мы начинаем описывать плавную дугу, как никак судно с грузом весит почти 3000 тонн. Буи, обозначающие границы рейда Славянки, на левом берегу мигают зелеными огнями, на правом берегу - красными. Да, еще в ночи ярко пылает чье-то гигантское поместье в Новосаратовке, украшенное помпезным маяком – это чистая декорация, башня с прожектором никакого отношения к навигации не имеет.
— «Сям» оборот закончил, следуем вниз. «Сормовский», не подскажешь, как у тебя дела?
«Сормовский-3064» везет череповецкий металл в Ригу. В это время он должен был вписаться в караван из Рыбацкого, от ремонтной базы у Вантового моста. Суда обязаны соблюдать дистанцию 500 метров при движении вниз, 200 при движении вверх. Но на Неве сильные прижимные течения, и теплоходы порой не сразу справляются с ними при развороте.
—«Сормовский», может я проскочу? А ты спокойно крутись. Нас несет течение.
Мы двигаемся со скоростью 6,2 узлов (11,5 километров). «Сям» — сухогруз 1998 года немецкой постройки не испытывает проблем с мощностью. Пройдя Большой Обуховский и Володарский мосты, начинаем догонять «ОС-396», — тихоходное судно, которое принимает с других судов мусор, стоки, пищевые отходы и сдает их на приемное устройство на переработку. Оно отошло от Перевозной набережной (эта набережная между двумя тупиками в районе метро «Елизаровская») и встроилось в караван перед нами.
— Викторович, вы добавлять будете? Или самосплавом пойдете? Я на стопе тебе догоняю, — Анатолий Иванович хмурится. Капитан, держащий руку на джойстике руля, сбрасывает ход.
— Могу только посочувствовать, — корректно отвечает лоцман с 396-го.
«Вот встроится такой трактор в колонну «мерседесов», —поясняет мне Иудин, —и всем придется тащиться с его скоростью. Второй полосы-то нет!».
В 3:40 мостовики переключат Финляндский, а нам еще 7 километров.
Если по каким-то причинам, судно не успевает пройти в разводку, ему придется развернуться и вернуться на рейд в Рыбацкое.
— Это называется «валютный ход», — шутит капитан. — Раньше валюту платили, лишь когда закрывали границу. Вот суда и тянули резину, чтобы подольше быть за рубежом.
Тем временем мы приближаемся к Финляндскому железнодорожному мосту. Если Вантовый не разводится вовсе, у Володарского поднимается один пролет, как у Литейного и Троицкого, то Финляндский разводится хитрее всех. Фактически это два моста, построенных один рядом с другим. У одного разводной пролет — однокрылый, у другого — вертикально-подъемный, то есть вся средняя часть поднимается вверх как на лифте.
3:30. «ОС-396» как-то набрал ход, и мы заходим в мост Александра Невского согласно графику. С каждой стороны моста видны комнатки, где сидят дежурные мостовики. Перед ними мерцают экраны мониторов.
За Большеохтинским мостом встречаем караван судов снизу. Он дошел до самого широкого места Невы к пол-третьему и встал на якорь в ожидании, когда мостовики переключат огни и дадут зеленый свет для каравана снизу.
На излучине в районе Смольного белый буй с постоянным зеленым огнем указывает на отмель. Вспоминаю, что инженеры «Водоканала» рассказывали, что именно здесь находятся заборные устройства – трубы, по которым забирают воду на очистку. Возможно, они проложены как раз по отмели. На реке еще встречаются неосвещенные буи-сигары. Некоторые из них останутся зимовать, чтобы весной на их место можно было поставить свежие. «Сигарки» ограждают оперативные рейды, где можно встать на день-два.
В два-три часа ночи, когда мы проходили Невский район, и на Вантовый мост по набережным неслись потоки машин, казалось, что мегаполис не спит никогда. Но за Троицким наоборот поражают пустынные набережные — ну да, мосты-то разведены, ехать некуда. Город, залитый огнями, лежит по берегам величественной реки в странной тишине.
Корабль бесшумно режет черную гладь, и ты оказываешься в центре самой прекрасной композиции Петербурга — на середине Невы перед Стрелкой, да еще когда над каждым из рукавов симметрично взметнулись две пары мостов, видных один в створе другого. В довершение «сеанса», если использовать довлатовское выражение, в этот момент — в четыре утра — начинают нежно перезваниваться куранты Мраморного дворца и Петропавловского собора. Днем, когда все заглушает шум моторов и шорох шин по асфальту, их робких «переговоров» не расслышать.
4:15. Мы проходим последний — Благовещенский — мост, трудно представить, как же на таком ходу развернуться. Мостовики обсуждают по рации окончание разводки. «Всем спасибо. Наводимся». Мы швартуемся у палов набережной Лейтенанта Шмидта, команда отправляется отдыхать, лоцманы сходят на берег. «Мы как совы, — шутят они, — летаем только ночью».
Текст: Анна Петрова
Фото: Лидия Верещагина
Комментарии (1)