Символическое моделирование — нестандартный (и классный!) метод психотерапии! Вот как он помогает пересобрать себя, проработать травмы и страхи

Символическое моделирование (СиМ)

Меня частенько просят привести развернутые примеры или подробнее рассказать о принципах и эффектах этого необычного метода. Что ж, я сделаю это, но напоминаю: это не является ни рекламой, ни слепой рекомендацией метода. СиМ  — замечательная техника, но, как и с любой другой техникой, всегда нужно тестировать, подходит ли она какому-либо конкретному клиенту и соответствует ли специфике его запроса.

Итак, как же выглядит процесс символического моделирования и какие эффекты оказывает?

Синтаксис «чистого языка»

«Чистый язык» Гроува и символическое моделирование Лоули и Томпкинс — это система простых и одновременно очень необычных вопросов, сформулированных в предельно нейтральных, лишенных дополнительного метафорического компонента терминах. Например, «и что есть еще о…?», «и где именно находится…?», «и что происходит перед…?», «и есть ли какая-то связь между…?» и другие, где вместо «…» психолог повторяет метафору клиента.

Синтаксис «чистого языка» использует метафоры клиента дословно (это может быть непривычно!) и исключает их искажение собственными метафорами собеседника, интерпретациями, гипотезами, решениями, наводящими вопросами и тому подобным.

При этом важно, чтобы психолог повторял в вопросах слова человека один в один, а не пересказывал их по своему пониманию, не пытался использовать синонимы или не добавлял что-то новое. Точнее, он может делать это в других подходах терапии, в том числе и замечательно работающих. Просто это уже не будет «чистым языком».

Конечно, у меня нет задачи обучения вас этой технике, как и любой другой из тех, что здесь звучат. Поэтому не перегружаю текст и не привожу перечень всех возможных вопросов, точные правила синтаксиса или научные основания метода из работ когнитивных лингвистов вроде Лакоффа и Джонсона. Для этого есть специализированные материалы, например «Чистый язык и символическое моделирование» Салливан и Рэз.

Зато я могу показать, как может происходить беседа через «чистый язык», чтобы вы сориентировались. С большой благодарностью клиентке за разрешение предоставить вам текст консультации привожу ниже запись беседы по запросу о проработке травмы.

Пример работы через СиМ

Сразу скажу, что читать «чистый язык» в записи консультации другого человека может быть сложновато.

Во-первых, это его метафоры: ваше понимание происходящего могло бы кодироваться совсем другими символами. А вот образы, использованные этим человеком, могут говорить вам о каких-то совершенно иных переживаниях.

Во-вторых, происходящее разворачивается у клиента «в голове». Процесс течет динамично для участников беседы, но может остаться скучным или абсолютно непонятным для стороннего наблюдателя.

В-третьих, задача работы в таком формате: чтобы происходящее в конце концов стало ясным клиенту. Фокус на его восприятии, а не на чьем-либо еще, включая специалиста! Так что даже сам психолог может видеть происходящее иначе или улавливать не все логические связки — соответственно, не все это может быть очевидным и для постороннего наблюдателя или читателя, который даже не погружен в атмосферу работы в моменте.

Словом, если приведенная беседа покажется вам утомительной, вы можете лишь бегло глянуть, как выглядят мои вопросы в связке с предыдущими ответами клиента. Для тех же, кому интересно более детальное погружение и внутренняя логика метода, я привожу практически полный текст.

Итак, на старте консультации мы вышли на ощущение фоновой тревоги и оттолкнулись от него:

— (…) И где именно находится эта тревога?

— В горле.

— И эта тревога в горле, она похожа на что?

— На змею.

— И есть ли что-то еще об этой змее?

— Она зеленая, тонкая.

— И она зеленая, тонкая, и есть ли что-то еще об этой зеленой тонкой змее?

— Она гладкая, холодная, не тяжелая, длинная.

— И есть ли у этой гладкой, холодной, не тяжелой, длинной змеи предназначение или цель?

— Да. Она охраняет.

— И есть ли что-то о том, что именно охраняет эта змея? И что именно она делает для того, чтобы охранять?

— Мою боль. Она внутри горла, обвилась вокруг пищевода в несколько колец. Если я пошевелюсь, она сожмет кольца плотнее. Если я побегу, она перекусит пищевод.

— И эта змея, она внутри горла, обвилась вокруг пищевода, и если ты пошевелишься, она сожмет кольца поплотнее, и если ты побежишь, она перекусит пищевод. И эта змея охраняет твою боль, и эта боль, она похожа на что?

— На вишню, из которой торчит косточка и капает сок.

— И есть ли что-то еще об этой вишне, из которой торчит косточка и капает сок?

— Она застряла.

— И эта вишня застряла, и где она ощущается сильнее всего?

— Между ключицами.

— И эта вишня, которая застряла между ключицами, и что есть еще об этой вишне?

— Она теплая, маленькая, легкая.

— И эта теплая, маленькая, легкая вишня, из которой торчит косточка и капает сок. И она застряла и ощущается сильнее всего между ключицами. И есть ли еще что-то об этой вишне, из которой торчит косточка и капает сок?

— Она хочет прорасти.

— И эта вишня хочет прорасти, и что еще об этом?

— Она хочет прорасти деревом через рот.

— И когда эта вишня хочет прорасти деревом через рот, что происходит потом?

— Она хочет, чтобы на дереве росли яблоки.

— И эта вишня хочет, чтобы на дереве росли яблоки, и есть ли что-то еще об этом?

— Яблок много.

— И яблок много. И есть ли что-то еще рядом с этими яблоками, которых много, которые на дереве из вишни, которая проросла через рот?

— Человек, который крушит это дерево топором.

— И есть человек, который крушит это дерево топором. И есть ли еще что-то об этом человеке?

— Это я. Но не женщина, а мужчина с бородой. Он в ярости. Он всегда тут был.

Здесь я хочу сделать паузу и еще раз обратить внимание на то, что психолог в «чистом» подходе (в отличие, например, от психоаналитических направлений) не предлагает клиенту интерпретаций его метафоры: про что может быть змея, про что может быть яблоня.

В беседе через «чистый» язык мы отталкиваемся от предположения, что даже самая точная трактовка, предложенная несвоевременно (раньше собственной готовности клиента к осознаванию) или данная на «языке психолога» и мажущая мимо «языка клиента», может сбивать человека и мешать ему конструировать собственную модель. Пусть даже и правда о себе, но услышанная от другого, может здорово смущать и делать человека более закрытым. Не говоря о том, что теория может вовсе не совпасть с реальностью или совпасть лишь частично и вызвать помехи.

Через «чистый» подход мы решаем задачу совершенно другими средствами. Поэтому в символическом моделировании специалист полностью выводит себя из беседы, насколько это возможно, стараясь оставаться для клиента лишь достаточно чистым зеркалом достаточно большого размера. Это дает интересный эффект.

При мягкой помощи психолога в удерживании внимания на моделировании процесса клиенту и самому становится «все понятно». При этом происходящее раскрывается мягко и по мере готовности психики, не причиняя боль от неосторожного вмешательства и неуклюжих чужих движений. Для «чистого» подхода также важно, что психолог не предлагает идеи, что же делать дальше, а только помогает удерживать клиенту внимание на собственных решениях.

Мягкое сопровождение внимания и точное неискаженное отражение позволяют восстановить связи, которые не были очевидными. Психика создает собственный ключ к решению задачи (даже когда, казалось бы, решений нет) — и это происходит как бы «в обход» сопротивления клиента, ведь решение не навязывается извне, а приходит изнутри. Продолжим:

— И это ты, но не женщина, а мужчина с бородой, и он в ярости, и он всегда был тут. И чего хочет этот мужчина с бородой, который в ярости и который всегда был тут?

— Покоя.

— И нужно ли что-то, чтобы этот мужчина почувствовал покой?

— Чтобы меня не было. Тогда он уйдет.

— И он уйдет, и что произойдет тогда?

— Останутся щепки. Рядом наблюдатель в капюшоне. Он поджигает щепки и тоже уходит.

— И наблюдатель поджигает щепки, и тоже уходит, и есть ли что-то еще об этом?

— Черная трава и белый пепел.

— И черная трава, и белый пепел, и есть ли что-то еще об этом?

— Больше ничего.

— И больше ничего, и что сейчас с ощущением змеи, которая в горле и охраняет твою боль?

— Она сдохла и высохла.

— И эта змея сдохла и высохла, и что еще об этой змее, которая сдохла и высохла?

— Осталась только шкура, шелестит от ветра.

— Где эта шкура, которая шелестит от ветра, ощущается сильнее всего?

— В горле.

— И эта шкура, которая шелестит от ветра, и она в горле. И есть ли что-то кроме этой шкуры, которая шелестит от ветра?

— Пустыня и ветер.

— И эти пустыня и ветер, они внутри тебя или снаружи?

— Вокруг меня.

— И пустыня, и ветер вокруг тебя, и что есть еще об этой пустыне и об этом ветре вокруг тебя?

— Я тоже пустыня.

— И ты тоже пустыня, и что есть еще об этом?

— Там нет живого. Перекати-поле, выжженная земля.

— И там нет живого, и перекати-поле, и выжженная земля. И есть ли что-то об этой выжженной земле?

— Она твердая.

— И эта земля твердая, и что есть еще об этой твердой выжженной земле? Какого она цвета, температуры, размера?

— Она желтая, теплая, клочок земли. Больше ничего не видно, солнце тусклое и не греет.

— И она желтая, теплая, клочок земли. И больше ничего не видно, и солнце тусклое и не греет. И что этот желтый теплый клочок земли хотел бы, чтобы произошло?

— Он ничего не хочет.

— И он ничего не хочет. И есть ли у этого желтого теплого клочка земли, который ничего не хочет, предназначение или цель?

— Нет, он ждет.

— И чего ждет этот желтый теплый клочок земли?

— Смены времен.

— И он ждет смены времен, и что произойдет потом?

— Выпадет снег.

— И выпадет снег, и что произойдет тогда?

— И все спрячет.

— И снег все спрячет, и что есть еще об этом?

— Никто ничего не узнает.

— И никто ничего не узнает, и когда никто ничего не узнает, что произойдет дальше?

— Вырастут скалы.

— И вырастут скалы, и что еще об этих скалах?

— Они дают власть.

Прервемся на комментарий. Процесс течет, и это может происходить с разной скоростью. Иногда кажется, что совсем ничего не меняется, и это тоже подходит для работы (то есть нет задачи искусственно «увидеть» то, чего нет). Дело ведь не в фантазии, а в слушании реального отклика, такого, какой приходит. Например, в той моей первой сессии, где я играла роль клиента на обучении, мы не меньше часа «танцевали» так и сяк с ощущением стены ледяных осколков, с которым, казалось бы, не происходило вообще ничего. И тем не менее это срабатывает.

Кроме того, бывает, что разворачивается метафора и ландшафт, как в текущем примере. Но может быть и такое, что мы исследуем только телесный отклик и более внутренние ощущения происходящего. Психика не всегда кодирует переживания и взаимосвязи «картинками», все это достаточно индивидуально. Продолжим:

— И эти скалы дают власть, и что есть еще об этой власти?

— Она моя. Похожа на копье с красным флагом.

— И эта власть похожа на копье с красным флагом, и есть ли что-то еще об этом копье с красным флагом?

— Его нужно вонзить в грудь.

— И его нужно вонзить в грудь, и что тогда произойдет?

— Отмщение.

— И отмщение, и что происходит потом?

— Я живу.

— И ты живешь, и это ощущение — оно как что?

— Как сад с цветущими яблонями.

— И это как сад с цветущими яблонями, и есть ли еще что-то об этом саде с цветущими яблонями?

— Цветки розовые, деревья невысокие.

— И есть ли еще что-то кроме невысоких деревьев и розовых цветков в этом саду?

— Тропинка.

— И есть тропинка, и что еще об этой тропинке?

— Тропинка к его могиле. Она заканчивается камнем.

— И есть ли что-то еще об этом камне?

— Он серый, небольшой, это памятник ему. Мне нужно положить цветы.

— И тебе нужно положить цветы, и что тогда произойдет? 

— Я уйду.

— И ты уйдешь, и что произойдет потом?

— Я больше не вернусь на могилу. Она зарастет травой.

— И она зарастет травой, и есть ли что-то еще об этом?

— Я не буду о ней вспоминать, все останется в прошлом.

Вы можете заметить, что наблюдение за разворачивающейся метафорой, с одной стороны, помогает «перепрожить» эмоции, дает течение когда-то замершему и запертому в психике процессу, без риска в нем «утонуть», что само по себе часто приносит облегчение. С другой стороны, восстанавливает утраченные взаимосвязи, позволяет присвоить отколотое травмой, стать более целостным. Часто это делает решения очевидными и для самого клиента. Продолжаем:

— (…) И ты смотришь наверх с земли, как прилетают птицы, и есть ли что-то еще об этом?

— Скоро начнется дождь.

— И скоро начнется дождь, и что произойдет тогда?

— Я спрячусь в доме.

— И ты спрячешься в доме, и есть ли что-то еще об этом доме?

— Он деревянный, и там есть чай.

— И он деревянный, и там есть чай. И этот дом твой или чей-то?

— Это его дом. Он теперь мой.

— И этот дом теперь твой, и он деревянный, и там есть чай, и есть ли что-то еще об этом чувстве, что этот дом теперь твой?

— Так и должно быть.

— И так и должно быть, и есть ли что-то еще об этом чувстве, что так и должно быть?

— Теперь спокойно и радостно.

— И так и должно быть, и теперь спокойно и радостно, и что сейчас с ощущением твоей тревоги и печали?

— Они хранятся в архиве.

— И они хранятся в архиве, и есть ли у этого архива цель или предназначение?

— Хранить, потому что это было.

— И это предназначение хранить, потому что это было, и есть ли что-то еще об этом предназначении?

— Это порядок.

— И это порядок, и этот порядок твой или чей-то?

— Мой.

— И этот порядок твой, и есть ли что-то еще, что ты хочешь, чтобы произошло с этой тревогой и этой печалью, которые теперь хранятся в архиве, потому что это было и это порядок?

— Чтобы это не повторилось.

— Нужно ли что-то для того, чтобы это не повторилось?

— Не верить таким людям.

— И нужно не верить таким людям, и что нужно для того, чтобы не верить таким людям?

— Знание.

— И нужно знание, чтобы не верить таким людям, и откуда приходит это знание?

— Из мира.

— И это знание приходит из мира, и что нужно для того, чтобы это знание пришло из мира к тебе?

— Позвать.

— И можешь ли ты позвать его?

— Да.

— И ты можешь позвать его, и что произойдет потом?

— Ко мне придут люди и будут учить и учиться.

— И к тебе придут люди, и будут учить и учиться, и есть ли что-то еще об этом?

— И он тоже придет. Но он будет другой.

— И он тоже придет, но он будет другой, и есть ли что-то еще о нем, который будет другой?

— Он захочет защитить.

— И он захочет защитить, и есть ли что-то еще об этом?

— Он останется.

— И он останется, и что произойдет потом?

— Будет что-то великое.

— Как большой шар.

— И оно как большой шар, и где именно находится этот шар?

— Между нами. В нем фиолетовая текучая энергия, а сверху золотые корни и листья.

— И в нем фиолетовая текучая энергия, а сверху золотые корни и листья, и есть ли что-то еще об этой фиолетовой текучей энергии в шаре и об этих золотых корнях и листьях сверху?

— Они создают.

— И они создают, и есть ли что-то, что ты замечаешь о своем состоянии сейчас?

— Дышать стало легче.

— И дышать стало легче, и есть ли что-то еще?

— Ветер и флаги. Это цели. Они наши, мы их придумали. Они указывают путь.

— И они ваши, и вы их придумали, и они указывают путь, и есть ли что-то еще о твоем состоянии в связи с этим?

— Умиротворение.

— И есть умиротворение, и как твои тревога и печаль теперь?

— Они далеко, в старом доме, а я теперь в новом.

— И они в старом доме, а ты теперь в новом, и что находится в поле твоего внимания теперь?

— Легкость.

— И это легкость, и есть ли что-то, что ты хочешь, чтобы произошло в этой сессии?

— Нет.

— Можем ли мы на этом остановиться сейчас?

— Да.

Процессы и итоги разных клиентов не будут выглядеть одинаковыми. Готовность психики и ее потребности в глубине, скоростях, результатах могут достаточно сильно различаться. Просто потому, что и мы, люди, в своих индивидуальных особенностях достаточно сильно различаемся между собой. Конечно, такая быстрая и глубокая работа с травмой за одну-единственную сессию — это не только заслуга психолога или «чудодейственного» метода, но еще и накопленная сила и опыт терапии самого клиента. Девушка из беседы выше имеет опыт длительной работы в других методах. Все это в совокупности вкладывается в общий процесс.