Ильгизар ХАСАНОВ

Казанский художник, много лет создававший на своих полотнах вымышленные миры и удостоившийся за них золотой медали европейского общества Франца Кафки, недавно воплотил в реальность мечту о центре современной культуры.

Кто автор идеи ЦСК «Смена»?

Эта идея настолько давно живет, что кому только в голову ни приходила. Я сам в течение последних лет десяти ходил ко всем министрам культуры с подобным проектом. Меня выслушивали, говорили: «Да-да, это интересно, будем вместе работать» и – тем дело и заканчивалось. Говорить надоело. Мы просто взяли и сделали.

Мы – это кто?

У здания есть владельцы, известные бизнесмены. Но много лет оно стояло не освоенное. Как-то в разговоре с одним из владельцев, он еще и коллекционер, возникло предложение о моей выставке в Москве, у него хорошие связи со столичными галеристами. А когда побывали с ним на «Винзаводе», родилась мысль сделать нечто подобное в Казани. У многих ощущение – вот ребятам подфартило, есть олигархи, бабла накидали, и теперь все куражатся. На самом деле было много работы, мой сын Роберт подключился, сделал проект интерьера. Старались экономить, но все равно пришлось вложить в ремонт больше, чем рассчитывали. Только я потратил более трехсот тысяч рублей. Зато приходящие сюда посетители испытывают просто культурный шок.

Почему отказались от выставки в Москве - мечты многих художников?

Мне такое инвестирование денег показалось не интересным. Я объездил с выставками – групповыми и персональными – всю Европу, представляя Татарстан. Но при этом в столице республики не было центра современного искусства. Стыдно уже об этом говорить. Ведь практически во всех городах-миллионерах подобные существуют.

Зачем лично вам заниматься организаторской работой, отвлекаться от творчества?

Потому что ну нет людей, которые пришли бы и сделали – арт-дилеры, арт-менеджеры. Где они? Слова есть – людей нет. А зрителям надо давать возможность видеть разное искусство, в том числе абстрактное – это язык, на котором говорят уже почти век. И воспитывать на нем зрителей.

Не проще переехать туда, где есть и галереи, и зрители? В Европу, например.

За границей часто бываю, у меня дочь замужем за итальянцем, живет в Риме. Могу там два месяца прожить, а дальше скучно. Не хватает  языка, общения, друзей, да и нашего российского раздолбайства. Моей улицы Федосеевской, на которой родился и вырос. Хотя в Риме нравится – вышел из дома и за полчаса дошел до Колизея. А какой там блошиный рынок по воскресеньям – на одной из центральных улиц!

Любите старину?

Интерес к антиквариату - попытка сохранить связь времен. Раньше любил девятнадцатый век и начало двадцатого. Искал по казанским чердакам их материальные остатки. Теперь обожаю совок. Собираю эти вещи не как коллекционер, а как художник, создаю новые истории в инсталляциях. А блошиные рынки, куда стекаются обломки былых цивилизаций – народная музеология. Обожаю музеи. Впервые туда меня, пятилетнего, привела мама.

Она имела отношение к искусству?

Мама была известным поваром, ученицей Юнуса Ахметзянова.

Наверное, научила и вас хорошо готовить?

Будете смеяться, но впервые в жизни приготовил себе еду пару недель назад – щи сварил. Жена была у дочери, и я рискнул. Вполне съедобно получилось – видимо, гены.

Вы говорите – Федосеевская, малая родина держит. Но она уже настолько изменилась.

Да, теперь это Федосеевская-стрит. Дух остался, воспоминания. Поэтому находим и осваиваем в Казани пространства, которые были законсервированы и ждали своего часа. Пример – «Смена». Когда-то тут каретные сараи были, а теперь пришло искусство.

А как вы пришли в искусство? Вроде жизнь в развалюхах не располагала к прекрасному.

Райончик действительно был тот еще. Я рос без отца, мама и сестра защитить не могли, поэтому пошел в секцию дзюдо, были хорошие  результаты. Но тут влюбился – в мою жену, Дамиру. Мы с ней вместе со школы, поженились, когда пришел из армии. Вот влюбленность и повернула меня к искусству.

Не пожалели о выборе профессии?

Никогда, даже когда пришлось работать сторожем и охранником. А потом вообще бросил службу – важно было не тратить световой день, а писать картины. Это было в 1986 году, как раз сын родился, а еще дочь Диана была, она старшая. Нелегко пришлось. Жена  терпела: видела, какой я упертый. Но в итоге все наладилось. Жена получила три высших образования, сейчас она известный психолог-клиницист со своей методикой.

Что дает вам жизненную энергию?

До сих пор занимаюсь спортом, купаюсь в проруби. А душевно – семья, дети и внучки, их у меня трое: Илария, Беатриче – это итальянские и Аврора, казанская.

Ильгизар Хасанов дважды был близок к тому, чтобы надеть погоны. После школы подал документы в артиллерийское училище – мама мечтала видеть сына военным, но вместо экзаменов угодил в больницу. А во время службы в пограничных войсках на китайской границе ему предлагали поступить в московскую школу КГБ. Но театральное училище, откуда ушел на срочную службу, перетянуло – быть художником-бутафором показалось интереснее, чем разведчиком.