Филолог-комикесса Ксения Прихотько: 13 вредных советов от Сергея Довлатова о том, как стать классиком

Повторите «путь героя». Это архетипическая формула, которую Джозеф Кэмпбелл описал в книге «Тысячеликий герой». Ее суть в том, что человек под влиянием своей воли (а чаще даже не по собственному желанию!) отправляется в путешествие, проходит серию испытаний и возвращается домой в измененном состоянии и в новой роли. 

Сравним с биографией Довлатова. Сначала он живет в эвакуации в Уфе, а затем переезжает в Ленинград. Поступает на филфак ЛГУ, откуда его отчисляют. Работает надзирателем штрафного изолятора в Коми, где впервые пишет прозу. Когда же Довлатов начинает работать журналистом, он понимает, что в Советском Союзе его наиболее серьезные и интересные тексты так и не напечатают. За этим следует трансформация: переезд в США, признание читателей, публикация в журналах (например, сенсационная в «Нью-Йоркере»!), работа на радио. После смерти Довлатова, согласно «пути героя», он возвращается на родину в новом качестве — в виде своих текстов. 

Выделяйтесь из толпы. Внешний вид — первое, про что многие люди вспоминают в разговоре о Довлатове. Его экстраординарные, запоминающиеся, даже богатырские рост и комплекция —  прекрасная почва для мифов. В огромном корпусе текстов ленинградцы вспоминают, как они впечатлялись, когда встречали его фигуру на Невском проспекте в очереди в рюмочную. Есть даже истории о том, как Довлатов якобы поднимал машины и сгибал столбы. 

Проживите как можно более короткую жизнь. Миф рождается там, где много недосказанностей. А что может быть лучше для чужого воображения, чем ранний уход? В случае с Довлатовым он произошел скоропостижно, накануне 50-летнего юбилея. И, конечно, вокруг его жизни и смерти осталось много противоречий, вопросов и пробелов, которые хочет заполнить наша фантазия. Например, в ряде текстов Довлатова превращают в алкоголика, который тоскует по родине и которого не понимают в американском обществе. Он становится фигурой, проецирующей коллективные иллюзии.

Оставьте после себя минимум текстов. Для сравнения: в полном собрании сочинений Толстого 90 томов. Мы знаем, что он хотел сказать практически каждой запятой и посвящены в мельчайшие подробности жизни этого писателя. У Довлатова — всего четыре томика, в некоторых собраниях — пять. Как говорил Бродский, это писатель, которого можно освоить «за один вечер». И что немаловажно, все его тексты легко читаются: они короткие и простые. Значит, большее количество читателей осиливают их до конца, а многие авторы чувствуют, что могут писать в его стилистике. 

Используйте слухи и черный пиар. Ничто не продвинет вас лучше небольшого скандала. Довлатов часто описывал реальных людей в историях и анекдотах, а они в ответ либо пытались оправдаться, либо попросту цитировали писателя. В любом случае он оказывался в выигрыше — упоминания не бывают лишними. 

Прогревайте аудиторию до официальных релизов. Книг Довлатова в Советском Союзе не было, печатались только небольшие журнальные публикации. Тем не менее контакт с аудиторией у него был: будущие читатели слушали его по радио и впоследствии вспоминали в мемуарах, что росли на довлатовском хриплом глубоком голосе. 

Публично выражайте симпатии своим крашам (и не бойтесь безответных чувств). Бродский посвятил Довлатову всего один текст, а вот Довлатов Бродскому — как минимум восемь. Он самый популярный персонаж в его анекдотах, и для многих вымышленных героев именно он послужил вдохновением. Например, в сборнике «Жизнь коротка». Как ни странно таким образом Бродский разделяет свои славу и символический капитал с Довлатовым.

Окружите себя правильными людьми и доверьте им свою PR-стратегию. Довлатову удивительно повезло: его друзьями были Арьев, Вайль, Генис. Люди, которые занимались его публикациями в России и организовали процесс «канонизации» писателя. Они действительно горели его творчеством, моделировали создание его мифа, разоблачали слухи. 

Копируйте у лучших. Я искренне люблю «Заповедник» за то, что в нем Довлатов рассказывает о своей писательской инициации через параллели с фигурой важнейшего авторитета для русской литературы и культуры — Пушкина. Здесь, как и в случае с Бродским, получается, что Довлатов неосознанно использует для продвижения чужой символический капитал. 

Создайте свой бренд сами. Пишите от первого лица, упоминая основные вехи вашей биографии, а заодно не забудьте наделить героя противоречивыми чертами. Например, сделать его непризнанным гением. Чем больше противоречий — тем лучше для разнообразной мифологизации. Это видно даже по карикатурам Довлатова: на одной он с бутылкой крепкого алкоголя выгуливает фокстерьера Глашу, на другой — работает надзирателем в штрафном изоляторе и пишет что-то на печатной машинке. 

Попадите в список литературы, рекомендуемой для чтения. В 2013 году довлатовские «Зона», «Чемодан», «Заповедник» и сборник рассказов оказываются в списке из 100 книг для школьников, инициированном президентом. Это очень интересная метаморфоза с образом писателя, который до этого, воспринимался, скорее, как герой из народа, а не классик. 

Станьте героем кино, желательно с Безруковым. Когда я училась в университете, у нас была шутка, что писатель считается классиком, если в экранизации его жизни и творчества сыграл Безруков. Сейчас я бы сделала поправку: если при него сняли мюзикл с Юрой Борисовым или на худой конец фильм с Александром Петровым. Интеграция секс-символа эпохи в массовое кино о писателе — безошибочный показатель того, что речь идет о классике. У Довлатова кинематографический пик пришелся на десятые годы: «Конец прекрасной эпохи» Говорухина, «Довлатов» Германа-младшего, «Заповедник» Матисон (тот самый, с Безруковым!).

Будьте готовы меняться под вкусы новой эпохи. Это, наверное, самая тяжелая жертва, которую вам придется принести, если вы вступаете на путь классика. Ваш образ стереотипизируется и становится оболочкой для идеалов конкретного общества. Например, для элитарного читателя в 1990-е годы Довлатов становится представителем поколения ленинградской неофициальной литературы, а для массового читателя — новым типом автора, которого можно назвать свой другом или собутыльником.

Что происходит с Довлатовым сейчас? Ответить на этот вопрос мы можем, заглянув в зеркало и поняв, что мы можем спроецировать на писателя из современной эпохи. 

18+