Максим Холодилин: «Мой дом – это убежище от некрасоты»

Я здесь живу, это мой дом. Тут вот бар: какой дом без бара? Напротив входной двери – выход на крышу. Изначально пространство не предназначалось для жизни, я создавал его как художественное произведение. Тогда, лет пятнадцать назад, мне хотелось осмыслить сущность дома и воплотить ее в пространстве. Первобытные люди воспринимали свое жилище как убежище, и мне тоже нужно было убежище – от некрасоты. В процессе реализации мы балансировали между китчем и иронией: все-таки я далек от того, чтобы быть серьезным человеком. А сейчас домик стал моей внешней оболочкой, я в ней лечу сквозь звезды во Вселенной. 

Граффити снаружи делал Паша Знаг и московская стрит-арт группа 310squad. Эти же ребята в свое время расписывали Pravda Bar. Чтобы зайти в дом, нужно пройти через японские ритуальные врата – тории, украшенные тибетскими колокольчиками. Врата символизируют переход от повседневной суеты к молитвенной возвышенности – в нашем случае с изрядной долей иронии, конечно. В Японии такие ворота стоят на пути к храму и отмечают начало священной территории. Дальше гостей встречают флажки с буквами «Говно с дымом». Конечно, из этих же букв можно собрать «С Новым годом» – просто дети, которые их вешали, перепутали порядок. Это еще и своего рода мантра: буквы написаны на тибетских флажках лунг-та. Считается, что когда ветер треплет флажки, то молитвы устремляются в небеса.

В доме собрана большая коллекция картин. Одна из моих любимых – работа Рашита Нурмухаметова, классика советского реализма. Она не закончена, но это придает ей своеобразный шарм: лицо башкирской девушки будто прорывается сквозь холст к зрителю. Пианино возле обеденного стола расстроено, играть на нем невозможно, а мне нужно было здесь яркое пятно, поэтому я превратил его в носитель для картинки. Изобразил на нем ягодицы дамы, лежащей на боку: работа называется «Муза». Гобелен, который висит рядом, куплен в Брюгге. На стене – семь масок ручной работы из Гватемалы. В местечке Чичикастенанго, откуда я их привез, есть огромный католический собор. Очень атмосферное место: прямо у входа дымится жертвенник, на котором только сожгли животное. Внутри собора еще три жертвенных алтаря, а в углу в отдельном пределе сидит пожилой шаман и гадает на бобовых зернах – предсказывает будущее. Чувства всевозможных верующих при этом ничто не оскорбляет. Мне, к сожалению, он тоже погадал, хоть я и просил не говорить ничего о моей судьбе. В результате все сбылось.

На втором уровне – мой тронный зал: отсюда я управляю Вселенной на аутсорсе. Обратите внимание на кресло: это настоящий трон, седалище уфимского архиепископа, сделанный еще до революции. Панорамное окно позади украшено моей работой, оммажем Наилю Байбурину. В центре композиции – коровий череп с отметкой, а вокруг него – лезвия настоящих кос. Все вместе напоминает геральдический знак, а символизирует колесо Сансары, которое режет нужные головы в нужных местах. Табуретки у рояля рядом с троном сделаны из позвонков кашалота. В соседней комнате находится мой кабинет: я англоман, поэтому не мог обойтись без зеленого дубового кабинета с библиотекой, как в Британском парламенте.

В библиотеке много редких книг. Есть прижизненный Пушкин: первое издание «Капитанской дочки». Прижизненный суммарный тираж Пушкина по самым смелым оценкам составлял не более десяти тысяч экземпляров, а в действительности их гораздо меньше, тысяч пять. Наша семейная реликвия – «Камень веры» митрополита Стефана Яворского, изданный при Петре Первом, с золотым обрезом и княжеским вензелем на форзаце. Чтобы придать библиотеке законченный вид, мы скопировали в дубе кованое навершие ворот Шенкли на стадионе Энфилд в Ливерпуле с надписью «You’ll Never Walk Alone», девизом клуба.

Еще одна жемчужина моей библиотеки – первое издание «Карлсона, который живет на крыше» на русском языке. Книга вышла в 1957 году в переводе Лилианны Лунгиной. Иллюстрации, которые в ней использованы, выполнила Илон Викланд, подруга Астрид Линдгрен. Они считаются каноническими, потому что сама писательница одобрила рисунки. Советский мультфильм недалеко отошел от этих образов, хотя полностью переосмыслил книгу. Шведский Карлсон – хулиган и трикстер, а путь к постижению его образа сложен. Не сразу понимаешь, что он, по сути, ангел – на это как минимум летучесть указывает. Наши мультипликаторы превратили Карлсона в даосского монаха. Он разговаривает даосскими максимами: «Спокойствие, только спокойствие», «Пустяки, дело житейское» – вот это все.

В комнате, где раньше был кинозал, сейчас живет Глаша, моя дочь. Здесь же находится галерея для самых юных гостей: работы висят на уровне детских глаз. Это иллюстрации к «Золушке» и «Спящей красавице», которые никогда и нигде не выставлялись. Их автор – Айрат Терегулов, нынешний директор музея имени Нестерова. За стеной раньше стояло оборудование «Сотела»: когда они обанкротились, я выкупил у них пространство и оборудовал его для жизни. Сделал спальню, гардеробную, ванную комнату. Над изголовьем кровати висит очень важная для меня картина Расиха Ахметвалиева «Подражание иконе», которая удивительно «вросла» в собрание икон, крестов, ритуальных масок и других культовых предметов, привезенных из путешествий со всех концов света.

Почему я открыл свой дом-мастерскую для посещений? Скажу откровенно. Во-первых, то, что вы увидите, изначально создавалось как некое произведение, и мне хочется показать его зрителю. Во-вторых, галерея современного искусства X-MAX сейчас переживает непростые времена. Она все тринадцать лет существования была некоммерческим, социальным проектом, который финансировали мы с партнерами. Но бизнес, как и у многих других, пострадал от пандемии, а перевести галерею в режим самоокупаемости невозможно. Чтобы оплачивать коммуналку и выдавать скромную зарплату сотрудникам, нужны какие-то деньги, да и проекты выставочные делать бесплатно не получается. Поэтому, если вы хотите поддержать современное искусство в Уфе, велкам на экскурсию в мой сказочный домик! Прийти можно индивидуально или группой до десяти человек, это стоит тысячу рублей с человека. Я с удовольствием покажу вам все экспонаты, попьем чаю или кофе. Как говорил мой дедушка, есть две доминанты общения: гостеприимство и благодарность. Эти прекрасные люди в этот прекрасный день могли выбрать любой другой дом, но пришли именно к тебе – а значит, нужно быть им благодарным. Гость в нашем доме – не обуза, а честь для хозяина. Эти слова я воспринимаю как некий родовой завет.

Текст: Эльвира Галиева
Фото: Руслан Давлетбердин