АЛЕКСЕЙ УЧИТЕЛЬ

В книге «Гармонии эпох. Антропология музыки» историк Лев Клейн предполагает, что в музыке на протяжении всей истории человечества отражается социальная психология сменяющихся эпох. К чему привели перемены, которых мы так ждали, и что теперь наш «новый рок»?

Для меня «рок» – это про игру слов и смыслов, но для себя я на первое место всегда ставил значение «судьба» и именно его вкладывал в название фильма «Рок» и своей киностудии. Когда я приступал к работе над «Роком» меня интересовали не столько музыка и тексты песен, сколько то, как и почему они возникали в тот конкретный отрезок времени, из какого внутреннего состояния. Многие слышали музыку Цоя или Шевчука, но не представляли, как и чем живут ее авторы.

Сейчас и в музыке, и в кино всё приходит к некоторому упрощению. Возможно, это свойство нашего времени. Глубины рассуждений очень мало. Но слова «Мы ждем перемен» актуальны всегда – думаю, потому что для каждого они о чем-то своем. То, что Цой неизменно популярен для каждого нового поколения – это ведь не случайность и не закономерность, это феномен. Фильм «Цой» возник как попытка разгадать эту тайну, поэтому он не биографический, не буквальный, а притчевый и образный.

Если бы мы сегодня отправились на прогулку по Петербургу, Авдотье Смирновой пришлось бы переписать сценарий?

Да, потому что тогда декорации сыграли свою роль: шла подготовка к 300-летию Северной столицы, и весь Петербург был завешен полиэтиленом. Мы это использовали, чтобы показать город, из которого должно возникнуть что-то новое, чистое. В центре внимания – молодые люди, открытые миру и внутренне свободные. Замысел фильма возник после «Дневника его жены». Мы со сценаристом Дуней Смирновой рассуждали, что нам делать дальше, и она предложила: «Слушай, а давай снимем, как трое идут по Петербургу реальные полтора часа». Ее три слова «реальные полтора часа» прозвучали новаторски. Сегодня бы сказали, что прогулка в фильме происходит онлайн. А тогда фильм создавался во многом экспериментально. Первый кадр там длится больше 20 минут, и для него мы снимали каждую субботу по одному дублю – всего три. Ведь по субботам Невский был наиболее многолюдным. Плюс мы собрали массовку из сорока человек. Я шел за героями следом, со звукорежиссером и в наушниках. Потому что уже через сто метров аудиосигнал пропадал. Мы использовали маленькую камеру, и у людей на Невском создавалось ощущение, что снимаем для себя. Оператором-постановщиком был Юрий Клименко, а с камерой ходил совсем молодой оператор, а теперь известный режиссер Павел Костомаров. «Какая восхитительная импровизация!» – говорили потом, а в реальности подготовка была предельно тщательной: двенадцать актерских подключений по ходу движения с перекрещением светофоров. На читке сценария я дал актерам свободу и предложил изменить текст так, чтобы он был им максимально органичен. Мне хотелось, чтобы они восприняли съемочный процесс как что-то личное. Уже утвержденным на роли Евгению Цыганову и Павлу Баршаку я поручил искать девушку на роль Оли. Паша звонил мне каждые два часа, однажды даже ночью. Говорит: «Иду сейчас по Тверской, такая девушка красивая, нам подходит». Спрашиваю: «Она актриса?» В ответ: «Нет, она журналистка». Но потом я увидел Ирину Пегову в дипломном спектакле, и героиня была найдена.

Знаю, что Ира из Выксы, и, хотя в ваших краях я бывал нечасто, но понимаю писателя Захара Прилепина, который выбрал Нижний Новгород уже во взрослом возрасте и по большой любви. Одно время у меня была договоренность с Прилепиным, что свою новую повесть он даст мне почитать первому. Он сдержал слово и прислал, помню, поздно-поздно вечером, «Восьмерку», которую я сразу прочитал и сказал, что буду снимать. В фильме Захар исполнил небольшую роль таксиста.

Расскажите про новый фильм о Дмитрии Шостаковиче. И что еще не реализовано из задуманного?

В ХХ веке была великая троица композиторов: Шостакович, Прокофьев и Стравинский. Странно, что про них до сих пор нет ни одной игровой картины! Александр Терехов, с которым мы начали сотрудничество на фильме «Матильда», написал, на мой взгляд, удивительный сценарий о Шостаковиче. Это не байопик, а притча о гении. Практически окончен кастинг, и мы даже сняли несколько пробных эпизодов. Основные съемки начнутся в конце года.

Кроме того, на моей киностудии «РОК» ведется работа над картиной «Волонтер» по сценарию Александра Рогожкина.

Осенью завершится работа над «Летучим кораблем». Это будет фильм-событие, масштабная сказка с потрясающим актерским ансамблем по мотивам одноименного мультфильма. На экраны картина выйдет 7 марта 2024 года.

В октябре – 33-й международный фестиваль «Послание к человеку», поделитесь личными наблюдениями: какие фильмы становятся лауреатами в наши дни?

«Послание к человеку» – наш главный международный конкурс документального, короткометражного игрового и анимационного кино. Гран-при может получить любая картина, независимо от категории, и выбирать обычно трудно. Если говорить о моих предпочтениях, я очень приветствую синтез – не только ставшее привычным сочетание документального и игрового, а новые формы – например, документальную анимацию. Огромной популярностью пользуется экспериментальный формат – фильмы до 10 минут. Здесь много необычного по форме, зрителя это очень привлекает. Радует, что к нам на фестиваль стремятся попасть из самых разных стран. В жюри прошлого года были люди из Франции, Германии.

Героями ваших картин часто становятся известные люди. Вы намеренно не претендуете на байопик и историческую достоверность, но аудитория не воспринимает жанр притчи, интерпретируя события на экране буквально. Как вы реагируете на критику?

Иногда ажиотаж возникает искусственно. Но, понимаете, притчей прикрыться нельзя. Существуют факты, в том числе исторические, от них не уйти. С одной стороны, есть родственники, которые героя воспринимают по-своему. С другой стороны – авторский взгляд рассказчика. Кто знает, как, например, Бунин вел себя, когда оставался вдвоем с кем-то? Это всегда некое предположение, вымысел. Но как иначе?

Музыковед Людмила Григорьевна Ковнацкая знала о Шостаковиче абсолютно все. И мы с Тереховым дали ей почитать сценарий нашего будущего фильма о композиторе. Мы дрожали от страха, потому что боялись: Людмила Григорьевна разнесет нас в пух и прах. Но она сказала такую удивительную фразу: «Читаешь и думаешь, что все это неправда. А на самом деле 90 процентов так и было». Для меня это очень точное и правильное определение. Важно не пересказать биографию, а почувствовать человека. Гениального, противоречивого.

Существует такой стереотип: ну что же, если фильм о Шостаковиче, значит герой будет сидеть у рояля и сочинять музыку. А ведь его жизнь была полна страстей, эмоций, страхов. И это безумно интересно.

Ваши фильмы любят за предельное внимание к эстетике деталей: от костюмов Надежды Васильевой невозможно оторвать взгляд. Как вы считаете, в какой степени это влияет на успех картины?

Надя Васильева совершенно уникальная, настоящий мастер своего дела. Ее костюмы великолепны в «Матильде», она же с нами работает и на «Летучем корабле», и на «Шостаковиче». Надя прекрасно чувствует сценарий и разбирается в актерах – я с ней с удовольствием советуюсь по самым разным вопросам. И да, убежден, что успех фильма на 100% зависит от того, кто тебя окружает. Если хоть в одном звене будет слабина – по гениальности, таланту, творчеству, – вершины не получится.

Насколько важна интеграция искусств? Например, «Дневник его жены» отличает литературность, Алвис Херманис стирает грань между театром и кино. Вы когда-нибудь хотели поставить спектакль? Или написать саундтрек для своего фильма?

Режиссер – это мультичеловек. Замечательный Юра Быков три первых фильма сделал у нас, на киностудии «Рок». Прежде он был актером и дал мне как-то свой сценарий дебютной картины «Жить». И я тогда поверил в него и рискнул. Заметьте, в титрах фильма «Жить» Юрий Быков и автор сценария, и режиссер, и актер, и композитор... У меня нет такого желания брать на себя все, я люблю работать с профессионалами, собирать вокруг себя таланты. Сам по себе театр, конечно, манит меня. Но если идти в театр, то надолго, не на один спектакль. А меня не оставляет желание снять еще кино, выпустить хотя бы десяток дебютов в качестве художественного руководителя и продюсера, но при этом держать марку студии. Когда-то Никита Сергеевич Михалков сказал замечательную фразу: «Каждый новый фильм нужно снимать не как последний – иначе ты выложишься, иссякнешь, – а как первый». Я солидарен с ним и готов снимать с нуля, снимать для себя, снимать как дебют, который предопределит будущее.

Текст: Алена Зобова
Фото: Оксана Шверницкая