Meta Rite — лицо русского метамодерна. Работает художница преимущественно в Петербурге, но нам не чужая. Именно в Нижнем Новгороде у нее была первая выставка на IT-конференции «Цифровая индустрия промышленности России» в 2021 году. С тех пор она часто здесь бывает. А еще побеждает в международных конкурсах, активно выставляется и продается по всему миру. И как редактор журнала METAMODERN помогает оформиться новой концепции в России. «НН.СОБАКА.ru» поговорила с художницей о будущем, нейросетях и постправде.
Можно тебя представить читателям настоящим именем?
По паспорту я Мария Синельникова, в журнале — Мария Серова, но цифровой реальности нужны новые имена. Я всегда использовала смену имени как способ перезагрузки. Начало погружения в цифру было таким перезапуском, где по ту сторону остались занятия масляной живописью, штрихование античных голов и убеждение, что цифра — это что-то сухое и мертвое. Meta символизирует мою связь с метамодерном, а Rite переводится с английского как «обряд, ритуал». Чтобы не множить сущности, держу пальцы за то, чтобы в огне истории сгорело все, кроме Meta Rite.
Как ты стала цифровой художницей?
В 2017 году я уже работала в журнале, вокруг кипела интеллектуальная жизнь, все спорили: какой же он, метамодерн и существует ли он в принципе. Появилось ощущение, что мы помогаем оформляться чему-то новому, отвечаем на важный общественный запрос. Мне хотелось практики, за плечами — 10 лет классического художественного образования, которые получилось «оцифровать». Меня затянули возможности графического планшета: я работала с глитчем, пикселизацией, разрушением цифрового кода. Эти живописные артефакты становились элементами моего стиля. До 2021 года я создавала работы практически «в стол», иногда публикуя их в соцсетях, но с появлением NFT все поменялось. Один за одним стали поступать приглашения поучаствовать в выставках, конференциях, коллаборациях, появились первые продажи.
Как ты объясняешь людям, которые вообще не в теме, что такое цифровое искусство и NFT?
Цифровое искусство — это художественные практики, использующие компьютерные технологии, а NFT — технология, которая позволяет присвоить сертификат подлинности цифровой работе и сделать ее оригиналом. Большая проблема цифровых художников — в отсутствии подлинника: раньше автор выкладывал свое произведение в интернет и любой мог его скачать, поставить на заставку или создать тысячу копий. Технология NFT подарила нам информационный дефицит и сделала цифровое искусство таким же предметом коллекционирования, как и искусство традиционное.
Как современное искусство объясняет то, что сегодня происходит в мире? И что, согласно его логике, будет с нами дальше?
Одно из названий метамодерна — текучая современность. Это термин Зигмунда Баумана из его одноименной книги, где он пишет о возникновении новой действительности, где чувство безопасности утеряно, а индивидуальные жизненные проекты переживаются максимально хрупкими. Это переход от структурированного мира к миру неопределенному и непредсказуемому, когда долгосрочное планирование невозможно, а среди необходимых умений — толерантность к риску и способность быстро перестраиваться.
Твой проект «Белый шум», над которым ты сейчас работаешь — тоже об умении перестраиваться?
Он о постправде: это когда ты читаешь новость, а она оказывается фейком или ее интерпретация совершенно перекраивает сам информационный повод. Грубо говоря, убийца представлен жертвой. Мир ощущается одной глобальной информационной ареной, на которой постоянно идет борьба за интерпретацию фактов. Главный образ здесь — кубик Рубика, механическая головоломка, у которой все грани вращаются вокруг своей оси. Любую информацию можно повернуть так, как того требует ситуация, в зависимости от интересов сил, контролирующих информационные потоки.
Ты используешь в своих работах модные нынче нейросети?
Да, в этой серии использовала — интересный опыт. Нейросети, конечно, перевернут индустрию иллюстрации и дизайна. Искусственный интеллект экономит массу времени, забирая на себя рутину, но как раз здесь и обнаруживается грань между иллюстрацией и искусством.
Цифровые художники не видят в нейросети угрозу и конкуренцию?
Пока нейросеть больше похожа на ремесленника. А современное искусство — скорее поле критической мысли. Художник — это про концепцию, мысль, философию, и на выходе совсем не обязательно должна быть картина. Это может быть объект, перформанс, инсталляция. Здесь важно, какие вопросы художник поднимает своим творчеством, насколько они отражают время. Форма вторична. Пока что нейросеть не способна выдать цельную концепцию, ее может придумать и реализовать только человек.
Текст: Валентина Переведенцева
Фото: Анна Белоусова
Комментарии (0)