ТОП 50: Раушания и Дмитрий Полосины

Вы оба не из Казани, а познакомились здесь?

Нет, в Москве, на крыше отеля Ritz-Carlton с видом на Кремль. Мы оба работали в в дилерских центрах Volkswagen, в Липецке и Казани, а в столице оказались на конференции. Потом потерялись, но Дима поехал в родные Набережные Челны, где безуспешно пытался купить масло для авто, ругался, искал главного, и тут вышла девушка в красном платье, Раушания. В итоге в Челнах Дима начал директорствовать сам, но из-за кризиса центр закрылся, а мы остались вместе и осели в Казани, организовали автоклуб, он существует и сейчас. К нам приезжали друзья, мы постоянно показывали им город и окрестности, а потому начали изучать историю. При этом люди всегда спрашивали, где купить самый вкусный чак-чак.

С этого началась история музея?

Нет, сначала Раушания уехала работать в Москву, и мы, как заядлые путешественники, объездили все Подмосковье, где однажды попали в музей коломенской пастилы. Не надо думать, что у нас тогда была куча денег. Даже за билет тогда заплатили, скрипя зубами. Но увиденное перевернуло наше сознание. Мы поняли, что культура, история может превратить тебя в творческого человека, что музей можно создать практически из ничего. При этом в Казани аналогов нет. И про чак-чак никто ничего не знает.

Мы начали расспрашивать об организационных тонкостях, но коломенцы ответили: не заморачивайтесь, придумайте содержание, форма придет сама. Мы вздохнули и поняли, что просто выставлять чак-чак в витринах глупо, что это лишь мостик, повод для того, чтобы поговорить о традициях, быте, истории татар, о которых гостям рассказывает гид – хозяйка дома.

Музей открылся на улице Каюма Насыри, почти год вы обитаете на улице Парижской Коммуны. Что еще изменилось?

Один из нас хочет, чтобы все было изначально идеально, другой считает, что главное — начать. Мы ищем золотую середину. Тогда мы решили, что откроемся и потом обрастем интерьером, атмосферой. Сейчас смотрим на фото: два стола, пустые стены. Нынешняя обстановка— это результат долгой работы. Мебель, утварь, которая у нас была в начале — из запасов мамы Димы. Что-то дарили друзья, приносили гости, некоторые вещи мы покупаем, правда, многое не позволяет бюджет. Большую часть сделали сами. Мы говорим, что это обстановка XIX века, хотя, конечно, здесь все намешано. После реконструкции дом похож на избу, а говорят, раньше здесь были высоченные потолки. Если принять тот факт, что тут жил купец второй гильдии, то и мебель должны стоять дорогая, резная. Сейчас интерьер больше подходит дому зажиточного крестьянина. С переездом мы можем вместить тургруппу целого автобуса, правда, порой не может решить — пустить всех гостей или сделать шаг в сторону комфорта. У нас увеличился штат сотрудников (раньше нас было трое — и ни одного выходного): наконец-то нашли таких же, как мы, любящих и казанскую культуру, и этот дом, знающих, что такое татарская деревня. В общение с гостями они привносят свой опыт и потому общение получается неподдельным. У нас постоянно работает лавка, а теперь мы открываем чайную и мастер-классную. С потоком проблем нет, как говорят наши соседи в сувенирных магазинах, люди по улице целенаправленно идут к нам.

Как вы добывали информацию?

Ребята из музея пастилы просто поехали в Ленинку. Мы тоже сначала туда отправились и нашли только рецепты. Стали копаться, Дима читал историю, ворчал, как он это не любил в школе, а потом прибегал к очередным дивным фактом. Многое нам рассказывают посетители, мы ведь никогда с ними не спорим: раз в их семье было так, значит, так оно и есть. Вообще, мы сначала боялись местных, но это оказалась самая благодарная публика: они десять минут упираются, но потом раскрываются и признаются, что, конечно, знают не все. Однажды пришла пара лет под девяносто. Внимательно слушали, дедушка попробовал чак-чак и сказал: прямо как наша эби готовит. Это была самая большая похвала.

Вы, верно, не только мебель делаете сами?

Активно занимаемся рукоделием, подключаем мастеров. Скажем, когда понадобились украшения, было решено, что дешевле сделать их самим. Реконструкторы из Национального музея их хвалят.

Остается свободное время?

Нет, мы красим забор, делаем ремонт, обновляем интерьер, следим за качеством.
Нам говорят, что, возможно, мы тут живем. Так и было первое время. Помнится, когда решили открываться на Парижской Коммуны 29 декабря, две недели дневали-ночевали, а первым делом поставили саке, чтобы было куда прилечь. Да и сейчас все наше время посвящено музею.

Раушания – родом из Узбекистана, ее предки - поволжские и крымские татары. Дмитрий родился в Пензе, с родителями в три года переехал в Набережные Челны. Любовь к столярному делу получил от деда-татарина, плотника. Музей находится в доме начала XIX века купца Вафы Бигаева, в советское время здесь размещалась коммунальная квартира.

Текст: Радиф Кашапов

Фото: Юлия Калинина