Зульфия Раупова: «Для того, чтобы прогрессировать, композиторы должны слышать свои сочинения»

Татарские молодые композиторы по-хорошему абмициозны. Не беремся судить о других регионах, но наших ребят одолела настоящая, хорошая творческая жадность. Громкие премьеры следуют одна за другой и все - с благосклонной оценкой критиков. Зульфия Раупова последние 10 лет живет в Москве, но национальная тема в ее творчестве - основная. «Явление Сююмбике» станцовано артистами Балета Эйфмана, а в дни Всемирной Универсиады прогремел ее «Ак Буре» («Белый волк») - премьеру увидели 24 000 зрителей. 7 марта прозвучит еще одна премьера – Pentatango – в исполнении известных музыкантов.

- Зульфия, что за Pentatango такое?

- С предложением «написать что-нибудь» летом прошлого года ко мне подошел знаменитый баянист и композитор Айдар Гайнуллин. Он был на московской премьере «Белого волка». Я знаю, что Айдару всегда было интересно танго.  Как и мне – я уже экспериментировала с этим замечательным жанром – смешивала аргентинские ритмы с татарской пентатоникой.  Так появилось «Pentatango». «Penta» в переводе означает «пять», «танго» в пояснениях не нуждается, дословно - танго на пяти  нотах. Премьера состоится на фестивале не менее знаменитого музыканта – виолончелиста Борислава Струлева в Белгороде. Затем, в конце марта Pentatango прозвучит в Челябинске на фестивале Дениса Мацуева, а в апреле состоится московская премьера.Страшно волнуюсь – как примет публика, что скажут исполнители.

- Кстати, о «Белом волке» - как складывается его сценическая судьба?

Опера была написана по заказу худрука Государственного симфонического оркестра Татарстана Александра Сладковского и трижды была исполнена - в Казани и Москве. Мне, конечно же, хочется, чтобы «Белый волк» звучал. Но опера - это полномасштабный и затратный проект, в нем задействовано больше 300 человек, он нуждается в серьёзном финансировании. Совершенно ясно, что композитору здесь в одиночку не справиться. Может быть, оперой заинтересуются в Правительстве республики. Я была бы рада, если бы наш оперный  театр захотел бы когда-нибудь поставить «Белого волка». Опера – все-таки жанр театральный, может позволить себе и костюмы, и яркую сценографию, и декорации.

-  Многие твои коллеги сетуют на то, что о сцене оперного театра приходится только мечтать

-  Казани нужен музыкальный театр. Его создание могло бы вернуть  в репертуар  сочинения и уже ушедших классиков, и произведения молодых композиторов. Для того, чтобы прогрессировать, композиторы должны слышать свои сочинения! А этой счастливой возможности мы часто бываем лишены.  Сейчас молодежь много работает, есть яркие, интересные проекты. Но у всех этих проектов есть одна общая проблема: все они носят разовый характер. 

- Какие сочинения, кроме оперы «Ак Буре», тебе особенно дороги?

-  Это прежде всего симфоническая поэма «Явление Сююмбике», написанная 10 лет назад,  в годы  учёбы в аспирантуре Казанской консерватории. Именно в этом сочинении мне удалось нащупать собственный стиль и почерк. С большим успехом она была исполнена на Всероссийском фестивале «Молодёжные Академии России» в Москве, Казани и Санкт-Петербурге.  За это сочинение я была удостоена медали «Ассамблея народов России». Очень мне дорог «Золотой Храм», написанный по одноименному роману японского писателя Юкио Мисимы в 2008 году. Это сочинение вошло в «Антологию музыки композиторов Татарстана». Есть любимая камерная и вокальная музыка.

- Десять лет ты живешь в Москве. Насколько близка тема истоков татарского народа и татарская культура «татарской москвичке»?

- Всю свою сознательную жизнь я провела в Татарстане, сначала в Альметьевске, потом в Казани. Живя в Москве, продолжаю чувствовать себя национальным композитором и принимаю активное участие в культурной жизни «татарской Москвы».  Конечно, я ужасно скучаю по Казани, но к счастью, мы каждое лето проводим у своих бабушек в Татарстане, так что «подпитка» от истоков продолжается. Музыкальная связь с Татарстаном тоже не прерывается, моя музыка там по-прежнему звучит и исполняется. По мере возможностей, стараюсь быть в курсе в культурной жизни Казани, искренне радуюсь успехам своих татарстанских коллег. Всегда остро ощущаю потребность читать на татарском языке, сейчас  увлеклась пьесами Туфана Миннуллина, поэтому, наверное, и нет ощущения изоляции и оторванности от родной среды.

- У вас творческая семья (муж Зульфии – известный пианист и педагог Московской консерватории Рустем Кудояров),  детям творческие гены тоже передались?

-  Дочери Альбине сейчас 8 лет. Учёбу в языковой школе она совмещает с занятиями в знаменитой «Мерзляковке».  У неё абсолютный слух, чему я, как «вечная троечница по сольфеджио» бесконечно рада. Сыну Тимуру 3,5 года. Самое большое его увлечение на сегодняшний день - Африка. Приходится срочно  пополнять запас  своих знаний о жарких континентах и его обитателях. В музыку мы пока его не вовлекаем, наблюдаем за тем, что ему действительно интересно.  Тимуру, кстати, посвящена колыбельная, которую поёт Ханбике своему маленькому сыну в «Белом волке». Когда я заканчивала работу над оперой, ему не было еще и 2 лет. Сроки премьеры тогда были перенесены с осени на июль, чтобы закончить работу вовремя, пришлось Тимурика отправить к моим родителям в Альметьевск.

- Зульфия, ты считаешь себя успешным человеком?

- Смотря какой смысл вкладывать в слово «успех». Если трактовать это слово как «успеть», то да: есть и семья, и счастливые моменты в творчестве, 
и я благодарна судьбе, что в моей жизни всё это присутствует.  Наверное, можно было бы успеть в творчестве и побольше, но приоритет  в  «иерархической лестнице» для меня лично  принадлежит семье.