Основатель OVO Ceramics Александр Бердин-Лазурский рассказал, почему керамика – это огромный мир со своими правилами и какие безграничные возможности открывает изучение глазури.
Путь воина и принцип какой-то пользы
Ты оставил IT, чтобы заняться гончарным делом. Почему ты решил следовать именно по этому пути?
В бусидо у воина всегда есть путь, а у меня все наоборот. Есть люди, которые сидят у реки и ждут, что мимо проплывет труп врага, и я как раз и есть этот труп: плыву потихонечку по реке, а, когда есть развилка, гребу, но так мало, почти как мертвый. Я начал заниматься новым делом, потом все пошло дальше, и меня утянуло — это было не мое решение, это был поток, который повел меня дальше. И этот поток — принцип какой-то пользы.
Принцип пользы для себя или для других?
Когда я стал заниматься керамикой, то осознал, что в этом ничего не понимаю. Начал разбирать разные книжки, в том числе и иностранные. В какой-то момент стало ясно, что это все уже не помещается в голове. Тогда я собрал всю информацию, которая у меня была, и начал систематизировать: когда этим занимался — сам во всем разобрался. И если мне это принесло пользу, значит может быть полезным и остальным. Я предложил издать книгу, но у меня не было на это денег. Буквально за пару дней на краудфандинговой платформе мы набрали миллион на тираж, а потом еще и переиздавались пару раз. «Хорошая книга о керамике» — не идеальна. Это не техническая литература и даже не научный труд, но это способ начать понимать, что такое керамика. Эта книга для тех, кому просто хочется узнать о каких-то технологических моментах, чтобы начать работать. Я рассуждал, что если эта информация помогла мне, то она поможет кому-то еще.
Что еще полезного уже успел сделать, пока сами разбирались в этой теме?
Когда я начал работать, понял, что все инструменты китайские — какие-то дурацкие, сделанные из жести и консервных банок. Вокруг люди тоже возились с какими-то кусками деревяшек и железок. Я решил сделать лучший инструмент для себя, чтобы мне самому было офигенно удобно. И поскольку технологически очень невыгодно изготовить один или два инструмента, я сразу сделал тысячу. Хорошо для меня, значит хорошо и для остальных. И, в конечном итоге, эти инструменты покупали ребята, из-за которых я и стал заниматься керамикой. Например, мне написал один парень с просьбой купить инструмент. Я смотрю, а у него много подписчиков. Начинаю гуглить и нахожу просмотренное видео, которое я смотрел, когда впервые задумался о работе с керамикой: «вот классный чувак, крутит вазы и еще какие- то штуки». Но все началось с того, что я решил делать для себя самое лучшее, а уже все остальное произошло «по течению».
Когда начинал разбираться в работе с глазурью, понял, что здесь требуется много опытов. Я приглашаю в Самару людей, занимающихся керамикой, рассказываю, что умею, и мы делаем огромное количество опытов. Так я учился на их ошибках и успехах, рассказывая о своей проделанной работе — это принесло пользу мне и другим. Начал делать глазури для себя, потому что это и дешево, и можно самовыразиться через покрытие. В какой-то момент мне сказали: не хочешь это продать? Сделали первую партию, продали. Потом сделали еще партию, продали. Мы делаем глазури для себя в любом случае. Ну и почему бы не делать это для всех остальных?
Сейчас мы начинаем строить печки, потому что нам нужны хорошие печки, а на рынке их нет. Почему бы не сделать самую лучшую? И вот мы мастерим в гараже самую лучшую печку для себя, и, я уверен, что если мы разработаем технологию, мы сможем сделать это и для других. Контроллеры, с помощью которых можно управлять печью, обычно выглядят, словно советский калькулятор, сделанный инопланетянами для инопланетян. С ними сложно разбираться и часто совсем не понятно, что надо делать. И это в наши дни, когда «космические корабли бороздят просторы вселенной». В России никто нормально не использует в печках сенсорный экран. Почему бы это и не сделать? Там все-все понятно: с картинками, с расписанием, еще с чем-нибудь. Мне это надо? Да, я хочу с телефона смотреть температуру в печи, пока сижу на диване. Нужно ли это остальным? Скорее всего, да. А в остальном — теку по течению. Конечно, что-то мы еще просто не стали показывать, хотя это и было полезно для нас. Пока еще не пришлось. Но когда-нибудь настанет момент! У нас есть в заначках какие-то разработки и открытия: они нам пригодятся, каждое в свое время.
Работа с керамикой — очень узкая история. Как ты сделал свой аккаунт популярным?
На самом деле, у меня не очень много подписчиков — пятнадцать-восемнадцать тысяч человек. И в телеграме еще тысячи три-четыре. Но тут стоит понимать, что действующих керамистов в России всего, тысяч пятьдесят, наверное: половина подписана на меня, еще треть меня не любит, а другая треть живет в лесу. Фишка в том, что многие в касте керамистов заинтересованы именно в покупателях посуды, то есть в людях, далеких от ремесла. Тут все зависит от того, насколько грамотно они пиарятся или насколько у них хорошая посуда. Мне же интересно, чтобы на меня подписывались специалисты. Потому что я делаю что-то для них, потому что я такой же, как они, потому что я понимаю, что нам нужно. Общаться с очень узкой аудиторией намного проще.
Я не давал рекламы, ничегошеньки не делал для привлечения. Разве, когда набирал первую тысячу подписчиков, что самое сложное, тогда воспользовался тем, что я дизайнер, и объявил: любые керамисты могут писать мне, и я им сделаю дизайн клейма. Каждый керамист ставит на посуду свое клеймо — это не логотип, а некий упрощенный знак, который должен вытискиваться на глине. И я просто в день фигачил по двадцать штук различных клейм. Неважно, кто ими воспользовался, а кто нет. Но я рассматривал, что делают эти люди, пытался делать клеймо похожим на их стиль. Это как проходить психологические тесты, когда ты кому-то пишешь, а он для тебя выдает изображение, ты, конечно, сделаешь репост. Так я набрал свою первую тысячу. А дальше уже выложил инструменты, которые понравились всем, чем тоже заработал репосты. Потом такая же история была с глазурью. Сейчас, когда осталось очень мало зарубежных конкурентов и мало альтернатив, нас знают вообще все керамисты, потому что они покупают и пользуются нашими наработками.
Эстетическое нечто и модные технологии
Нецарапающаяся глазурь — это новое слово в керамике?
Глазурь — это не только эстетическое нечто! Это покрытие, которое обладает некоторыми свойствами. На самом деле, эти свойства могут быть супер разными: глазурь может вспениваться толстым слоем пены, может светиться в темноте, может гореть в ультрафиолете, может иметь определенную твердость, может наоборот растворяться в воде или кислоте. У нее куча разных факторов, потому что это материал. У нас много разработок с разными свойствами. Другое дело в том, что этого не найдешь на рынке, и на это тоже есть свои причины.
Распространенная история: ты видишь белую матовую посуду, а она всегда как будто бы поцарапана, на ней всегда есть следы от столовых приборов. На самом деле, это приборы стачиваются о керамику, оставляя следы от металла, потому что она тверже. Можно сделать матовость, нарастить кристаллы с очень мягкими углами, чтобы они не стачивали металл. Но, чтобы их такими сделать, недостаточно просто химического состава, нужен еще и специфический обжиг, и специфические условия для этих кристаллов. Пустить такую технологию в большое производство не выходит. Мы ездили на «Самарский стройфарфор», где они работают с керамогранитом. Было бы здорово для керамогранита сделать особое покрытие, но на заводе они обжигают его за час. Для сравнения, в печевой керамике все обжигается часов за пятнадцать. То есть там вырастить специальные кристаллы вообще нереально, и надо думать о каких-то других технологиях. Но, да, керамика — это целый мир.
У тебя все-таки получилось сделать такую партию, которую нельзя поцарапать?
Мы это делали для частного заказчика, который был готов морочиться с обжигом. Маленький производитель, которому это было нужно, и ради чего он был готов провести кучу тестов. Это было далеко не просто. Массово такое мы продавать не можем, потому что для изготовления необходимо соблюдать строгие правила. Эти правила очень сложно объяснять, потому что у всех разная аппаратура, разные условия и технологические процессы. Но! Сейчас я жду, когда выстрелит другая технология — глазурь, которая меняет цвет в ультрафиолете.
Уже делали для кого-то такую «ультрафиолетовую» глазурь?
Ребята из White rabbit family делали иммерсивный ресторан, для которого придумали сложные истории, когда надо было, чтобы тарелки имели определенный цвет в инфракрасном диапазоне. Это очень интересная тема, ее удалось сделать благодаря одной из многих возможностей, которыми обладает керамика. Я очень хочу, чтобы какой-нибудь бар, где днем — спокойствие библиотеки, а вечером – лютый кутеж, заказал бы плитку. Эта плитка днем будет белая, а в свете ультрафиолета начнет светиться ярко малиновым. Классно же! Можно выложить плиткой рисунки, которые проявляются только в баре.
Четкая ниша и отсутствие предпосылок для перемен
Как оцениваешь прошедший год — что успел сделать?
Мы увеличились в производстве в два раза. Стали одними из крупнейших ребят в производстве глазури для студийных керамистов. Не для заводов, конечно, потому что у них тонны-тонны… А мы работаем для тех, кто производит посуду маленькими тиражами: либо занимается хобби, либо еще чем-то. В общем, мы заняли четкую нишу. Во всех основных магазинах мы уже продаемся и везде есть.
Еще одна из самых важных тем в завершении года — мы обзаводимся спектральным анализатором. Это очень большая штука, которая стоит как хорошая тачка. Если представляете научную лабораторию из 80-х, где стоят всякие столы и всего один прибор, занимающий практически всю комнату — вот это как раз оно. Скоро его нам привезут, и мы сможем заниматься наукой более серьезно — у нас появится возможность по-настоящему исследовать материалы. Спектральный анализатор может рассказать о материале, из чего он состоит, и разложить его на компоненты. Прибор занимает двадцать восемь квадратных метров. Это одна из прекрасных новостей, которая сдвинет нас на новый уровень.
Еще один итог года: я побывал в основных художественных заведениях России. Был в «Мухе», в «Строгановке» и в Сибирском институте дизайна. В конце года буду вести занятия в Питере по технологии керамики. Я думаю, это тоже достаточно мощный сдвиг — ведение собственного курса по керамике и глазури.
Какие прогнозы на следующий год? Что нас всех ждет?
Для того, чтобы что-то изменилось, должны быть предпосылки. Мы знаем текущее положение с разных сторон, и по-разному его интерпретируем. Я считаю, что сейчас нет предпосылок для изменений. И, условно говоря, до осени следующего года или до конца лета, скажем так, не произойдет ничего, что можно было бы предсказать сейчас по текущим предпосылкам. То есть принципиально ничего не изменится. Да, есть все эти «черные лебеди» и прочее. Но когда ты последний раз его видал? Есть движение в сторону развития малого бизнеса в России — есть тенденция, что какие-то небольшие вещи и сферы государства оставляет людям и не трогает их, дает возможность придумывать что-то новое, замещать, таскать, придумывать, мастерить, продавать. Пока я не ожидаю никакой феерии.
Фото: Дмитрий Недыхалов
Комментарии (0)