Актриса Ирина Паутова — черный пояс по карате, даргинка в «Нулевом пациенте» и барабанщица из многодетной семьи в Ярославле отвечает в русском кино за тургеневские тяготы Зендеи и Кирана Калкина! В театральную школу ее принял легендарный Олег Табаков, а режиссер Евгений Стычкин увидел аккаунт Иры — и сразу пригласил на главную роль в свой дебютный проект: драма «Контакт» об отцах, детях и соцсетях с классным кастом (Павел Майков! Равшана Куркова! Сергей Гилев!) и саундтреком (Mia Boyka!) зашла так хорошо, что второй сезон сериала стартует на Premier 24 августа. Узнали у Паутовой, как ей мермейдкор и может ли она втащить (спойлер: да!).
Как Табаков пугал студентов и почему Паутова не ответила Стычкину, когда режиссер пригласил ее на кастинг
Ваш курс в Театральной школе Табакова был последним, который набирал любимый и легендарный артист, худрук МХТ?
Верно, Олег Павлович приходил на третий тур и выносил финальный вердикт — брать или нет. Мы все с улыбкой вспоминаем, как он на встречах с нами постоянно что‑то ел, то пирожки, то кексы, то раков — и это было очень мило. Еще был случай, как он вошел в нашу аудиторию, стал что‑то говорить и вдруг схватился за сердце, осел на стену. Мы дико испугались! А он засмеялся: что, поверили? Разыграл нас.
Только ты выпустилась из школы — и сразу главная роль в большом сериале двух уважаемых продюсерских компаний: «Контакт» — это коллаборация «Среды», авторов «Пищеблока» и «Метода», с Good Story Media, запустившими «Вику-ураган», «Ольгу» и «Мир! Дружба! Жвачка!». Обычно молодые актрисы начинают с эпизодов, второстепенных ролей. А у тебя что пошло не так?
Наоборот, все пошло именно так: благодаря роли в «Контакте» я осознала, что верно выбрала свой путь!
А были сомнения?
Сомнения были у папы: «Дочь — актриса? Ужас! Только МГУ, только хардкор!» Но тут без вариантов: в детстве я была такая смешная, гиперактивная, все говорили: «Ну она же артистка!» Вот я и ходила на разные кружки, забивала на школу и не задумывалась о будущей профессии от слова «совсем». А перед девятым классом встал вопрос: чем, собственно, я хочу заниматься? Я — без понятия. Единственная мысль: обидно бросать все, что делала в кружках — я занималась современными танцами, училась вокалу, играла на фортепиано и гитаре. Вот где у меня были большие успехи — везде, кроме школы. Тогда мама сказала: «Давай подумаем, как все эти сферы соединить?» И меня как пронзило: «Может, актерство?» А сестра Роксана подсказала, что в Москве есть Театральная школа Табакова, куда поступают после девятого класса.
И папа так просто сдался?
Папа у меня консервативный — по крайней мере, был. До моего случая. Нам, своим четверым детям, он так сказал: «Поступаем в хороший вуз в Москве или Петербурге, получаем образование, а дальше делайте что хотите». Что ж, мои старшие сестры окончили МГУ, младший брат учится на айтишника. Но я все-таки договорилась с папой, что если не возьмут в Театральный, то ладно, откладываю творчество в долгий ящик, берусь за учебу, иду в 10-й класс и в универ. А в итоге подготовилась к поступлению за год: мне помогала мамина знакомая из Ярославского ТЮЗа. Приехала на экзамены в Москву, смотрю — все со стопками талмудов в руках, все по семь лет ходили в театральные кружки. А у меня — басня, проза, два стихотворения и точка. И поступила — с огромным конкурсом! Случай на миллион, я считаю.
У тебя самой есть объяснение, как это у тебя получается?
Я убедилась: чем проще к ситуации относишься, тем легче все складывается — это во-первых. А во-вторых, если я чего‑то хочу, то получаю. Из-за этого родители с детства считали меня очень упрямой: бывает, отговаривают меня, но я‑то знаю, как мне лучше! С кино так и вышло: я как поступила, сразу маме сказала, что план такой — через два курса найти агента и идти сниматься. А мои однокурсники все поголовно хотели в театр, только и разговоров было, что сцена важнее кино. Но я чувствовала: мне на сцену надо не сейчас, позже. Так и случилось: в театр меня не взяли, зато на третьем курсе, как я себе и представляла, меня позвали в «пилот», сразу утвердили и через год начались съемки первого сезона «Контакта».
Говорят, режиссер «Контакта» Евгений Стычкин нашел тебя в соцсетях.
Воистину! Приходит сообщение — мол, Ирина, здравствуйте, не хотели бы прийти на пробы? Смотрю — аккаунт называется «Стычкин». Ну я не знала, кто это такой (Женя, прости!). И закрыла нафиг! А в колледже ко мне подбегает Ваня, мой приятель со старшего курса: «Ир, тебе не писали, на пробы не звали?» Да, говорю, какой‑то Стычкин. И Ваня такой: «Ты дура?! Ответь сейчас же».
Да уж, почтальон звонит дважды!
В общем, оказываюсь я на студии, вижу — что‑то прямо серьезно все. Думаю: ничего себе. Женя спрашивает, готова ли я. «К чему?» — «Сцену играть». — «Так у меня текста нет». Оказалось, мне забыли сценарий скинуть. Дают текст — и пять минут на подготовку! А это, на минуточку, эмоциональная сцена с отцом, огромный монолог на высоком градусе. Представь: папа — бывший опер, его выгнали с работы, потому что он выпивает, и бросила жена, оставив на руки меня, нервную дочь-подростка. И любое наше общение — это как в сериале «Наследники», лютая жесть. И все это надо немедленно сыграть!
Сыграла?
Знаешь, у меня есть жирный плюс для актрисы — память. Хорошая, но короткая! Я ее в школе натренировала: прямо перед уроком наскоро запоминала то, что могли спросить, а после благополучно забывала. Отыграла я монолог и пошла восвояси.
И что, тебе сказали на прощание: «Спасибо, мы вам перезвоним»?
Представляешь, да! Было как в кино — во всех смыслах! Так что я решила к этой истории серьезно не относиться. А на следующий день звонит Женя Стычкин: «Буду рад, если вы сыграете главную роль в моей картине». Только положила трубку — и меня уже набирают костюмеры, менеджеры. Сижу — белый шум в ушах, что это вообще было? А через три дня я стояла на площадке!
Почему тебя выбрали, ты сама поняла?
Думаю, зацепило именно мое поведение: я пришла, как пацанка, в толстовке, без макияжа, волосы в хвост собраны. Показала свою сущность: «Ничего не знаю», «Отстаньте уже от меня». Сыграла сцену просто, от себя — и, видимо, совпала с вайбом моей героини Юли, такой холодной, отстраненной, непонятной. Представь, это ведь были мои самые первые пробы — опять повезло, как в лотерею! Будет ли мне и дальше так везти? Вот не факт. Не то что вышел сериал — и теперь у меня все на ближайшие годы расписано. В некоторые проекты меня не утверждают. Но опыт съемок в «Контакте» дал мне веру и силу. И я очень его ценю: осознаю, что должна полученной возможностью правильно распорядиться.
Как сериал «Контакт» стал тренингом по отношениям для зумеров
Какие истории из «Контакта» про твою жизнь, а какие — совсем не про нее?
Я тоже была аутсайдером в классе! Но к школе относилась гораздо менее резко и негативно. И одноклассники мои совсем не такие жестокие.
Почему нам всем надо посмотреть сериал?
Во-первых, там классный каст: мой экранный отец Павел Майков, невероятная Равшана Куркова, «образцовый злодей» Сергей Гилев. Во-вторых, красивая картинка и классный саундтрек — от Depeche Mode до Mia Boyka и группы «Электрофорез». Ну и в-третьих, я правда считаю, что это будет полезно всем — и подросткам, и взрослым. Считайте, что это инструкция «как не надо» общаться друг с другом.
События второго сезона происходят спустя месяц после первого. Что изменилось для твоей героини, кроме цвета волос?
Юля за это время стала более взрослой и самостоятельной. Отец отправил ее в Германию к матери, но она сбежала. И теперь, хотя и совершает по-прежнему глупости, готова нести за них ответственность. Юля стала больше раскрываться, говорить о своих болячках. И еще важно: во втором сезоне мы постарались показать, что для того чтобы найти контакт с близкими, ты должен в первую очередь разобраться сам с собой.
Второй сезон «Контакта» еще глубже погружается в тему отношений поколения X и зумеров. Можешь сформулировать, в чем конфликт?
Как обычно — в отсутствии доверия. Взрослые думают, что их чада — еще не сформировавшиеся детишки, а на деле это уже вполне себе зрелые личности со своим мнением. Юля часто говорит вещи, которые застают старших врасплох: вдруг оказывается, что человек ее возраста может трезво мыслить. Но при этом не умеет договариваться. И начинается!
Дай экспресс-мастер-класс: что и главное как сказать, чтобы родители тебя услышали?
Ну смотри! Спокойно так говоришь: да, я вас понимаю, слышу ваше мнение, но считаю, что именно мой подход к решению вопроса будет для меня лучше. Я осознаю все последствия. И беру на себя ответственность. Только так ты можешь выйти на другой уровень разговора, в котором можно избежать острого столкновения.
«Контакт» в очередной раз напомнил мне, что почти все поступки в отношении своих детей родители совершают из любви. Да, сложно, но нам всем надо принять это как факт. Тогда станет теплее и проще.
В русском кино тебе перепали все тяготы Зендеи и Кирана Калкина: в сенсационном «Нулевом пациенте» о старте эпидемии ВИЧ в СССР ты опасаешься строгого и консервативного отца, а в детективном сериале о семейных тайнах и сгущенке «Сладкая месть» мы наблюдаем сразу несколько поколений. Как получается, что твои героини вечно в шторме конфликта поколений?
Тема вечная, но и актуальная! Неспроста сейчас такой всплеск сериалов про подростков — «Уэйн», «Эйфория». И когда появилась роль в «Контакте», мне захотелось почувствовать, что это такое — дух бунтарства. Почему меня к этому тянет? У нас в семье хорошие отношения, без Шекспира. Классно играть проблему в кино, а в реальной жизни, наоборот, уметь договариваться с родителями: мы же семья, должны ценить друг друга. Кстати, к этому приходят герои и в «Контакте», и в «Нулевом пациенте», где отец, узнав о том, что произошло с дочерью на самом деле, понимает, что она не предала религию, традиции, репутацию семьи, а просто хотела любить и была готова сделать все правильно, но с тем человеком, к которому у нее чувства. В «Сладкой мести» то же самое: несмотря на все трудности, семья пытается держаться вместе.
Может ли интроверт Паутова втащить?
Как тебя позвали в «Нулевого пациента»?
Это забавно. В каждую новую работу Жени Стычкина я попадаю на озвучке предыдущей. На съемках «Контакта» Женя видел меня с разноцветными волосами, а когда настало время озвучивать фильм, я пришла брюнеткой — вернулась к своему цвету. Женя тут же говорит: «Забыл, что ты темненькая! Придешь на пробы?» Так я получила роль девочки-даргинки (дагестанки) в «Нулевом пациенте». Хотя у меня нет восточных корней, внешность позволила.
Ты вообще легко идешь на контакт с людьми?
По жизни я дикий интроверт и домосед! Но попадаю в свою профессиональную среду, и во мне будто просыпается другая личность. На площадку или интервью прихожу заряженной, энергичной, не устаю.
Есть качества, которые тебе для актерской профессии пришлось в себе прокачать? Или все, что нужно, было у тебя изначально?
Да, по дефолту предустановлено. (Смеется.) Знаешь, пришлось научиться слышать других людей! Допустим, режиссер или педагог пытаются мне что‑то сказать, но у меня же на все свое мнение, я сама знаю, как надо. А мне бы послушать, что от меня хотят. Что ж, пришлось этому учиться в Театральной школе, потому что дальше без этого было уже никуда. Так что когда пришла на площадку «Контакта», сразу сказала себе: «Ира, отключи голову и слушай». Только потом, уже разобравшись в процессе, стала предлагать что‑то от себя, сама думать, как сделать лучше.
Сама — это зрело. Когда ты почувствовала себя взрослой?
Думаю, это случилось в шестнадцать, с переездом в Москву. Несмотря на то что у студентов Театральной школы Табакова полный пансион и за ними присматривают, я быстро поняла: родители далеко, теперь я сама принимаю решения и несу за них ответственность. Я была морально готова к отъезду — папа давно говорил, что надо уезжать из Ярославля. Не то что это плохой город, просто мне там стало тесновато. Оказавшись в Москве, я поймала себя на мысли: «Ну все, я на своем месте». А выпустилась — надо где‑то жить, что‑то есть и как-то зарабатывать. И все сама, сама! Хорошо, что к выпуску у меня уже был один проект, приближался другой, и я смогла себя обеспечить, нашла жилье — в общем, устроилась.
Наши стилисты решили протестировать на тебе мермейдкор, но, кажется, романтичной русалочкой тебя не назовешь.
Я поступала в Театральный с выбритыми висками, короткой стрижкой, такая вся пацанка. И на курсе мне решили объяснить, что это такое — быть хрупкой девочкой. Учили носить платья, на каблуках ходить. Меня это все коробило. Бесило, когда мальчики не разрешали мне стул донести до аудитории. Но прошло время, и я поняла, что надо учиться быть разной. Летом после второго курса взялась за себя, надела каблуки, макияж, решила, что все — буду леди. Возвращаюсь на третий курс, и тут эта история с «Контактом», где надо играть лютую пацанку.
Откуда у тебя такой пацанский характер?
С детства росла с братом: компания мальчишек, все эти велосипеды да гаражи. Плюс ходила на карате, где была единственной девочкой. Тренер говорил: «Всем по пятьдесят отжиманий, а Ире можно тридцать». А я думаю: «Чего это тридцать‑то? Я тоже могу пятьдесят».
У тебя черный пояс?
Да.
Можешь втащить?
Могу. Правда, тренер предупреждал, что выгонит, если узнает, что мы где‑то вне зала подрались. Зато благодаря карате у меня всегда есть чувство: со мной не надо ссориться.
Текст: Андрей Захарьев
Фото: Sasha Mademuaselle
Стиль: Даша Нецветок
Ассистент стилиста: Екатерина Шумилова
Визаж и волосы: Алиса Казакова
Комментарии (0)