Севастопольский винодел Олег Репин: «Собственное имя на этикетке - безумная ответственность»

Откуда такая популярность, и не получится ли у всех одинаковое вино, раз его делает один и тот же человек?

Есть общий интерес к виноделию — это одно из перспективных направлений для бизнеса и вложения денег в нашем регионе. Плюс исторически так сложилось. А моя фамилия на слуху, поэтому, видимо, и обращаются. Но каждое хозяйство индивидуально, каждый виноградник имеет свое собственное лицо, свой терруар. Даже если ты посадишь на двух соседних участках один и тот же сорт, сделаешь по одной и той же технологии вино, все равно оно будет отличаться. Работа в нескольких проектах — это, с одной стороны, сложно, потому что у каждого хозяйства свои цели и задачи, но ты как профессионал растешь и развиваешься. На наших глазах творится история, и рождается новое севастопольское вино. И мы принимаем в этом участие.

Почему вы вообще выбрали путь винодела?

Родители переехали в Крым, когда мне было четыре года. И конечно, живя здесь, ты все время соприкасаешься с лозой, с вином. В школе нас посылали на уборку винограда, потом один из преподавателей так рассказывал про эту профессию, так он это романтически преподнес. После школы я хотел учиться на винодела, но с поступлением не получилось. Пришлось идти в технический вуз: поступил сначала в Харьков, а через  три года перевелся в Севастополь. И у меня возникла академическая разница: какие-то предметы я уже изучал, и здесь мне их не нужно было сдавать. В свободное время шел в библиотеку Толстого, и прошлый интерес к виноделию возник снова— я перечитал все книжки по теме, меня накрыло второй волной. Получил второе образование и пошел работать.

Виноделие — дорогое удовольствие. Как удалось запустить собственный проект?

Был семейный бизнес, личные сбережения, которые мы инвестировали. Сначала все это было на любительском уровне, потом приобрело масштаб предприятия. Так продолжается и до сих пор: по сути все, что зарабатываем сейчас, инвестируем— то есть только собственные средства, никаких заемных или привлеченных.

Каково это — быть человеком-брендом?

Многие думают, что это нескромно. Но это безумная ответственность: когда ты пишешь собственное имя на этикетке, то должен отвечать за качество, за тот продукт, который у тебя в бутылке и который ты продаешь. Когда проект только начинался, и встал вопрос о названии, у меня была идея привязаться к местной истории и географии, найти какое-то имя, которое подходило бы под виноградник, где я собирался сажать лозы, но ничего красивого на тот момент не было. Супруга настояла назваться собственным именем. 

А потом появилась новая линейка под названием Listva. Почему такое название?

Вина, которые я выпускал с 2010 года под торговой маркой Oleg Repin, были сделаны из покупного винограда. Я выбирал участки с необычными сортами винограда или подходящие по комплексу факторов, откуда мне хотелось сделать вино. Параллельно я купил виноградник и посадил лозы. Но это долгий процесс — через четыре года появился собственный виноград,я сделал вино, потом оно еще год выдерживалось в дубе. И перед выпуском встал вопрос, как оно продолжит жить дальше: как Oleg Repin или надо придумать другую историю. Хотелось выделить в рамках общей линейки те позиции, которые делаются полностью под моим контролем — от лозы до бокала. Этот виноградник находится рядом с воинской частью, у которой в советское время был кодовый позывной «Листва», работники совхоза так его и называли. Так появились каберне совиньон Listva и сира Listva.

У вас, одного из немногих, нет бренд-амбассадора. Почему?

Проект маленький — не всегда есть возможность приглашать на работу людей, которые бы занимались продвижением. И лучше, чем ты сам, никто про вино не расскажет. Людям интересно общаться напрямую с виноделом. А энергия, — в том числе и от таких встреч, заряжаешься, когда видишь горящие глаза людей, которые говорят: «Все хорошо, вы делаете правильное дело». Думаешь: «Все, поехали дальше!»

На какие вина вы ориентировались вначале, и как изменилось отношение к эталонным образцам?

Для меня примером всегда являлась Бургундия — это вершина виноделия в мире, люди, которые глубоко изучили свой терруар, подобрали к нему наилучший сорт — пино-нуар — и делают одни из самых великих вин мира. Но копировать никого не стоит. Я всегда мечтал сделать пино-нуар, но когда сажал свой виноградник, понимал, что великого винограда этого сорта в моих условиях не получится, поэтому сделал выбор в пользу каберне совиньона и сиры. Но по прошествии десяти лет я уверен на сто процентов, что в Крыму можно делать пино-нуар очень хорошего уровня, просто надо другие участки подобрать, соответствующую технологию применить, и будет все хорошо и правильно. Эта мечта у меня осталась.

Чем ваше вино похоже на вас?

Никогда не задумывался об этом. Я стараюсь делать сбалансированные вина, не люблю каких-то кричащих историй: должен быть хороший аромат, вкус, послевкусие. Они должны производить правильное впечатление. 

Ваша дочь учится на винодела. Готовы ли вы передать ей семейное дело? 

С удовольствием! Я достаточно открытый человек. В рамках проектов «Сатера» и «Золотая Балка» всегда делюсь знаниями и опытом с молодыми виноделами: жизнь быстротечна, нет смысла чахнуть, как Кощей, над своими умениями. Я рад, что дочь выбрала тоже направление, что и отец. Будет продолжать семейный бизнес. Как только окончит учебу, будем ее привлекать к работе, может даже, у нее появится своя зона ответственности, она сделает собственное вино. Мне хочется, чтоб это произошло быстрей. Я думаю, урожая четыре должно пройти, чтобы у нее появился свой стиль, видение. 

Что планируете в сезоне-2019?

В прошлом году посадил новый виноградник — саперави и наш автохтон рубиновый магарача — и ищу участок под белые сорта. Купил глиняные амфоры для производства — вино урожая 2019 года буду в них делать. Сейчас модно возвращаться к истокам, потому что глиняные кувшины были одними из первых сосудов для вина еще со времен Древней Греции. У вина получается своеобразный вкус, там нет влияния дуба, грубо говоря, вино рождено в сосуде, который сделан из земли.

Не жалеете ли вы, что ваши вина не лежат — их выпивают слишком рано?

Очень жалею. Любое вино, даже белое, я стараюсь делать так, чтобы оно имело потенциал развития именно в бутылке. Может быть, со временем я приду к тому, что буду выпускать на рынок уже готовые вина, но это достаточно дорого и долго: ты делаешь продукт, потом кладешь его и просто ждешь, пока он разовьется. Мы выпускаем вина сразу после розлива, и они достаточно быстро продаются — всего около пятнадцати тысяч бутылок в год. Из собственных вин у меня нет двух или трех позиций. Это интересная история: ты оставляешь вино, как будто формируешь библиотеку, возвращаешься к нему, как к прочитанным книгам, смотришь, как оно развивается, на какой стадии находится, продолжает ли оно улучшаться или достигло своего пика. Это безумно интересно. Надо больше оставлять!

А какой отзыв о вашем вине и от кого был самым важным?

Для меня все истории важны. Меня часто спрашивают, отправляете ли вы свои вина на конкурс. Те, конкурсы, которые проводятся у нас в России, не всегда объективные. Международные более адекватны, но опять же, просто получить медаль — приятно в любом случае, но только для того, чтобы потешить самолюбие. Для меня самой большой наградой являются отзывы людей, которые покупают вино, платят за него собственные деньги, потом приходят и говорят: «Олег, ты молодец! Ты сделал хорошее вино, мы угощали друзей, пили сами, все было хорошо». Мне кажется, неважно, кто это говорит: специалист или простой человек. Это всегда дорогого стоит.

Что для вас является самым большим удовольствием в работе?

Когда ты наблюдаешь момент рождения вина, это какая-то магия: был виноград, ты его собрал, отжал сок или просто раздавил, вино начинает процесс брожения, меняет вкус и аромат, и все происходит на твоих глазах. Мне нравится выражение одного французского шефа, который сказал: «Я — продавец счастья. Когда я готовлю блюда, подаю их людям, а они получают удовольствие, — я приношу им кусочек счастья». Я считаю, что если человек пьет вино, и жизнь его становится краше, то и мы продаем счастье. 

Текст: Юлия Потоцкая
Фото: Катрин Хаванова