НИКИТА ВАНКОВ

Пост No 1 существует уже 45 лет, но только сейчас Вахту Памяти смог принять человек с ОВЗ. Что значил этот прорыв для вас?
Сделать это получилось в рамках нашего проекта «Солидарная память»: смысл его в том, чтобы помочь людям с ОВЗ стать полно- правной частью общественной жизни. После травмы (в 14 лет после неудачного прыжка с пирса Никита сломал шею в 3 местах и пережил клиническую смерть — Прим. ред.) я долгое время был достаточно закрытым молодым человеком, стеснялся своего со- стояния и самочувствия. И только вернувшись в подводное плава- ние, смог найти новых друзей и начать общаться. Мне стало проще себя позиционировать, и я понял, что могу делать намного больше, что ничем не отличаюсь от окружающих. Поэтому мы задумали совместный проект с Вахтой Памяти: он направлен на социализа- цию людей с ОВЗ через большое и важное дело. Нельзя отделять здоровых от тех, у кого возможности здоровья ограниченны, — хотя в обществе все еще бытует заблуждение, что на инвалидов нужно смотреть как-то по-другому. Кроме того, этим проектом мы привлекаем внимание к самому Посту No 1 и воспитанию патриотизма.

Травму вы получили в море, а до нее 7 лет занимались плаванием. Когда воз- вращались в родную стихию, психоло- гический барьер был?
Был, когда я в первый раз приехал в бассейн. Мне захотелось снова попробовать плавать, хотя врачи на тот момент запрещали даже просто погружать голову на метр, потому что помимо компрессионного перелома шейных позвонков у меня была еще за- крытая черепно-мозговая травма и очень сильные головные боли. И вот ребята привезли меня в бассейн. Сначала все было нормально, а потом накатил страх, и первые пять занятий я провел возле бортика, трясясь и оглядываясь по сторонам. А потом смог собраться и поплыл. Чтобы подтвердить свои возможности, зарегистрировался на соревнованиях «Морская миля» — они ежегодно проходят в Геленджике на День физкультурника: нужно преодолеть расстояние в 1852 метра. Был 501 участник — 500 здоровых и я на коляске. Допускать сначала не хотели, но одна женщина из медкомиссии дала разрешение под свою ответственность. Дистанцию прошел за час и шесть минут — полностью на руках.

Врачи от таких значительных физических нагрузок не отговаривали?
С этим у нас сложилась сложная ситуация: на юге совершенно нет реабилитологов. Наши врачи — профессионалы в плане спасения жизни, но дальнейшая судьба человека полностью ложится на его плечи. Долгое время я лежал неподвижно. Потом получилось сесть в коляску — хотя бы для того, чтобы снова иметь возмож- ность гулять. А после, наверное, взыграло мое спортивное прошлое. Нашел в Интернете номер паралимпийской сборной, позвонил. Тренер, увидев меня, покачал головой, но согласился на занятия. Начали с дартса и тенниса: кисти разрабатывали с нуля — просто привязывали ракетку к руке эластичным бинтом, чтобы она не улетала. (Смеется.) Потихоньку я смог нарастить маскула- туру — весил до 105 кг — и стал метать копье и диск, толкать ядро.

Как случился этот переломный момент, когда вы решили, что буде- те не просто жить, но и брать от жизни все — и учить этому других?
Наверное, когда проплыл «Морскую милю». Дистанция далась мне тяжело, очень тяжело. И чтобы в конце выбраться на берег, нужно было подняться по отвесной лестнице. Рядом со мной плыл инструктор Дмитрий Галайда — контролировал, чтобы все было хорошо. Он буквально на своих плечах поднял меня на- верх. Я лежал и думал: все, сейчас умру здесь. Меня тошнило, кружилась голова, тела не чувствовал абсолютно. Но когда это состояние прошло, я понял, что действительно сделал что-то, чего в здравом уме делать не стоило бы. (Смеется.) И это подтверждает, что если мы чего- то по-настоящему хотим, то сможем этого добиться.

Фонд «Доступная среда», который вы возглавляете, планирует от- крыть в Анапе реабилитационный дайвинг-центр. Как продвигается строительство?
Закончить его мы планировали еще в феврале, но пока уперлись в бюрократию. Изначально задумывали эту программу как способ социальной адаптации — чтобы люди приходили, начинали тре- нироваться и делать то, что раньше им казалось невозможным. А вскоре я на себе ощутил физический эффект от дайвинга: начал чувствовать ноги, пресс и спину. Подняли с товарищами иностран- ную литературу, привлекли профессоров из Питера. Выяснилось, что под давлением обмен веществ увеличивается в несколько раз, ускоряется насыщение тканей — все это оказывает значительное реабилитационное воздействие. Для парадайвинга мы используем то же оборудование, что и для обычного дайвинга, но подбираем его немного по-другому. В воде ты наравне со здоровыми колле- гами и не чувствуешь никаких ограничений, занимаешься экстре- мальным видом спорта и получаешь невероятный драйв. При этом то, что ты любишь, оздоравливает тебя и дает возможность по- мочь другим. Все это сегодня и есть моя жизнь. Я не оставляю мечты снова встать на ноги — и результаты сегодня обнадеживают. Хочу доказать, что это возможно, — не важно, сколько времени потребуется. Помимо спорта и реабилитационного центра за- нимаюсь общественной деятельностью, в частности возглавляю молодежный совет в Анапе. Выступаю с лекциями в качестве мо- тивационногоспикераиведунесколькопроектов.Одинизних — «Равные возможности детям», тоже связанный с дайвингом.

Ваш секрет счастья?
Быть счастливым! (Улыбается.) Ведь это все, ради чего мы живем, даже если не осознаем, к чему стремимся.

Текст: КАТЕРИНА КОЛЕСНИКОВА. Фото: СЕРГЕЙ ГАНИЧ