Ян Цапник: «Если нет ответственности, какого черта ты делаешь в театре и кино?!»

В сериале «Последний министр» актер превзошел себя, сыграв главу вымышленного министерства. Чиновнику с большой буквы аплодируют не только Салтыков-Щедрин с Гоголем, но и Толстой (именно монологи превращают его из Чичикова в Левина!), а сюр-драмеди режиссера Волобуева и продюсера Цекало разошлась на цитаты. По просьбе «Собаки.ру» подруга Яна Цапника и исполнительница роли первого заместителя последнего министра Ольга Сутулова поговорила с актером о стыде за своего персонажа, уходе из БДТ и даже о его райдере.

Ольга: В «Последнем министре» ты играешь чиновника-казнокрада, но при этом очень симпатичного. Такого же, кстати, бессовестного, но и такого же очаровательного чиновника играет Паша Деревянко в «Домашнем аресте». Не знаю, как ему, а тебе не стыдно?
Ян: А почему мне должно быть стыдно? Я-то не казнокрад. (Смеется.)
Ольга: Хорошо, спрошу по-другому. Ты оправдываешь своего персонажа из фильма — и не коробит ли тебя, что ты показываешь плохого человека не однозначно плохим?
Ян: А он не нуждается в оправдании. Я играю человека таким, какой он есть. Даже самый последний серийный убийца не просыпается с мыслью: «Боже мой, какая я сволочь!» Он просто так живет, потому что это его норма. К тому же, смотри, есть две теории о том, как надо играть. Либо ты полностью превращаешься в персонажа, либо он — это ты в предлагаемых обстоятельствах. Мне кажется, что правда посередине: 50 % тебя, 50 % характера персонажа. Так что, если тебе мой чиновник кажется очаровательным, знай — это я!
Тебе ли, кстати, говорить о стыде за персонажа? Твоя Нечаева, мой заместитель по сценарию, — олицетворение цинизма: не жалеет людей, пилит бюджеты, убеждена в собственной безграничной власти.
Ольга: Да, но зато она целеустремленная. У нее, конечно, 44 одинаковых костюма и тупая стрижка, но она ведь способна абсолютно на все! Кстати, ее полюбило ЛГБТ-движение…
Ян: Почему?!
Ольга: Понятия не имею! Рисуют аниме с ней, делают какой-то фан-арт... Лучше скажи, ты инструмент или соавтор режиссера?
Ян: Понятно, что режиссерам хотелось бы, чтобы мы были инструментами. Но кого ты так назовешь? Олега Басилашвили? Евгения Евстигнеева? Тут надо аккуратно. Режиссеры же очень ранимые люди, еще более ранимые, чем мы, у них куча комплексов. Поэтому твоя, актерская, задача — придумать какой-то ход и убедить режиссера, что этот ход придумал он.
Ольга: То есть ты пытаешься заменить режиссера?

Ян: Бог с тобой! Оно мне надо? Не хочу я в генералы, хочу в умные солдаты. Чего и пытаюсь добиться.
Ольга: У тебя получается, недаром Волобуев (Роман Волобуев, режиссер сериала «Последний министр». — Прим. ред.) тебя любит.
Ян: У него стокгольмский синдром! (Смеется.)
Ольга: Первый сезон «Министра» прошел, будет второй. Это ведь политическая сатира, а у нас в стране, к сожалению, есть цензура. Тебе не было страшно в нем сниматься?
Ян: Оля, я служил в десанте, о чем ты говоришь? Гоголю и Салтыкову-Щедрину писать то, что они писали в XIX веке, было не страшно, а мне страшно? Точнее как: страх есть. Но он не имеет к политической сатире никакого отношения. Меня всегда трясет перед новым проектом. Я потерял 4 кг перед дебютом в спектакле «Костюмер» в конце 1990-х в БДТ. Мне прислали 97 страниц текста, который надо выучить! Ты умираешь, тебе не жрется — не спится, но нужно быть готовым выходить на сцену. Меня как-то успокаивала только музыка Горана Бреговича. Вообще, если ты перед спектаклем или съемкой не волнуешься — все пойдет плохо. Но в кино есть дополнительная сложность.
Ольга: Какая?
Ян: Ждать! Ты на площадке двенадцать часов, а играешь, условно, полчаса. Это ужасно.
Ольга: Ты когда-то пошел по нетривиальному пути. Учился в Свердловском театральном институте, потом ушел в армию, но после нее не вернулся в Свердловск, а поехал в Ленинград, в ЛГИТМиК. Как так вышло?
Ян: Я сначала вообще учился на повара, хотя и из актерской семьи (Отец Яна Юрий Цапник в конце 1960-х был актером Иркутского драматического театра им. Охлопкова, позже — ведущим актером Челябинского театра драмы им. Орлова. — Прим. ред.). Ну вот так получилось. Потом поступил в Свердловский театральный и во время учебы успел сняться в кино, в фильме «Ищу друга жизни» (1987 год, «Ленфильм», реж. Михаил Ершов. — Прим. ред.) и в эпизоде картины «Команда 33» (1987 год, «Свердловская киностудия», реж. Николай Гусаров. — Прим.ред.). В армию призвали, потому что в СССР у студентов театральных не было отсрочек.
Я служил не просто в десанте, а в десантной роте группы советских войск в ГДР. И незадолго до дембеля я получил приглашение на пробы от режиссера Владимира Бортко, который искал актеров для своего фильма «Афганский излом». После дембеля я поехал в Питер. В Дрездене, правда, успел дать в морду одному товарищу, который мне пытался не разрешить курить на вокзале, но это другая история… Так вот, иду я, в голубом берете и форме, по Марсову полю. Любуюсь — какая красота вокруг! И тут подходит ко мне военный патруль, два курсанта. Начали наезжать, спрашивать документы. Мне это не понравилось, и я одному из них двинул по лицу. А он, сволочь, упал и стал свистеть в свисток. Я сразу побежал через улицу Пестеля на Моховую — и наткнулся на молодых людей, которые усиленно что-то повторяли. Это были абитуриенты ЛГИТМиКа. Ну я тоже встал в очередь на прослушивание — и в результате поступил! Так и остался в Петербурге.

Ольга: А с Бортко-то что?
Ян: Не взял. И больше не приглашал. (Смеется.)
Ольга: Еще на последнем курсе ты поступил в труппу БДТ. Это же вершина в карьере петербургского актера. Почему ушел в 2005 году?
Ян: Да, меня позвал Кирилл Лавров, ставший худруком после смерти Товстоногова. Я играл Флинса в «Макбете», в «Костюмере», о котором уже говорил… А ушел, потому что пошли предложения о съемках, а Кирилл Юрьевич меня не отпускал. Говорил: «Вот лет через двадцать будешь сниматься». Я ему: «Кирилл Юрьевич, так я уже буду на пенсии!», а он в ответ: «Ничего, это ерунда». Но дело не только в нем, я и сам был вынужден отказываться от интересных предложений. Меня позвали на роль русского ученого в «Умри, но не сейчас» (20-й по счету фильм о приключениях Джеймса Бонда с Пирсом Броснаном в главной роли. — Прим. ред.). Я отказался, потому что у меня были спектакли. Как я их оставлю?! Кстати, эту роль предлагали Вите Сухорукову, но он их послал подальше: «Я, русский артист, что-то там буду на английском играть!» В итоге сыграл Михаил Горевой.
Ольга: Такое чувство ответственности иногда мешает. Мне — так точно.
Ян: Ну а если нет ответственности, что ты делаешь в театре?!
Ольга: Ты не хотел бы вернуться в БДТ?
Ян: Нет. Моего БДТ уже давно нет, просто потому что театр живет лет 15–20. Я ведь еще раньше хотел уйти, меня как раз не пустили на съемку какого-то корпоративного кино в США. Но Зина Шарко (одна из ведущих актрис БДТ, играла в театре с 1956-го по 2009 год. — Прим. ред.) налила мне водки и сказала успокоиться. Так что уход состоялся когда надо.
Ольга: Я помню, что на съемках «Министра» ты постоянно шутил, я даже хотела отказаться с тобой сниматься, слишком уж тебя было много… (Смеется.)
Ян: Я вообще общительный. На отдыхе все время хожу в народ и разговариваю с людьми.
Ольга: И как ты выжил в самоизоляции?
Ян: С трудом!
Ольга: То есть поехать в одиночку на рыбалку с палаткой — это не для тебя?
Ян: Оля, мне хватило природы и полевых условий в армии. Сейчас — лежак, чистый песок, теплое море. Вот это ко мне. Хотя когда сезон отпусков, я всегда на съемках.
Ольга: А у тебя есть райдер?
Ян: Собственный вагон с душем, «Сапсан» первого класса, «курящая» машина.
Ольга: И все? А ящик шампанского и другие причуды?
Ян: А что, так можно?
Ольга: Наверное. Скажи мне, раз уж ты сам создаешь своих персонажей…
Ян: Волобуеву не говори!
Ольга: Не скажу. Раз ты сам создаешь своих персонажей, они вряд ли рождаются в твоей голове. Где ты их находишь? Кино, книги?
Ян: Наблюдаю за людьми. Ты ведь Нечаеву тоже подсмотрела среди своих подруг-начальниц.