Вячеслав Куликов

Основатель клиники «Швейцарская стоматология» Вячеслав Куликов совмещает работу главного врача, практикующего хирурга и международную преподавательскую деятельность oсенью проведет первый (с перспективой ежегодного) на Урале Евразийский стоматологический конгресс «Евразия-Дентал. 2020», где о лучших на сегодняшний день методиках лечения расскажет десятка топовых докторов со всего мира.

В мединститут вы шли с желанием стать хирургом, а в результате оказались в стоматологии. Нужно было пройти такой путь, чтобы оказаться в сегодняшней точке? Мой путь абсолютно логичен. Я ведь хотел быть не просто хирургом, а пластическим хирургом. Меня очень привлекала идея делать людей молодыми и красивыми. Или решать какие-то их проблемы, восстанавливать после травмы. Это то, чем я сейчас и занимаюсь, просто более локально. Вот у меня стоит книжка знаменитого итальянца Джованни Зуккелли «Пластическая хирургия мягких тканей полости рта» – за рубежом врача, который делает подобные операции в полости рта, называют именно пластическим хирургом. Более того, отмечу, что специфика хирургии в полости рта даже гораздо более тонкая, чем просто пластика лица: мы используем микрохирургический инструментарий, работаем ювелирно.
У нас часто стоматологию воспринимают исключительно в контексте лечения зубов – девяносто девять процентов людей побывали у стоматолога из-за кариеса. На практике же проблем не меньше с деснами – мягкими тканями. Тот же хирург Джованни Зуккелли – один из лучших стоматологов в мире. Я много раз у него обучался.
К слову, где-то недели три назад я выложил в Facebook интересный клинический случай из своей практики. Есть у нас для этого закрытое профессиональное сообщество. И Зуккелли написал мне, что это восхитительная работа, и попросил рассказать ему лично более подробно, как и что я делал. Приятно, что такой признанный мастер так высоко оценил мой труд.

Это ведь вообще очень важно постоянно развиваться в своей профессии. А какие-то суперцели ставите перед собой? Вот к чему вы идете? На мой взгляд, нет суперцелей в медицине, если ты занимаешься ею ежедневно. Вот если ты теоретик, работаешь в научно-исследовательском институте, тогда, может быть, у тебя есть идея фикс. Например, в генной инженерии: вырастить целый орган или распечатать его на 3D-принтере, то есть научиться давать человечеству дешевые органы, чтобы можно было легко их заменять. Тогда – да. А если ты практик, то какой-то глобальной цели у тебя нет. Скорее, как у любого врача, есть задача совершенствовать свою работу таким образом, чтобы она была максимально эффективной. Но, знаете, я все больше убеждаюсь в том, что необходимо смещать акцент с лечения на профилактику. Без устали повторяю: лучшая операция у хирурга та, которой не было. Если ты можешь добиться такого же результата без операции, знаешь, как это сделать, будучи хирургом (назначить лечение, дать рекомендации и прочее) — это круче всего. Операция ведь
не панацея.

... А последний аргумент. Да. Иногда без нее не обойтись. И все же лучше найти другое решение. Вот для этого и нужна профилактика.

Теперь я понимаю, почему во многие поездки по работе вы ездите с домашними. Допустим, если конгресс проходит в Монако, то почему бы не совместить его с семейным отдыхом? А еще я увлекаюсь фотографией, и значит, надо найти окно в расписании для фототуров. Вот туда я отправляюсь без семьи, потому что это не отдых, не туристическая поездка с фотоаппаратом. Это насыщенная тяжелыми переездами жизнь, часто лишенная минимального комфорта, в компании таких же повернутых на фотографии. (Смеется.)

Плотный график. Как же вы решились стать организатором большого международного профессионального конгресса? Расскажите, что будет. Действительно, в октябре мы планируем провести в Челябинске большой конгресс стоматологов «Евразия-Дентал. 2020» с приглашением топовых докторов из России и из-за рубежа. В течение двух дней они прочтут доклады для уральских врачей. Будет порядка десяти спикеров. Проводились ли такие конгрессы у нас на Урале? Нечто похожее было, но разово. А моя задача — сделать мероприятие ежегодным. Делать его очень качественно, на самом высоком уровне. Делиться опытом будут лучшие специалисты. Я со всеми этими докторами знаком лично, поэтому они не смогли мне отказать, несмотря на то что у них свой плотный график. (Улыбается.) Это будет конгресс такого масштаба, который в России реализовывали только в Москве или в Питере. А я хочу показать, что Челябинск способен ни в чем не уступать столицам. Уверен, на Урале необходимо продвигать передовую стоматологическую информацию среди докторов, повышать уровень знаний. С другой стороны, мы и гостям сможем показать, что у нас есть на что посмотреть. Только представьте экскурсию на Мечел или на Трубопрокатный завод! Они ведь даже не представляют, как интересно это может быть. Такие впечатления они точно нигде больше не получат! Потом с позитивом будут рассказывать о Челябинске, о Южном Урале. И цель этого всего — не заработать, а сделать конгресс грамотным, интересным, востребованным мероприятием. И что важно, повторюсь, ежегодным.

На какую аудиторию слушателей вы рассчитываете? На врачей-стоматологов со всего региона. Сами посудите, ехать на подобное мероприятие даже в Москву, не говоря уже о конференциях за рубежом, из Уфы, Перми или Екатеринбурга – тратить в два раза больше времени на дорогу, да и расходы на проживание не сопоставимы. В Урало-Сибирском регионе нет таких форумов, а если наш станет ежегодным, то любой специалист сможет планировать свою учебу и знать, что будут новые врачи, новые темы, идеи, технологии. Со временем, думаю, сможем создать свою ассоциацию. Мы ведь находимся в центре мира – на границе Европы и Азии, кому, как не нам, объединить всех.

Почему так? Инертность? Да. Наших студентов обучают по старинке. Потом они приходят в клинику ассистентами, и я вижу, насколько их знаний недостаточно. Это так обидно. За последние десять-двадцать лет медицина, особенно стоматология, сделала такой прыжок! Мы не то что догнали зарубежных специалистов, мы уже убегаем от них вперед. Есть у нас такие доктора, которые на международном конгрессе могут показать работу уровнем выше любого признанного эксперта. У нас в России пусть не сотни, но с десяток таких врачей наберется, которым в мире аплодируют стоя.
И наша стоматология продолжает развиваться. К сожалению, в России сосуществуют две крайности: с одной стороны, доктора, которые могут делать лучше всех стоматологов в мире, с другой – такие, кто лечит на уровне уличных зубодеров в Индии. Такой вот перекос. Топовых врачей, учитывая размеры страны, немного, но ведь они существуют. Это значит, что у наших пациентов есть возможность получить высококвалифицированную помощь здесь.

Хорошо. Зачем это нужно участникам, я поняла. Зачем это нужно вам? Я хочу показать, что Челябинск способен на проведение ярких профильных медицинских мероприятий. Несмотря на то что для Москвы и Питера мы провинция, мы можем делать качественный продукт. Я побывал на сотне конгрессов, знаю, что важно для докторов – и участников, и докладчиков. Это хорошая организация, комфортное общение, обмен контактами, передача опыта, развитие.
Во мне вообще сильна внутренняя потребность делиться знаниями. Я и пациентам своим все подробно, как педагог, по полочкам раскладываю. Знаете, я ведь лет семь или восемь назад даже пришел в наш мединститут и предложил вести лекции для студентов. Я хорошо зарабатываю, деньги мне от них не нужны, но я могу дать уникальную возможность молодым специалистам учиться у практика. У меня есть знания в области имплантации, которыми, при всем уважении, вряд ли кто-то из преподавателей вуза может похвастать. Хоть четверть ставки, говорю, дайте… Нет, у них не нашлось часов, они не были заинтересованы. В любом другом институте были бы рады, что к ним пришел доктор с именем и предложил сотрудничество, тем более на бесплатной основе.

Куда в целом идет стоматология? В цифровизацию, как и все в мире. Стоматология — область высокотехнологичная. Неслучайно ключевой вступительный экзамен при поступлении на этот факультет в медвуз – физика. У нас много разных аппаратов, материалов, и мы должны в них разбираться. Так вот «цифра» приходит на помощь. Вместо снятия слепка мы используем оральную камеру, которая сканирует, передает изображение на компьютер. Далее электронно рисуем ту улыбку, которая нужна. Потом отправляем 3D-изображение на фрезерный станок, который выпиливает новые зубы, а мы их просто берем и фиксируем.
Очевидно, на следующем этапе фиксацию и простейшие операции передадут роботам. Когда же технология распространится настолько, что этим будет никого не удивить, ручная, мануфактурная, работа приобретет иное значение. Люди захотят, чтобы не бездушная машина делала им зуб, а зубной техник, как Микеланджело, создал для них этот шедевр. Потому что ни один искусственный интеллект, каким бы суперумным он ни был, не способен создавать произведения искусства. А в полости рта порой требуется именно такая работа. Только человек может увидеть всю картину, оценить задачу и понять, каким образом реализовать решение, чтобы получить шедевр. Нужны ровные белые зубы? С этим справится машина за два-три дня. Но если нужны такие, глядя на которые вам скажут: «Как тебе повезло, что у тебя от природы такие красивые зубы!» — это требует искусного живого исполнения. Создать природоподобное — вот уровень шедевра. Пусть цифровизация частично поглощает нашу работу, я не вижу в этом ничего плохого — стандартные вещи нужно упрощать. На этом фоне уникальность человеческого труда будет цениться выше.

То есть ваша профессия сродни творческой? Совершенно верно. Все, что мы создаем, это и есть творчество. Если посмотреть на сообщество художников или поэтов, там будут друг другу мило улыбаться, но конкуренция внутри – жесточайшая. Вот у нас то же самое по тем же чисто творческим причинам. (Смеется.)

Когда вы ставите перед собой амбициозные цели, то соревнуетесь с конкурентами, учителями или с собой? Первый, с кем я могу поспорить в этой жизни, это я сам. Сделать то, чего раньше никогда не делал. Ты можешь знать много методик, а потом встретиться с такой уникальной проблемой пациента, которую еще никто не описывал. Вот это вызов. В результате рождается какая-то новая методика. Со мной такое случалось не раз. Правда, потом может выясниться, что ее уже разработал автор где-нибудь в Германии, и она даже носит его имя. (Улыбается.) Просто ты этого не знал. С одной стороны, обидно, с другой – понимаешь, что самостоятельно найти решение – бесценно. Это подтверждает, что твое мышление нисколько не ниже самых именитых докторов.
А еще всякий раз я соревнуюсь с природой. Мы знаем биологию, что и как заживает в организме. Мы изучаем биохимию, гистологию, великое множество наук, чтобы точно понимать, что делать. Но всегда существует совокупность факторов, которая может повлиять на результат независимо от твоих умений. Травма, инфекция, воспаление, сбой организма на гормональном уровне, стрессовые ситуации – да миллион причин. Ты бросаешь этому вызов, обладая запасом знаний и уверенностью, что у тебя получится. Всегда ли получается? Нет. К сожалению, фиаско бывает в нашей профессии тоже. Если бы на все вопросы, врачи точно знали ответы… Увы, это не так. Есть хорошее изречение Сократа: «Чем больше я знаю, тем больше понимаю, что ничего не знаю». По этой причине я не устаю учиться.

Один из самых распространенных страхов по поводу цифровизации в том, что людям придется конкурировать не только между собой, но и с машинами. Я знаю, что общая медицина — это такая кастовая история. А вот стоматологи часто именно конкурируют друг с другом. Почему? Стоматология – самое острое из всех направлений медицины. Многие забывают, что, хотя стоматологи и просят за свои услуги большие деньги, но они и тратят больше, нежели любой другой доктор. Если дерматовенерологу для работы нужны лишь ручка и лист бумаги (направить пациента на анализы, потом, по результатам, выписать рецепт), то у стоматологов несравнимо иные материальные затраты. И конкуренция среди нас идет не столько за пациентов, хотя она тоже есть, не отрицаю, сколько за возможность показать, что стоматологи (хорошие!) – это неординарные личности. Каждый готов доказать, что может делать что-то особенное.
Это гораздо больше провоцирует соперничество.

А коучинговая работа что дает вам как практикующему врачу? Как я уже сказал, во мне живет потребность преподавать, которую хочется реализовывать. А еще это заставляет более качественно работать. Поясню. Для того чтобы провести курс на какую-то тему, я должен подготовить материал. Чтобы его подготовить, надо сделать массу фотографий – ежедневно, на определенных этапах. Эти снимки должны быть качественными, красиво оформленными. Ведь далее они выйдут на суд профессионального сообщества, мою работу будут оценивать другие доктора. И нужно сделать все так, чтобы они сказали: «Да, ты красавчик. Ты сделал это круче, чем многие другие». Это стимулирует и дисциплинирует, заставляет расти профессионально.

Стоматологию заслуженно называют драйвером медицинской науки в целом. Тем не менее львиную долю работы сегодняшних стоматологов составляет исправление ошибок лечения еще советских времен. Но растет другое поколение, которое более осознанно относится к своему здоровью, для которого красивая улыбка — это часть конвенциальной красоты. Приведет ли это к спаду в вашей индустрии? Нет. Случится некая модернизация. Сейчас у нас в сравнении с Европой, возьмем ее за некий ориентир, количество удаляемых зубов в разы больше. Но постепенно мы приходим к тому, что стоматологическое здоровье пациента возрастает. И в будущем стоматология немного поменяет свое направление. В клиниках будут больше заниматься не удалением зубов и имплантацией, а эстетическими вещами. Имплантация останется, но будет иметь значительно меньшую долю. Мы в этом направлении потихонечку движемся. И это правильно.

Почему стоматология такая дорогая, вы объяснили. А можно ли ее сделать более доступной? Она может стать более дешевой, при этом сохранив качество, только когда у нас начнут производить конкурентоспособные материалы и аппараты. Все, что сегодня делается в России, – это мизер. Все качественные расходники и оборудование мы закупаем за рубежом. В моей клинике из отечественного – только спирт и вата. Не потому, что мы такая понтовая клиника, а потому, что для качественного лечения отечественные материалы не подходят. Элементарные маски и перчатки не умеют делать. Вот когда наше правительство задумается о полноценной замене импорта и начнет развивать собственное производство, тогда стоматология станет дешевле. Но пока государство заинтересовано в другом: сделать высокий налог, и для стоматологов в том числе, и собирать как можно больше денег.
Я знаю частные клиники, которые пробовали лечить пациентов бесплатно дешевыми материалами по страховым полисам. Но когда они в эту тему вошли, поняли, что те копейки, которые дает государство, не способны покрыть даже закупку самых недорогих материалов.

Вот я заболею и умру. Что будет с моей семьей, детьми? Как я буду страдать от этой болезни? А где я могу ее подхватить? Все фантазии порождает незнание. Мне, как доктору, в этом отношении проще. Я знаю, что прививки нужны, что микробы размножаются таким-то образом. Я знаю, как от них защититься. Я знаю, что носить на улице маску — идиотизм. Это вредно, и этого нельзя делать. Но когда ты заходишь в замкнутое пространство с другими людьми, ты должен ее надеть, чтобы защититься. Перчатки от вируса не защищают, так как он не проникает через кожу. Но нужно обрабатывать руки после контакта или лучше вообще не прикасаться ни к чему.
То есть мои знания помогают мне успокоиться, принимать правильные решения в отношении себя и близких с точки зрения сохранения здоровья. Благо у меня жена тоже медик. Когда вижу, что кто-то из друзей, знакомых начинает волноваться, пытаюсь передать им базовые знания, чтобы им стало легче уберечь себя и близких.
Так происходит и с пациентами. Чтобы страшных фантазий было меньше, я начинаю свой рассказ с простых вещей: что такое зуб, как он устроен, почему в нем развилась эта проблема и как мы ее устраним. Или, если эту проблему не устранять, к чему это приведет, а мы до этого не доведем, сейчас полечим, и все. И пациент успокаивается. Я каждый день слышу фразу: «Нам так подробно еще никто не рассказывал». Когда ты это делаешь уверенно, спокойным голосом, показываешь, что ты профессионал, что ты делал это много раз, что все пойдет по плану, который ты расписываешь, у людей проходят страхи. Вот и все.

Заговорили про маски и перчатки, вспомнилась наша изоляционная весна. «Тревожность» была названа в числе главных слов 2019-го, но в 2020-м это чувство стало еще актуальнее. Как человек, профессия которого связана со страхами людей, научите, как преодолевать тревожность. Как вы сами с этим справляетесь? Для себя я выделяю три типа страхов. Первый, самый распространенный в стоматологии, это страх боли. Если у моего пациента есть такой, я говорю: вы можете об этом не переживать, у нас такие современные обезболивающие препараты, что больно пациенту можно сделать только намеренно. Все манипуляции сегодня абсолютно безболезненны благодаря анестезии. Второй страх – боязнь последствий. Пациент думает, что если доктор что-то сделает не так, то это приведет к неким болевым ощущениям в будущем, к уродству, неисправимым вещам. Соответственно, этот страх я могу разрушить, объясняя, что и как я делаю, что эту манипуляцию я проводил много раз, у меня большой опыт. И третий страх – неизвестность. Это когда человек не знает чего бояться. Такой страх чаще всего реализуется в фантазии. Именно этот страх более всего применим к ситуации с коронавирусом. Люди боятся, а чего бояться, не знают, начинают придумывать.

А еще бокал французского шампанского перед приемом, обстановка пятизвездочного отеля и кресло, оттюнингованное под «Роллс-Ройс». Я была в вашей клинике. Ну, и это тоже, да. (Смеется.)

Еще что-то планируете внедрять в этом направлении? Скоро у нас появится профессиональное массажное кресло в зоне ожидания. У нас много приезжих пациентов, которые, чтобы минимизировать количество визитов в клинику, проходят длительное лечение - по пять-шесть часов. Думаю, не будет лишним им немного расслабиться между подходами к доктору. Да и самим сотрудникам, конечно, тоже.

Видела ваш новый костюм, оценила. Вы фанат Гая Ричи? Люблю качественное кино, хороших режиссеров. Еще это Англия, а мне близка по духу классика, да и само слово «джентльмен» для меня многое значит. Новый фильм Гая Ричи действительно очень понравился. Помимо интересного сценария «Джентльменов», игры актеров меня поразило в нем внимание к деталям. Я и сам всегда придаю им большое значение. Там, если пиджак, то абсолютно подходящий моменту: для охоты – один, для встречи в клубе с сигарой – другой, в офис – новая тема. А спортивные костюмы у этих боксеров-драчунов! Вот эта шотландская клетка, перенесенная на ткань, созданную специально для этого фильма. Я это видел, я это понимал. Это такое визуальное наслаждение, просто не передать!

В «Джентльменах», кстати, всего одна женская роль, и это жена главного героя. Что для вас самое важное в женщине, которая рядом? Самое главное — это вера в человека, с которым она решила связать свою жизнь. Если она будет верить в него до конца, то он для нее, для семьи горы свернет. Говорят, что женщине важно плечо, на которое она может опереться и чувствовать себя как за каменной стеной. Так вот мужчине это не менее важно. Он, с точки зрения физики, создает для нее опору, а также блага, чтобы она ни в чем не нуждалась. Но за психологическую опору отвечает именно женщина. Когда мужчине плохо, он страдает, за эмоциональной поддержкой он идет либо к любимой, либо к друзьям пить. Мы, мужчины, в этом смысле слабы. Можем казаться сильными, а на самом деле духом всегда сильнее вы, женщины.

А кто вам ближе из героев? Лондонский денди и главный лев Микки Пирсон или его правая рука Рей, мачо под прикрытием? Или сшитый на заказ спортивный костюм выдает в вас тренера — бойца за добро и наставника юных хулиганов? На самом деле мне все-таки ближе образ героя Мэттью Макконахи – Микки Пирсон. Хотя не до конца. Потому что та жестокость, которую он вынужденно проявляет, она, конечно, мне не близка. Но то переживание за близких, тот яркий ум, который он проявляет, меня сильно восхищают. Также как спокойствие Рея в течение всего фильма. Я на такие вещи, к сожалению, не всегда способен, потому что достаточно эмоциональный человек. Но мы же часто восхищаемся теми качествами у людей, которых нам самим не хватает.

Ваша Татьяна, такая? Именно такая. Она всегда моя духовная поддержка, чтобы у нас ни случалось.

В продолжение темы семьи: в клинике ваша правая рука – Игорь Баселин, тоже родственник. Семейные узы – самые надежные? Есть мнение, что с родственниками не стоит заводить общий бизнес, что если в семье возникнут проблемы, это отразится на работе. Но есть и другие исторические факты: множество семейных компаний, где общее дело процветает. Поэтому жесткого правила нет. Кому-то это помогает, кому-то мешает. В моей ситуации помогает, я могу четко разделять работу и семейные узы. Супруга работает в клинике старшей медицинской сестрой и находится в подчинении у меня, как у главного врача. Возникают у нас иногда конфликты и недопонимание? Да, бывает, это нормально. У нее одно видение, у меня – другое. Сказывается это на наших личных отношениях? Нет. Потому что она тоже, слава Богу, умеет эти вещи разделять. Если ты способен не мешать одно с другим, проблем не будет. Если нет, тогда лучше с родственниками, друзьями не завязывать бизнес.

Широкая улыбка, мягкий тембр голоса… Меня не обманешь, Вячеслав, я точно знаю, что вы Лев (по зодиаку, у Вячеслава день рождения в августе – Прим.ред.). Что выдает в вас хищника? Страсть в любом деле, которым увлекаюсь. Я погружаюсь полностью, вцепляюсь, как в добычу. Вот эта страсть львиная, она практически везде проявляется.

На самом деле это очень сложно. Научите, как разделить работу и дом. Когда я был маленьким, часто от отца слышал поговорку: «Служба службой, а дружба дружбой». Он знал о чем говорит, он ведь у меня был военный летчик, потом в милицию ушел служить, был командиром ОМОНа, прошёл Чечню. Он всегда умел разделять. Потому что у военных как? Дан тебе приказ, и ты обязан его выполнить. Приказы не обсуждаются, плохие они или хорошие. Наверное, воспитанный человеком военным, я впитал в себя эту систему. Я коллегам говорю: медики, как саперы, не имеют права на ошибку. Поэтому у нас все должно быть по военным стандартам, и субординация как в армии. Приказы не обсуждаются. А вот если мы вне работы, я могу сказать: ну, извини, сегодня на работе я был жестковат, но по-другому я не могу и не буду. Не могу уменьшить свои требования к тебе из-за того, что ты мне близкий человек.

Еще есть одна чисто русская черта – сожалеть. Время плохое, страна, народ не те, царь ненастоящий… Вы о чем-то сожалеете? В свое время вы выбрали Швейцарию как эталон для клиники. Значит ли это, что Россия недотягивает до вашего идеала? Я о таких вещах не жалею, потому что Россию очень люблю. Мне многое не нравится в России. Но, возможно, этим и интересна наша страна, что в людях, в одних и тех же, я могу одни черты ненавидеть, а другие любить, восхищаться. Такого больше нет нигде в мире, а я много где побывал, чтобы нация могла совмещать в себе настолько противоположные качества. Удивительно. Поэтому я не жалею о том, что родился здесь или что раньше не уехал. А в мои сорок пять делать это уже поздно.
В моей стране есть много чего интересного, невероятного даже, чего нет ни в какой другой.

Что бы вы в нашу повседневность внесли оттуда, а что сохранили и пестовали как эталонное, отечественное?
Так много всего! От законов, которые у нас дурацкие, до законов, которые мне приятны. Я же говорю: Россия – страна противоречий. Если говорить про людей, я в россиянах не люблю хамство, которое, к сожалению, распространено. Это даже можно назвать не хамством, а недостатком уважения и любви к другому, к незнакомцу. Мы слишком замкнутые. Зато, если ты человека знаешь, ты за него рубаху порвешь. Еще не нравится, что в общей массе русский человек ленив. Некоторые, многие, работают, совершают открытия, но большинство часто работает из-под палки и вынужденно. Но при этом мне безмерно нравится, что если русский человек проявляет эмоции, то они искренние. Да, мы редко улыбаемся, зато делаем это от души.
Если говорить про законы, то есть такие, что просто не позволяют нормально жить в нашей стране, они противоречат друг другу, ущемляют наши права, но в то же время есть законы, которые дают нам много свободы. Люди просто не задумываются об этом. Приведу элементарный пример. Мы можем взять удочку, сесть в машину и поехать куда-нибудь на рыбалку. На любое практически озеро. Поймать рыбу, здесь же ее приготовить и съесть. В Европе такое невозможно. Там человек может поехать только в определенное место в определенное время с купленной путевкой. В большинстве водоемов, кроме открытого моря, рыбачить в принципе запрещено. Все внутренние водоемы закрыты.
Массу свобод мы принимаем в порядке вещей, как само собой разумеющееся. Поэтому нельзя говорить, что в России все плохо и давайте из нее уезжать. Ну а где хорошо? Однако мечтаю ли я встретить свою старость в России? Скорее нет, чем да. Лишь по одной простой причине: мне хочется провести ее возле моря, в красивом, приятном месте.

В России много морей. Теплых морей не так много, к сожалению. (Смеется.)

Когда путешествуете, скучаете по дому? Бывает. Часто по кухне нашей скучаю. Какими бы вкусными ни были иностранные блюда, есть определенные пищевые привычки, которые вырабатываются с рождения. И вдруг хочется борща и сала. Хотя дома я это не так часто и ем. (Смеется.)

Не могу не спросить: накопленными из поездок фотографиями планируете поделиться? Выпустить фотоальбом, устроить выставку? Никакой сложности в организации чего-то подобного нет. Просто на это нужно время: садиться отбирать, редактировать фотографии, и так далее. Обычно у меня все заканчивается тем, что я часть интересных снимков публикую в соцсетях. Два года назад Игорь (Баселин. – Прим. ред.) сделал мне подарок на день рождения — организовал выставку на Кировке. Интересно получилось, отзывы были хорошие от профессионального сообщества. Можно ли организовать снова или делать выставки регулярно? Да, безусловно, но этим же нужно заниматься. (Улыбается.)
А для меня это хобби.

Хотя есть у меня одна идея, которую хочу реализовать. Я всегда вижу детали, когда фотографирую, и заметил, что ненамеренно часто обращаю внимание на руки людей. Вообще, для меня руки – это самое ценное, что есть в человеке. Именно руками он все созидает или разрушает, делает самые невероятные и простые вещи. Так вот я хочу проехать по разным организациям, например, Челябинска или шире – Урала, это могут быть заводы, больницы, стройки, и поснимать руки людей в работе крупным планом, с инструментом. Живые, разные, настоящие. И потом сделать выставку о руках, которые создают все вокруг нас. Мне видится в этом даже социальный проект. Может быть, правительство области заинтересуется, и я получу поддержку. Хочу, чтобы мы гордились людьми, которые здесь живут и работают.