Алина Болотина

Пока решается вопрос с расписанием осенних недель мод и возможным переносом их в онлайн, а границы закрыты, чем ты занята?
Алина: Дома сидеть надоело, и я решила поездить по России. Маршрута пока нет, но есть первая точка — Псков, а потом просто поедем из города в город. Мне в целом наша страна очень нравится своей атмосферой, людьми. Да и по натуре я авантюристка. Люб­лю путешествия — может, поэтому я и работаю моделью.
Что было круче всего из рабочих путешествий?
Алина: В прошлом году я летала в Марракеш на показ круизной коллекции Dior во дворце Эль-Бади, построенном в XVI веке. Перед показом часть девочек поехала туда на репетицию, я попросилась с ними, хотя меня в этих списках не было. Команда решила, что я собираюсь потренироваться вместе со всеми, а я вышла из автобуса и отправилась изучать окрестности. Когда вернулась в отель и подключилась к интернету, увидела, что у меня сотня сообщений от команды со словами: «Ты где? Мы тебя потеряли!» — было неловко, ведь я действительно просто ушла. На следующий день я три часа прогуляла под палящим солнцем. Возвращаюсь в отель, а мне навстречу менеджер — и так тихо: «Алина-а-а-а». Я посмотрела на нее непонимающе, а потом зашла в лифт и увидела в зеркале, что все лицо красное. Показ был назначен на завтра, я заволновалась, что сильно сгорела, даже приняла холодную ванну, но, как оказалось, просто запыхалась на жаре.
Руслан: Кстати о загаре! Помню, когда ты в первый раз пришла делать снэпы (пробные фотографии. — Прим. ред.) в наше агентство Aurora Model Management, у тебя все было обгоревшее — лицо, плечи. По-моему, ты тогда как раз с Алтая приехала!
Алина: Да, я тогда была увлечена спортивным туризмом: ездила на Тянь-Шань, на Приполярный Урал, в Хибины, в Крым. Вообще, я много чем занималась — вышиванием в Аничковом дворце, а еще спортивным ориентированием — увидела на стене объявление, что идет набор (здоровские картинки с лесом, какие-то карты!), и загорелась идеей. Занималась года три, но потом решила уйти — устала. Еще был конный спорт — мне нравились лошади, я хотела заниматься конкуром, прыгать, но на тренировках все начиналось с выездки. В итоге мне тоже надоело. В целом я мало где задерживалась надолго. Мне всегда было интересно пробовать новое. Даже скрипка была — пошла по стопам старшего брата Жени. И гитара с преподавателем, который говорил, что раньше играл в «Би-2», но группу «Кино» не знает. Думаю, он надо мной так подшучивал. Да, еще рисунок. Аджилити. А лет в четырнадцать был паркур!

Ты уже думала о профессии после моделинга?
Алина: Сначала я хочу получить максимум от этой работы. Потом, скорее всего, буду поступать в университет: после окончания школы я отложила этот вопрос на какое-то время — подписала контракт с японским агентством и улетела на два месяца в Токио. Я бы хотела учиться в Оксфорде, но одним из требований к поступлению на бакалавриат для россиян ­является получение английского диплома о среднем образовании. То есть мне бы пришлось потратить еще два года на одну из лондонских школ, поэтому я отказалась от этой идеи. Сейчас чаще думаю о Москве, где живет мой молодой человек, но пока не определилась с направлением. Скорее всего, это будет программирование. Я какое-то время играла в Minecraft, потом в Dota 2 и Counter-Strike, даже зарабатывала что-то. Вела канал на YouTube и умудрилась его продать. Дважды! Сейчас, кстати, снова стала устраивать стримы. Увидела в сторис, что мой друг Гена Малинин, также работающий моделью, начал проводить трансляции, и мы стали играть вместе. Даже в IMG (агенство, представляющее Алину в Лондоне, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Париже. — Прим. ред.) мне предлагали этим серьезно заниматься. Но я знаю, как сложно сейчас пробиться на Twitch (видеостриминговый сервис, специализирующийся на компьютерных играх. — Прим. ред.), поэтому перестала относиться к этому с прицелом: есть настроение — просто запускаю трансляцию.

Как будет дальше развиваться индустрия? Диджитал-мода, переход в онлайн, съемки по зуму?
Алина: Может, проще станет? Частые задержки показов случаются из-за того, что гости ездят туда-сюда, пытаясь успеть везде, а в итоге все превращается в хаос. Если зрителям будет нельзя присутствовать, а график будет соблюдаться, так даже лучше. Но это будет уже совсем другая работа. Я не думаю, что дойдет до радикальных изменений.
Руслан: В ближайшей перспективе пока все не очень понятно. Вот едешь ты на съемку для журнала — надо ли две недели находиться в обсервации? В Италии достаточно иметь справку о том, что ты здоров, а Гонконг хочет отправлять всех на 21-дневный карантин. У всех свои правила.
Алина: Но я ведь могу поехать работать в Токио? Насколько я знаю, там сохранилась благоприятная обстановка. Кроме того, мне близок стиль работы в Азии: приходишь в агентство, получаешь бумажку, на которой написано, что ты будешь делать, во сколько и где. За работу получаешь деньги, и на этом все. Как и японцы, я не вижу смысла в том, чтобы смешивать работу и личную жизнь. Мне вообще трудно дается общение с людьми, первые два сезона я почти ни с кем не разговаривала. Потом все-таки начала, пусть даже и на самые общие темы. Когда ты в контакте с людьми, происходит эмоциональный выплеск, переключается внимание, время пролетает чуть быстрее, да и единение формируется в команде.
Руслан: Ты даже успела соскучиться!
Алина: Возможно. Последние несколько лет я почти все время находилась вне зоны собственного комфорта, накопились усталость и напряжение. Сейчас я осознала, что пока уходить из профессии не хочу, как думала до самоизоляции. Начинать было сложнее всего. Делать приходилось в три раза больше, ведь никто тебя не знает. Потом проще: на шоу попадаешь уже без кастинга и сразу идешь на примерку.
Руслан: Кастинг-директора ведь тоже перелетают с одной Недели моды на другую и с вами эти круги ада проходят.
Алина: У них много ассистентов! ­Пьерджорджио (Пьерджорджио дель Моро — кастинг-директор, входит в список самых влиятельных людей в фэшн-индустрии по версии The Business of Fashion, отбирает моделей на шоу Versace, Dries Van Noten, Saint Laurent. — Прим. ред.), например, всегда общается с нами и поддерживает. В Милане он может бегать по бэкстейджу показа и кричать: «Я ненавижу Неделю моды!»
Руслан: Помню, как ты зашла на бэкстейдж петербургских показов прошлой осенью и сказала: «Боже мой, как у вас тихо и спокойно!»
Алина: Да, здесь и правда невозможно тихо. Там обычно все орут: от ассистентов и директоров до бьюти-команды. Звездный стилист по волосам Гвидо Палау, например, может нормально так прикрикнуть. А самые спокойные ребята — визажисты. Их как будто ничего не трогает.

Не хочется иногда выдохнуть: мол, всё, дальше без меня?
Алина: Нет, такого желания у меня нет. Единственное, чего бы мне хотелось, чтобы со мной не говорили лишний раз. Особенно во время Недель моды! Но там ведь нужно не просто общаться: приходится выполнять требования, соответствовать ожиданиям кастинг-директоров. При этом я все равно мало общаюсь по сравнению с другими ребятами, а работы мне дают много. Может быть, их интересует моя закрытость? Может, им хочется видеть одинокого человека на площадке? Кто-то думает, что я постоянно грустная, кто-то — что мне на всех наплевать. Чего только обо мне не думают. А вот чтобы подойти и узнать, что на самом деле, — такого нет.
Руслан: У тебя такой колючий взгляд периодически проскальзывает, честно говоря, иногда даже я боюсь. Так посмотришь, что вспоминается Зинаида Гиппиус с ее остротами. На подиуме это выглядит божественно, а в жизни может и пугать. Европейцы к такому не привыкли — они общаются ближе, но более поверхностно. Мы, в России, другие. Да и северные женщины, они такие холодные всегда.
Алина: Я бы не сказала, что я холодная. Просто у меня есть личные границы. При этом я верю, что все мы хотим одного и того же — быть счастливыми, любимыми, радоваться жизни. Сложно людям только из-за разных интерпретаций одних и тех же слов, а глобально наши мечты похожи.
А были настолько крутые проекты, что стоили всех усилий?
Алина: В этом сезоне я открывала показ Paco Rabanne в парижской королевской тюрьме Консьержери. Готический стиль, который меня привлекает своими загадками, платья-кольчуги и мой лук с армейскими высокими сапогами и расшитым пальто соответствовали атмосфере места. Такие моменты мне нравятся. В историях, которые придумывают стилисты, фотографы, визажисты, редко бывает так, что не чувствуется надуманность. Сам процесс довольно неорганичнен. Да и ты изображаешь какого-то персонажа. Но есть фотограф, — Джонни Дюфорт, — с которым мне было очень круто работать. Мы делали рекламную кампанию Acne и модную съемку для мартовского T Magazine. У него получаются интересные кадры. И сам по себе Джонни — очень приятный молодой человек, забавный, к тому же с ним спокойно. Один из немногих людей, с которыми мне впервые за долгое время было интересно.