Уже десятилетие в Петербурге спорят о судьбе территории на набережной Малой Невы рядом с СК «Юбилейный»: сначала там хотели построить жилой комплекс, потом — судебный квартал, а сейчас планируют возвести парк. Неизменным в проектах оставалось одно: наличие Дворца танца Бориса Эйфмана. Его проект создал архитектор Сергей Чобан еще четыре года назад, «Тучкову буяну» он достался по наследству. Архитектурный критик Мария Элькина рассуждает о том, подходит ли городу это здание и почему его не принимают петербуржцы.
Давно хочу поговорить про театр Бориса Эйфмана, спроектированный Сергеем Чобаном. Казус в том, что коллеги страшно любят его ругать – какой, мол, говорят, ужас, этот полустеклянный театр с колоннами. Тут есть два принципиально разных вопроса: почему театр именно Бориса Эйфмана стоит именно на этом месте и действительно ли он так плох, как некоторые утверждают.
Эйфман, действительно, как и большинство заказчиков от культуры, дико раздражает. Амбиций и капризов много, денег на них уходит много, а вкус не то чтобы безупречный. Нас ведь интересует, что останется городу от всех этих экзерсисов. Пока, заметим, ни одно петербургское культурное учреждение не построило, по большому счету, ничего интересного или хотя бы просто бесспорного. Симпатичные только интерьеры Александринского и концертный зал Мариинского (но только зал, фойе — бездарные).
Театр на Тучковом буяне остался с тех времен, как там собирались проектировать суды. То есть сначала спроектировали театр, а потом парк вокруг него, что, конечно, методологически глубоко неверно. Тем более, что уже на стадии судов было понятно, что театр нужно разворачивать к Неве (а здание судов в исполнении Евгения Герасимова перенести в сторону города Южный, что с ним примерно и случилось, и теперь, надеюсь, случится с проектом парка от «Студии 44»).
Значит ли это, что если построить театр вдоль проспекта Добролюбова, то будет плохо? Я думаю, что нет, не будет. В конце концов, это более или менее прямоугольное в плане здание, которое стоит на углу двух улиц. Не достаточно торжественно по нашим представлениям, но и не нелепо. Фасады все яркие, так что нет проблемы в том, что соседних построек не стало.
Само архитектурное решение театра в своем роде блестящее. Понятно, что это результат компромисса. Заказчик, очевидно, хотел что-то «классическое», что значит в нашем случае примерно «с колонным портиком». Сергей придумал синтетическое решение, где хорошо прорисованные колонны сплетаются со стеклянным корпусом и, что мне нравится больше всего, с зеленой крышей. Что-то похожее, только в меньшем масштабе и на плоскости, он сделал когда-то в «Лангензиппене», и получилось очень здорово: и иронично, и модно, и не как у всех.
Успех будет зависеть от реализации. Если она будет недостаточно аккуратная, то получится гадкий уродец. Но как раз в этом Сергей Чобан ни разу не показал себя плохо, он по-немецки педантичный, что в других случаях может раздражать, а здесь успокаивает.
Мог ли бы этот театр быть другим? Например, быть простым стеклянным куполом Жана Нувеля или ассиметричным объемом от UNStudio? Мог бы, если бы тут был другой заказчик и в принципе другие представления об архитектуре у, назовем их так, городских элит. То есть, на самом деле, сейчас не мог бы. В болезненно консервативном городе в некоторых случаях самоирония – предел той свободы, которую можно себе позволить. В этом нет ничего катастрофического, в конце концов, научно это называется словом «регионализм» и имеет все шансы попасть в какую-нибудь антологию архитектуры, там нынче всегда для этого есть раздел, где оказываются в том числе и очень известные бюро.
В чем причина такого почти единодушного неприятия коллег? Я, к сожалению, вижу ее только в узости представлений и местечковой ревности. Добрая часть всего достойного, что в нашем городе построено за последние 15 лет, построил Сергей Чобан. Что, на мой взгляд, было бы нормально для провинциального города на 200 тысяч жителей, а для пятимиллионного мегаполиса очень плохо, тут должны строить много и разных известных архитекторов. Но вот приходят местные зодчие и сообщают, что даже этого они не хотят. Надо сказать, что любой архитектор, которым издалека мы восхищаемся, стоит ему приблизится к Петербургу, становится каким-то глупым и нелепым сразу. Это тупик. Чужаков мы не хотим, а развивать свою школу с позиций презрения ко всем, кто больше преуспел профессионально, невозможно.
Так и как правильно поступить с театром? Это зависит от того, как мы в принципе хотим поступить с этим местом. Первый вариант – выкорчевать вообще все сваи, которые там есть, привести все в первозданное состояние и проектировать парк с чистого листа. Тогда и театра там быть не должно этого. Второй вариант – признать, что денег нам жалко и лихости начать все с начала не хватит, и тогда театр, парковки и все подземные сооружения оставить как есть, а архитектору, который будет на этом месте работать, обозначить задачу приспособленческую. В современном мире это уже скорее нормально, архитектура учится работать с существующей средой и в ситуации сложных ограничений. Знаний и технических возможностей много, как никогда, и может получится не хуже, чем на чистом месте.
Комментарии (0)