18+
  • Журнал
  • Главное
Главное

Ксения Собчак. Свадебный переполох

Она профессиональна: за два часа интервью и съемок ни на лице, ни в голосе не появилось ни следа усталости, раздражения или скуки. Разговор намечался на заданную тему – о любви и свадьбе, но как-то неожиданно перешел в другую плоскость.

– Ксения, всех занимает тема вашей свадьбы с Александром Шусторовичем. Мы не исключение. Что для вас любовь?

– Я считаю, что любовь – это то состояние, когда влюбленные, образно говоря, смотрят в окно и видят там одну и ту же картину. Наверное, в этом смысле мне нравится фраза Сент-Экзюпери, что любить – это смотреть в одном направлении.

– Бывают ли у вас с вашим будущим мужем конфликты? Как вы из них выходите?

– Мы очень редко ссоримся, несмотря на мой характер. Я такой человек, что для меня состояние войны естественно. Я в конфликтах чувствую себя комфортно, группируюсь, собираюсь… И через это двигаюсь вперед. С ним, с Сашей, так не получается. Он не дает конфликту вырваться наружу. Когда у нас происходят какие-то ссоры, он даже не вступает со мной в диалог.

– А что вы при этом чувствуете? Когда вот так гасят конфликт?

– Сначала меня это дико раздражало. Потом привыкла. Он говорит: «Мы поговорим об этом завтра». При этом жутко обидно, я еще какое-то время пытаюсь его зацепить… Но, если это происходит вечером, он просто поворачивается и засыпает. А на следующее утро я встаю, и – все прошло бесследно. Я отходчива. Хотя в момент гнева я могу наговорить таких вещей, каких даже не имею в виду!

– А он только с вами так себя ведет? Или он вообще человек спокойный?

– Я бы, кстати, не сказала, что он спокойный. Он просто неконфликтный.

– Вы дрались в детстве?

– Знаете, у меня была другая проблема: меня всегда били. (Смеется.) Причем в разных школах, где я училась. Всегда какие-то более рослые, старшие девочки били меня из-за мальчиков. В результате я научилась быстро бегать, добегать до туалетов, до кабинетов учителей… В общем, приобрела навыки быстрого реагирования.

– Вы ревнивый человек?

– Я большой собственник. Но нельзя сказать, что я тотально ревнива. Я ревнива, например, к внешним проявлениям отношений, задевающим самолюбие. Но грехопадение где-то в бане со стриптизершей я не считаю изменой. Я даже говорила об этом Саше.

– А ваш жених ревнивый человек?

– Нет.

– Как вы с ним познакомились?

– Мы познакомились на годовщине смерти папы. Он пришел с друзьями моей мамы. Это, в общем-то, была большая политическая тусовка. Саша не знал моего отца, ему просто было важно туда попасть.

– И что, как пишут в романах, между вами сразу проскочила искра?

– Безусловно! Но потом отношения долго не начинались. Он искал мой телефон, а я запрещаю давать своим друзьям мой номер. Но как-то Саша в очередной раз позвонил моему приятелю, с которым мы стояли рядом, и тот просто протянул мне трубку. Мы поговорили и договорились поужинать. И потом долгое время просто дружили. Где-то год он за мной упорно ухаживал. Это произошло в 2001 году. Прошло четыре года, из них три мы вместе.

– Насколько он старше вас?

– Почти на шестнадцать лет, ему тридцать девять.

– Расскажите про вашу будущую свадьбу.

– Сначала мы планировали такое полномасштабное мероприятие. Но это привлекало слишком много внимания. В конце концов мы решили отказаться от пышных торжеств. Мне важно, чтобы наша свадьба не вызывала у людей очевидной отрицательной реакции.

– Как Саша сделал вам предложение?

– Он позвонил и назначил мне свидание в гостинице «Россия», в месте из нашего «далекого прошлого», откуда мы впервые поехали к нему домой. Но я не придала этому особое значение, никаких торжественных сигналов, даже заказала что-то свосем не романтичное - картошку, бифштекс. И тут Саша произнес очень мудрую речь. Он сказал: «Ты знаешь, Ксюша, ничто не стоит на месте. Вот мы сидим здесь, через некоторое время гостиницы “Россия” не будет, потому что ее снесут, и этого места уже не будет. И так же в жизни: если вовремя что-то не делаешь, это от тебя уходит безвозвратно и потом ты уже не сможешь это вернуть. Вот пока есть это место, пока есть эта гостиница, с которой у нас с тобой столько связано, и мы можем тут сидеть, я хочу тебе сказать: будь моей женой».

– Какая у него семья?

– У него очень интеллигентные, приятные родители. Папа – профессор, в Советском Союзе он был большой фигурой, до того как они эмигрировали на Запад. Мама – учительница математики.

– Как они вас приняли?

– Вначале был достаточно сложный этап, потому что я непростой человек и, естественно, людям старшего поколения многие вещи, связанные со мной, могут быть непонятны, но сейчас у нас довольно теплые отношения.

– Как ваш будущий муж относится к вашей популярности?

– Он поддерживает меня в моей работе, в моих начинаниях. Это очень важно – поддержка. К тому же я весьма сложный человек. У меня много других интересов. Я не могу принадлежать только ему, не в смысле – как мужчине, а вообще. У меня постоянно съемки, работа, друзья. Это очень большая часть моей жизни. А Саша – мой тыл, моя семья. Я в этом плане не типичная женщина, которая будет ждать мужа дома по вечерам с ужином на столе и у растопленного камина.

– А если было бы нужно, ждали бы с ужином?

– Да. Если я знаю, что Саше нужно, чтобы я была сегодня с ним, – безусловно. Я отменю любые съемки, любые тусовки… Но делать из этого образ жизни – для меня, что греха таить, неприемлемо.

– О каком свадебном платье вы мечтали?

– Я хотела, чтобы была романтическая классика. С декольте, шлейфом, кринолином, фатой… Мое платье создал Валентин Юдашкин, с которым мы дружим. Оно украшено стразами, цветами, вышивкой… С кринолином, как я и мечтала! Было очень много примерок. Огромное количество примерок! Платье получилось очень тяжелым. Я не совсем понимаю, как в нем перемещаться, – оно весит около пятидесяти килограммов!

– Чувствуете ли вы себя счастливой?

– Я чувствую, что сейчас живу в том, чего я всегда искала. У меня есть стабильность в семейных отношениях, стабильность в работе…

– То есть вы перестали ощущать кайф от экстремальности?

– Мне нужен вызов, конкуренция. Тогда у меня появляется азарт. Но моя жизнь складывалась так, что мы всегда сидели на чемоданах, это была постоянная смена школ, постоянная смена съемных квартир. И поэтому сейчас я наслаждаюсь стабильностью.

– Вы скучаете по Петербургу?

– Конечно, мне очень не хватает той атмосферы. Но жить там я бы уже не хотела. Питер – довольно эгоистичный город, он требует любви к себе. Он требует очень много! И потом, подумав, выдает тебе славу, успех, деньги… Возможно, добившись чего-то, ты сможешь войти в определенный круг. Но он никогда не даст тебе авансов! А Москва дает авансы. Москва готова наградить тебя просто так, заранее!

– Верите ли вы в судьбу?

– По-моему, жизнь всегда дает выбор. Я не думаю, что есть жесткая предопределенность.

– А что вас заставляет сделать выбор? Чему вы доверяете больше? Логике? Интуиции?

– Выбор – это вообще самое трудное, самое жестокое, что только может произойти с человеком! Я не знаю, как правильно выбирать. Я полагаюсь на интуицию.

– От каких вопросов журналистов вы устали больше всего?

– «Почему вас называют светской львицей?», «Расскажите о золотой молодежи, о Рублевке…»

– А какой вопрос вам не задавали никогда, но вам хотелось бы на него ответить?

– Таких вопросов много… Мне никогда не задают каких-то глубоких вопросов, наверное, считают, что я на них не отвечу. (Смеется.)

– Ну вы же понимаете, почему это происходит. Глянец требует… глянца.

– Вы правы. Большинству довольно трудно смириться с тем, что публичный человек не «черный» и не «белый». Радикально-черное или чисто-белое всегда интереснее, а если ты благополучен, то, поверьте, никто не «заподозрит» тебя в том, что ты внутренне гармоничен! Знаменитый, красивый, богатый, да еще и счастливый?.. Так не бывает! Понимаете, если среднему человеку так не думать, ему придется вставать и что-то делать со своей жизнью, а он к этому не готов. Лучше думать: я бедный, зато умный…

– А как вы относитесь к своему такому «черно-белому» амплуа?

– Если усложнять некий публичный образ, он перестанет вызывать интерес. Парадоксально, но факт. Интересно только то, что просто. На этом построены все ток-шоу! Вот тебе точка зрения «да». Вот тебе точка зрения «нет». И побольше категоричности. Такой тип интеллигента, который на любой вопрос отвечает: «Ну, вы знаете, с одной стороны, это да… А с другой стороны, вроде бы нет…» – это не продукт телевидения или прессы. Его не будут слушать, на него не будут смотреть. К сожалению. Настоящий человек телевидения – это Жириновский! Он на любой вопрос отвечает: «Да, однозначно!» или «Нет, однозначно!». В общем, то, что продается, усложнять не нужно. Иначе это перестанет продаваться.

– Во время нашей беседы вы нередко употребляли профессиональные психологические термины. Откуда это?

– Я много общаюсь с психологами. Так как я в своей передаче даю много советов, я должна прежде всего разобраться сама в себе. И для начала хотя бы понять, принять, сжиться с самой собой…

Материал из номера:
COLOR
Люди:
Ксения Собчак

Комментарии (0)

Купить журнал: