Этим летом вы возвращаетесь в Сочи с обновленной версией шоу «Кармен». Почему выбрали именно этот спектакль, а не любой другой из вашего репертуара?
«Кармен» чуть более солнечный в сравнении с «Ромео и Джульеттой», даже несмотря на трагизм. Он ближе к Сочи на самом деле. Это прекрасная история, и мы вдохнем в нее новую жизнь. Я очень надеюсь, что в ледовой индустрии спектакль достоин того, чтобы жить долгой жизнью. Время бежит, технологии поджимают, поэтому я сделал определенный апгрейд технологического характера в плане света и оформления. Сейчас самая большая интрига для зрителей — кто же исполнит роль Кармен.
Можете ли, сохраняя интригу, описать ее в двух словах?
Давайте я вам так скажу — Кармен не обязательно должна быть танцовщицей.
Пятнадцать лет назад вы основали продюсерскую компанию «Илья Авербух». В том же году у вас появляется сын Мартин. Помните ли вы тот год? Какие были ощущения?
Это действительно определенное совпадение. За точку отсчета я беру 2004 год – это шоу на малой спортивной арене в Москве. В тот момент Мартину было девять месяцев. Так что да, это один и тот же год. Я не думал тогда, что это будет длинной дорогой, просто хотел определенной самореализации. Я вырвался из состояния спортсмена, когда тебе не нужно ни о чем думать, кроме как выполнять задания тренера, когда вся нагрузка – физическая. Создание ледового шоу было желанием доказать себе, что ты можешь что-то еще, не только выполнять чужие указания. Никто не представлял, что это будет такой длинной историей. А что касается сына, фигуристом он не стал — серьезно увлекся скейтбордом.
А сами пробовали встать на скейтборд?
Я катаюсь только для того, чтобы ему было, где надо мной посмеяться. У нас очень товарищеские отношения. Встаю на доску, чтобы сын видел, что я совершенно не совершенен и кувыркаюсь как могу.
Не устали от ледовых шоу? Думали о чем-то другом?
Я всегда думаю о чем-то другом. Мне нравится работать, когда я в эксклюзиве. Когда это становится общей историей — все обесценивается. Поэтому я стараюсь искать новые пути, новые формы. Тогда, конечно, это был прорыв. Я захватил определенную нишу, потому что она была свободна. Сейчас я немного подустал. Мне хочется каких-то более точечных или более глобальных вещей.
Есть ли у вас увлечения, о которых мало кто знает?
Я на самом деле очень люблю водить автомобиль. Никогда не езжу с водителем, всегда рулю сам. В детстве я вообще мечтал стать дальнобойщиком. Мне казалось, что это такой кайф! Картинки всегда новые, новые впечатления. Едешь себе и едешь. Море эмоций, еще и деньги платят.
Расскажите про ваш опыт наставничества в проекте «Ледниковый период». Что вы советуете молодым фигуристам?
Вы знаете, очень сложно давать советы. Надо понимать, что большой спорт – это жесточайший отбор, который проходят только единицы. И проходят они его сквозь большие испытания, эмоциональные в том числе. На тренировках всегда много слез. В этой погоне за результатом мы (взрослые) можем очень много потерять. Образовательная часть, к примеру, уходит на третий план.
Вы строгий наставник?
Нет, я вообще не строгий наставник. Все говорят, что я самый добрый. Хотя со взрослыми я, конечно, уже не такой «душка».
А кто привел вас на каток?
Моя мама решила за меня, что я буду кататься. Меня никто не спрашивал, хочу я или не хочу. Фигурное катание вообще не мальчиковый вид спорта, я даже стеснялся этого.
Как вам Сочи? Не думали переехать?
Сочи очень дорог мне по всем фронтам. Я чувствую поддержку города, что тоже немаловажно. Я бы хотел переехать, честно говоря, но пока эпицентр всего находится в Москве. Москва не дает тебе выйти из ритма, а здесь — все хорошо. И я боюсь этого состояния (Смеется.)
Расскажите, как начинается ваш день? Делаете ли зарядку, например?
Сначала я пытаюсь встать, потому что ложусь очень поздно. Встаю не позже 10 утра, дохожу до кофе, зарядки никакой нет. Я всегда стараюсь мысленно выстраивать себе весь день. Понимаю, что будет хорошего, что будет плохого.
Признание и слава – это «хрупкий лед» для вас как для продюсера? Продолжали бы вы заниматься ледовыми шоу, если бы они не имели успеха такого масштаба?
Тут важна история внутреннего ответа. Можно сказать: «Я самореализуюсь, я так себя вижу, принимайте мое искусство таким, какое оно есть». Есть вариант второй, и это ближе к попсовой истории — ты учитываешь интересы аудитории. Иногда стыдливо себе в этом не признаешься, но учитываешь, наступая на горло собственной песне. Мне ближе второй вариант. Я понимаю, что если здесь, к примеру, не сделаю веселый номер — люди просто начнут скучать. Ищу, как сделать так, чтобы это было оправданно, в темпоритме. Я всегда стараюсь смотреть на спектакль не только своими глазами, но и глазами зрителя.
Текст: Лера Кажура
Комментарии (0)